убовато-холодное свечение на вершине холма, а еще чуть видной голубоватой дымкой была отмечена дорога, по которой мы с Патриком спускались с холма. По счастью, эта дымка обрывалась у основания холма – как видно, дальше ей хода не было. Не знаю, кто, или вернее сказать, что именно преследовало нас, но если бы мы задержались на холме, или хотя б немного промедлили, то, без сомнений, остались бы там навсегда. Когда же через несколько минут стихли крики, и вновь наступила тишина, то я опять оглянулась, но более не увидела ничего – голубоватый свет пропал, как будто его никогда не было, и в ночной темноте не было видно ничего.
Не знаю, сколько времени мы брели в темноте, с опаской делая каждый шаг, но вскоре я поняла, что устала до невозможности.
– Патрик, давай передохнем... – почти прошептала я. Хотя мы и отошли на небольшое расстояние от холма, но говорить громко каждый из нас опасался.
– Здравая мысль... – шагнув в сторону, Патрик уселся на сухую траву, которой тут хватало. – Если честно, то меня уже ноги не держат.
– Не тебя одного... – я села рядом, прижавшись к мужу. Говорить не хотелось, зато успокаивало ощущение теплого человеческого тела рядом с собой. Помолчав немного, все же спросила:
– Как думаешь, эти... Они нас здесь не достанут?
– Главное, нас на холме нет. Помнишь, служанка в гостинице нам говорила, что возле развалин оставаться нельзя, да и на самом холме задерживаться не стоит? Вот мы с него и ушли. Как только немного рассветет, сразу же пойдем отсюда.
Время текло невероятно медленно, и мне казалось, что это была самая длинная и страшная ночь в моей жизни. Тут уж не до сна – страшно лишний раз даже глаза закрыть, и даже разговаривать не хочется, а в голове только одно – побыстрей бы рассвет!
Как только небо стало немного светлеть, и стало различимо то, что находится вокруг – вот тогда мы с Патриком пошли прочь от этого места. Я же, вновь и вновь вспоминая события ночи, дала себе слово, что больше на этот холм ногой не ступлю! Сделаю все, чтоб даже рядом не оказаться! Думаю, и Патрик придерживается такого же мнения. Теперь я понимаю, отчего люди не ходят этой дорогой, и дурная слава этого места вполне заслужена.
Когда мы дошли до того места, где вечером расположились на отдых, то солнце уже заливало землю своими теплыми лучами. Бессонная ночь давала о себе знать, и перед тем, как идти дальше, надо было хоть немного передохнуть, так что мы решили поспать, и иначе нам просто не выдержать – оба были измотаны донельзя. Уснули сразу же, только вот мне снилась всякая чушь – я шла длинными извилистыми коридорами средь колышущихся теней, и знала, что за одним из поворотов притаилась опасность, и после того, как я туда сверну, мой путь на земле будет закончен. Я даже ощущала, как в меня вот-вот вонзятся чьи-то острые зубы, и из их железной хватки мне уже не вырваться, как ни старайся... Жуть! Сон, как круговерть, повторялся снова и снова, будто передо мной без остановки играли одну и ту же сцену, или же я без остановки читала неприятную страницу в книге.
Не знаю, как мне удалось вырваться из этого круговорота, но когда я открыла глаза и поняла, что ночные страхи остались позади, а вокруг самый обычный теплый день – вот тогда я испытала ни с чем несравнимую радость. Патрик все еще спал, только вот его сон никак не назовешь спокойным – муж стонал во сне и дергался, будто куда-то пытался бежать. Похоже, что его тоже терзают кошмары, и если они схожи с тем, что снилось мне, то эту дрянь лучше не видеть.
– Патрик... – я стала трясти мужа за плечо. – Патрик, просыпайся...
Надо сказать, что мне стоило немало сил разбудить дорогого супруга, который никак не хотел просыпаться, но когда это удалось, то бедняга еще долго не мог придти в себя, пытаясь успокоиться после беспокойного сна.
– Чего только не приснится... – выдохнул он. – Фу, мерзость какая! По счастью, это был только сон...
– Мне тоже снилась такая гадость, что вспоминать не хочется... – вздохнула я. – Главное, мы с тобой живы.
– Это верно... – Патрик потряс головой, прогоняя остатки сна. – Так лишний раз и подумаешь о том, как же хорошо жить на свете!
– Тут я не спорю! А вот сегодняшняя ночь... Как думаешь, что это было?
– Да тут хоть думай, хоть не думай... Похоже, семейка рудознатцев в свое время связалась с черным колдовством, получив умение искать богатства под землей, только вот радости им это не принесло. Могу только предположить, что они были, скажем так, привязаны к этому месту, и покинуть его никак не могли. Уверен, что те люди, которых мы там увидели – это и есть пропавшие рудознатцы, вернее, то, кем они стали. Как сказала мне та лесная ведьма – темное колдовство и черные обряды извращают сущность и меняют судьбы людей. Ну, что за непонятные щупальца мы с тобой видели помимо тех призрачных фигур – это я никак пояснить не могу, ясно лишь то, что они не желают отпускать тех, кто имел неосторожность придти на холм в темное время суток. Хотя неизвестно, что там бывает днем... Впрочем, не стоит забивать свою голову тем, что мы не можем понять – своих проблем хватает. Со всей определенностью можно сказать одно: людям на том холме находиться не стоит, ведь не просто же так при одном упоминании об этих развалинах, здешние жители выходят из себя.
