мужчин, и без возражений исполнять их приказы.
– Вы тоже не забывайте, что здесь не Восток... – раз этот человек ведет себя так, будто он является моим хозяином, то и у меня нет желания проявлять излишнюю деликатность. – Так что не стоит указывать мне, что я должна делать, а что нет. А в своих делах разбирайтесь сами, без меня.
– Я бы посоветовал вам не дерзить – вы не в том положении, чтоб позволять себе подобное поведение... – холодно заметил герцог. Сейчас этот человек выглядел куда более спокойным, в его голосе пропали истеричные нотки – как видно, герцог сумел взять себя в руки, отчаяние отступило, и к нему вернулось намерение оказаться победителем в этой более чем непростой жизненной схватке.
– Ошибаетесь... – усмехнулась я. – Чего мне бояться? Того, что за проявленную дерзость вы прикажете снести мне голову? Так в этом случае еще неизвестно, кто больше пострадает – я или вы, во всяком случае, на поиски нового дарка вам придется затратить какое-то время, а оно сейчас работает против вас. Сколько дней вы тут прячетесь? Впрочем, я и без того могу посчитать – этот загородный особняк стал местом вашего добровольного заточения с того момента, когда с Патрика было снято драконье колдовство, наведенное по вашему приказу!
– Ну, раз вы такая умная, то подскажите, для чего мне было нужно наводить колдовство на сына герцога Нельского... – хмыкнул мужчина. – Интересно, знаете ли, узнать мнение со стороны.
– Вы, Ваша Светлость, желали одним махом вскочить на королевский трон, а заодно обогатиться, а для этого требовалось скомпрометировать правящую семью, обвинив ее в колдовстве и отправив на костер. Их имущество получает казна и новый король, а вокруг трона будут находиться ваши люди. Так? Что, вздумали на чужих костях свою мечту осуществить? А оно вон как обернулось – все по высшему закону справедливости.
– Вот только мне еще проповедей тут не хватало... – поморщился герцог. – Я, знаете ли, уже не в том возрасте, чтоб выслушивать нудные нравоучения и скучную мораль от какой-то дерзкой девицы. С этим, дорогуша, тебе следует обращаться к сопливым юнцам, а не ко мне. И не женское это дело – соваться в мужские дела, потому как они могут кончиться очень печально для излишне любопытных особ.
– Даже так?.. – приподняла я брови. – А как же госпожа Тасье? Я имею в виду актрису королевского театра, которая внезапно пропала, вернее, исчезла без следа. Как нам рассказали, в тот день должна была состояться премьера нового спектакля, в котором ей доверили играть главную роль, только вот в театр госпожа Тасье не пришла – исчезла, словно сквозь землю провалилась, и вместо нее на роль срочно пришлось вводить другую актрису. По слухам, дирекция театра рвала и метала... С госпожой Тасье я, разумеется, не была знакома, могу судить о ней только по разговорам. Если я правильно поняла, то об этой женщине можно сказать много чего как хорошего, так и плохого, но в то же самое время она очень ответственно относилась к своей непростой профессии, и никогда не позволяла себе даже опаздывать на репетицию! И уж тем более невозможно допустить мысль о том, чтоб прима театра могла не придти на премьеру нового спектакля, в котором она в очередной раз должна блистать и завоевывать зал! Поговаривают, что перед своим исчезновением госпожа Тасье сообщила приятельницам, что собирается посетить вас – вы же ее давний и преданный поклонник, и, по ее словам, будто бы намеревались поддержать перед премьерой. Называя вещи своими именами, подруги в театре с завистью гадали, что за дорогой подарок богатый воздыхатель в этот раз презентует предмету своего обожания...
Удивительно, но герцог ответил мне не сразу. Он чуть помолчал, а затем, холодно усмехнувшись, произнес:
– Что ж, сыграем в эту игру. Для начала должен сказать, что госпожа Тасье была необыкновенной женщиной...
– Была?
– Да, была. Красивая, на диво талантливая, притягивающая к себе мужские взгляды... Она двигалась по сцене с божественной грацией и заставляла зрителей верить в то, что говорит и чувствует ее героиня... И в то же время я понимал, что вижу перед собой настоящую стерву из числа тех бесконечно уверенных в себе особ, которые безо всякой жалости воруют сердце у очарованных ими мужчин... Тем не менее, при всех ее недостатках, эта женщина мне очень нравилась. И в то же самое время назвать ее умной язык не поворачивался – прекрасная дама уж очень любила быть в центре внимания, купалась в лучах славы, болтая при этом что надо, и что не надо. Вот и в тот день, отправившись ко мне, она сообщила об этом своим знакомым, хотя я не раз просил ее помалкивать о наших встречах – все же о некоторых вещах не стоит распространяться. Увы, но тщеславие и желание похвастаться перед подругами богатым покровителем – эти чувства у женщин неистребимы. К несчастью, во время нашего свидания все пошло не так – как видно, именно в это время с сына герцога Нельского был снят драконий облик, и... Думаю, все остальное понятно и без пояснений.
– Вы превратились в чудовище на ее глазах?