– Эти четверо...
– Ты о здешних татях?.. – чуть усмехнулся Патрик. – Думаю, об этих людях мы больше никогда не услышим. Видимо, они знали (во всяком случае, тот бородач – без сомнений), как можно добраться до золота рудознатцев, и хотели, чтобы мы таскали им золото из-под земли, как мальчишки таскают печеные каштаны из огня, да только вид сокровищ лишил их как осторожности, так и способности трезво мыслить. Ну, золото еще и не таких ломало...
– Главное – мы живы. Правда, у нас сейчас ни лошади, ни запасов, ни денег...
– О, чуть не забыл!.. – Патрик подошел к потухшему костру, и из-под камня, лежащего неподалеку, вытащил помятый лист. – Совсем из головы вылетело! Если б ты сейчас не упомянула о деньгах, то я бы о заемном письме и не вспомнил.
– Как ты умудрился его спрятать?
– Просто я догадывался, что нас обыщут, и если найдут заемное письмо, то толковый человек враз поймет, в чем тут дело. Сумма в письме указана немаленькая, а по здешним меркам просто огромная, так что за такие деньги нам голову снесут, не раздумывая. Сама понимаешь – бумагу нужно было как-то спрятать. Рядом с тем местом, где мы сидели, я заметил подходящее местечко, и надо было только улучить момент, чтоб незаметно сунуть туда письмо. Ну, а когда незваные гости стали вытряхивать все, что находилось в седельных сумках, то их внимание к нам ослабло на недолгое время, а я зевать не стал. Как видишь, все просто.
– Давай пойдем отсюда... – я хотела как можно скорей покинуть это место. Чем дальше мы окажемся от холма с развалинами, тем мне будет спокойней. Патрику, думаю, тоже.
– Согласен, здесь не такое место, чтоб задерживаться до бесконечности.
Итак, теперь нам надо добраться до водопада. Помнится, служанка в гостинице говорила, что раньше (когда еще усадьба рудознатцев находилась в целости и сохранности) в те удивительные места возле водопада, люди (точнее говоря, влюбленные парочки и молодожены) отправлялись довольно часто: мол, там очень красиво, необычайная тишина и покой – просто мечта для тех, кто хочет побыть вдвоем. Дескать, она и сама когда-то отправилась туда со своим молодым человеком, только вот впоследствии у них, увы, так ничего и не сложилось, вернее, все разладилось едва ли не в последний момент... Но это дело иного рода, для нас куда важней то, что служанка в подробностях описала дорогу. Впрочем, тут с дороги не собьешься – до водопада она идет без всяких ответвлений, петляя между скал и откосов.
Мы шли, делая лишь короткие остановки. Обоим хотелось одного – как можно быстрей добраться до водопада и встать под струю воды – не могу отделаться от впечатления, будто на мне налипла какая-то грязь, которую надо смыть как можно быстрей. Помнится, служанка в гостинице говорила о том, что от развалин до озера надо добираться часа три-четыре. Что ж, это не так и много. Конечно, после водопада наш путь лежит до озера с темной водой, но пока что об этом думать не стоит. А еще я бы не отказалась поесть, только вот об этом сейчас можно только мечтать – если даже ночные визитеры и не съели все наши припасы, то все, что оставалось в седельных сумках, пропало вместе с лошадью. Вернее, она сбежала еще там, на холме, и надеюсь, что ей удалось остаться в живых. Что же касается нас... Надеюсь, что рядом с водопадом есть маленькое озеро, в котором должна быть рыба. Не знаю, как бы ее будем ловить, но что-нибудь придумаем.
До водопада мы добрались во второй половине дня и должна признать, что теперь я понимаю, почему сюда так манило людей. С невысокой скалы струя воды падала в крохотное озерко, над которым стояла невесомая водяная пыль. Чистый песок, зеленая трава, цветы, мелкий кустарник, удивительный воздух, и, несмотря на шум падающей воды, чудное ощущение покоя, словно разлитое в воздухе... Неудивительно, что скинув обувь, мы с Патриком прямо в одежде бросились в озеро. Вода оказалась холодной, но сейчас это не имело значения: главное – смыть с себя ту гадость, что налипла на нас за последнее время.
Не знаю, сколько времени мы провели в воде – во всяком случае, я уже стала мерзнуть, только вылезать все одно не хотелось. Такое впечатление, будто эта чистая вода унесла все плохое, что случилось с нами, и с души словно упал тяжелый камень. Вдобавок Патрик разрезвился, и вздумал брызгать в меня водой, пришлось отвечать ему тем же...
От веселья нас отвлекло лошадиное ржание. Обернувшись, мы увидели, как к озерку подходит высокий молодой парень, ведя в поводу нашу лошадь. Надо же, нашлась! Как видно, вовремя успела убежать от развалин... А еще она очень хочет пить – сразу же потянулась к воде. Неясно другое – кто этот человек и что он тут делает? В Кряжнике я его точно не видела, хотя это еще ни о чем не говорит.