– Не понимаю, зачем задавать вопросы, если ответ и без того ясен... – в голосе герцога послышалось раздражение. – Да, она стала кричать, попыталась убежать, совсем ополоумела от страха, отказывалась меня слушать и понимать происходящее... Я же в тот момент тоже был не в том состоянии, чтоб заниматься уговорами, так что один удар рукой, вернее, драконьей лапой с когтями – и горло госпожи Тасье оказалось разорвано... Ну, в свете того, что со мной произошло в тот день, смерть актрисы была не самым худшим событием.
– И где же сейчас она? Вернее, ее тело...
– Кажется, вы ничуть не умнее госпожи Тасье... – скривил губы герцог. – Впрочем, если вам так интересно, то сообщаю, что тело этой женщины вынесли из дома, завернутое в ковер – к сожалению, ковер был залит кровью, так что его можно было не жалеть. Ее так и похоронили, завернутой в ковер.
– А ведь госпожу Тасье все еще ищут.
– Пусть занимаются розысками и дальше... – пожал плечами герцог. – Все одно вряд ли отыщут – как понимаете, ее закопали не на кладбище... Увы, такова жизнь. Знаете, почему я все это вам рассказываю? Чтоб вы поняли, что если я, оказавшись в непростой ситуации, не пожалел женщину, которая мне очень нравилась, то уж вас-то, в случае неповиновения, тем более жалеть не стану. К тому же (хотя это и непросто), но мы все же постараемся отыскать еще одного дарка – без сомнений, эти особенные люди еще остались на свете, надо просто приложить должные усилия к их поиску. Патрик сумел найти дарка, и сможем это сделать, пусть даже на это понадобится какое-то время.
Да уж... – подумалось мне. Тут и без лишних слов понятно, что после таких признаний достопочтенный герцог вряд ли позволит мне уйти подобру-поздорову. Сильные мира сего очень не любят, когда их тайны выходят на свет.
– Вот что я вам скажу... – меня несколько вывел из себя безапелляционный тон герцога, и поэтому я невольно повысила голос. – Пусть тот дарк, которого вы отыщете, и помогает вам, а меня от этой чести увольте. И потом, вы не та компания, с которой мне бы хотелось общаться, и уж тем более у меня нет никакого желания куда-то отправиться с вами.
– Позвольте мне решать, кому и что делать... – а вот теперь мой собеседник стал выходить из себя. – А вместе с тем советую не забываться! Или вы думаете, что не имеете слабых мест? Зря. Кажется, из близкой родни у вас всего лишь семья дядюшки? Представляете, как будет досадно, если они все вдруг сгорят в собственном доме по неосторожности, или же их, несчастных страдальцев, зарежут грабители, забравшиеся ночью в дом? Конечно, печально, если это произойдет, но все мы в этом мире находимся под волей Небес, и ходим по тонкой грани между жизнью и смертью... К чему я это сказал? Чтоб вы задумались о горестях жизни, и прежде чем в очередной раз проявлять свое недовольство, взвесили возможные последствия.
– Я скажу проще... – добавил колдун. – Не надо уговаривать женщин – это пустое занятие. Она и так пойдет, куда вы скажете, и будет молчать – это я вам обещаю. Не зря же я столько лет обучался магии...
Что ж, все сказано предельно ясно и без недомолвок. Не знаю, что бы я на это ответила господину герцогу, но в этот момент в дверь постучали.
– В чем дело?.. – рявкнул герцог, не вставая с места.
– Простите... – раздалось из-за дверей. – Приехал господин Валентайн...
– Пусть зайдет!.. – не дослушал герцог.
Похоже, Валентайн находился рядом, потому что дверь почти сразу же раскрылась, и в комнату вошел молодой мужчина. Значит, сынок в очередной раз приехал навестить папашу. Все верно, Патрик упоминал о том, что в последнее время Валентайн каждый день ездит в их загородное поместье – как видно, старается держать папашу в курсе дел. Однако сейчас, увидев отца в обычном человеческом облике, молодой человек в растерянности замер на месте, а затем выдохнул с надеждой:
– Надеюсь, все закончено удачно?
– Если бы!.. – раздраженно отозвался герцог. – Не поменялось почти ничего!
– Но Хаиб обещал...
– Увы, все оказалось не так просто, а Хаиб нам много чего пообещал! Что мой ученый друг, разве я не прав?
– Если бы люди были справедливы, то судьи ушли бы на отдых... – только что не огрызнулся колдун, и в его голосе прозвучало плохо скрытое раздражение.
– О, у тебя, как всегда, одно словоблудие... – и герцог вновь обратился к сыну. – Как ты понимаешь, молодая особа, что сейчас с такой неприязнью смотрит на нас – это дарк, о существовании которых нам столь долго и красочно повествовал Хаиб. Все произошло именно так, как он и предупреждал: находясь подле этой дамы, мы выглядим людьми, но стоит отойти на несколько шагов... А, говорить об этом не хочется!
– Может, и не хочется, но придется... – Валентайн только что не перебил отца. – Я, грешным делом, все же надеялся на иной исход... Мне жаль это говорить, но вам надо немедленно уезжать отсюда, и чем скорее, тем лучше! Если тебя увидят в том, драконьем виде...