Я же, немного подумав, немного переделал дровяной сарай, и купил трех молодых подрощеных курочек и петушка. До осени они вполне находили себе еду на приусадебном участке, выклевывая червяков, и остатки травы, а ближе к зиме, я собирался перевести их на ячмень, и то, что будет оставаться от моей собственной готовки. Зато уже к середине октября, я получал, как минимум пару яиц в три-четыре дня, и это меня радовало.
В начале ноября мой дом посетил представитель Исполкома Коминтерна. Честно говоря, глядя на его вид, сроду бы не сказал, что он занимает хоть какой-то важный пост в ИККИ, но с другой стороны, пришли ко мне какого-то богатого бюргера, и у соседей тут же бы возникли по этому поводу вопросы. А здесь, вряд ли стали бы держать это при себе. Уже на следующий день об этом бы знала вся деревня. А так, ну пришел какой-то знакомый с работы, или откуда-то еще, поговорили, попили пивка и разошлись.
Впрочем, одним пивом, надо отдать должное не обошлось. Во-первых, он привез мне почти пять тысяч марок, объявив это подарком, в честь четвертой годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции. В общем-то немного, учитывая то, что в депо я получал вдвое больше, но хотя бы не забыли и то ладно. Правда потом, осмотрев мой домик, предложил потратить эти деньги на покупку пары кроватей, постельного белья и сделать некоторые запасы продуктов.
— Для чего? — Спросил я.
— Ну, учитывая, что ты живешь на самой границе, вдруг придется кого-то, переправлять в Австрию.
Честно говоря, дилетантизм, так и пер изо всех дыр. Между странами хоть и имеется какая-то граница, но ее переход, возможен без особых проблем, где угодно, и когда угодно, просто потому, что она практически не охранялась. Впрочем, мне было все равно. Хотят сделать здесь перевалочный пункт пусть делают, сомневаюсь, что у них из этого что-то выйдет. Вернее сказать, все получится, но зачем создавать себе все эти лишние проблемы, я просто не понимал. Участок моего домика выходил на берег реки Залха, шириной около десяти метров. Чуть в стороне, метрах в тридцати, имелся деревяный мостик, по которому можно было спокойно перейти на тот берег, а зимой речка покрывалась льдом. Перейти на другую сторону реки, не было никаких проблем, особенно учитывая то, что речка, как раз и была естественной границей между Германией и Австрией. Я частенько бегал туда за свежими булками или пивом, только потому, что там все это было дешевле чем здесь. А единственный сторожевой пост, совмещенный с Таможенным переходом, находился на автомобильной дороге, километрах в пяти от моего дома. И предназначался он в основном для транспорта. Скорее мое начальство, желало создать, хоть какую-то видимость работы со мной. Иначе, я даже не представляю, зачем все это нужно.
После этого все надолго затихло. Кровати и шкаф, я разумеется приобрел, продуктов хватало и так, разве что купил себе велосипед, чтобы не бить ноги, проходя каждый день по пять километров на работу и столько же возвращаясь обратно. А на велосипеде, это было и одновременно утренней зарядкой, и вечерним моционом, да и пользоваться им можно было круглый год. Снег здесь особенно не залеживался, быстро превращаясь в слякоть, поэтому велосипед пришелся, как нельзя кстати. В общем жизнь налаживалась.
Правда, налаживалась она, не совсем туда, куда бы хотелось. Вначале, курс марки держался в районе двух сотен, за один доллар, а после первого января, вдруг резко подскочил до пяти тысяч, и уже не останавливался, а пер в гору ударными темпами. Порой случалось такое, что, придя рано по утру в булочную, приходилось выстаивать в очереди только потому, что хозяин не начинал торговлю до тех пор, пока по радио не объявляли новый курс доллара. И то, что еще с вечера продавалось по одной цене, сейчас выходило гораздо дороже.
Среди знакомых ходил анекдот, о студенте Фрайбургского университета, решившем выпить кофе. Одна чашка стоила 500 марок. Студент выпил одну и заказал вторую. В итоге ему пришлось заплатить 1400 марок: кофе за то время пока он пил, успел подорожать.
Вдобавок ко всему, в середине января приостановили производство в депо, в котором я работал. Железной дороге стало невыгодно ремонтировать у нас вагоны, и большую часть производства перевели в Мюнхен. Здесь же занимались текущим мелким ремонтом и обслуживанием проходящих поездов. В итоге, пришлось переводиться в обходчики, где платили еще меньше, чем на прежней должности. Правда у меня, имелся большой запас продуктов, куры исправно несли яйца, а река, протекающая возле дома, снабжала меня свежей рыбой, которую вдобавок еще и с удовольствием раскупали все соседи. По большей части обменивая ее на другие продукты питания, но так было даже выгоднее. С дровами было гораздо хуже. Наступили сильные холода, и сделанный по осени запас дров таял ударными методами. Однажды ночью, решив, что меня никто не видит, срубил возле реки какое-то небольшое дерево, распилил его на чурбаки и успел перетащить в подвал. Едва рассвело, ко мне тут же наведался лесник, вместе с местным полицаем. Хорошо, что я прекрасно знал и того и другого, поэтому обошлось накрытым столом и шнапсом, в противном случае, пришлось бы выплачивать штраф, за незаконную вырубку, в размере половины моего оклада жалования. То, есть мало того, что меня увидели за этим занятием, так еще и успели донести об этом.
В начале февраля, ко мне «в гости» заехала «супружеская пара». Женщину я видел впервые, а в качестве «супруга» выступал тот самый мужчина, что приезжал ко мне несколько раньше. Остановившись на пару дней, они прожили у меня целую неделю. Правда, пока мужчина бегал по городу занимаясь какими-то известными только ему делами, женщина готовила еду, что, впрочем, меня вполне устраивало. А в один из дней, они вдвоем, нагрузившись моими припасами так, что едва передвигали ноги, перебрались по льду, через реку Залах, и ушли в Австрию. Я только, вроде бы вздохнул по свободнее, как вдруг выяснилось, что пока я выполнял какую-то мелкую просьбу в городе, женщина зарубила трех кур себе в дорогу, а я остался с одним петухом. И это еще не считая того, что они фактически бесплатно столовались у меня, целую неделю, жрали как не в себя мои продукты, и еще сколько взяли их в дорогу. И не заплатили мне за это ни пфеннинга. Такой расклад меня совсем не устраивал.
Глава 10
10
Обнаружив пропажу, решил пожаловаться на произвол. Для этого оседлал велосипед и отправился в город, где приобретя очередную открытку, завуалировано написал о том, что постояльцы мало того, что ничего не заплатили за постой, так еще и ограбили меня, зарезав моих кур, что условиях инфляции означало обречь меня на голод. Конечно это было некоторым преувеличением, но я был очень зол. Отнеся открытку на почту дождался свежих газет, и купил одну из них с местными новостями. Едва успел глянуть на разворот, как тут же обомлел.
Под заголовком, напечатанным толстыми черными буквами «Чудовищное убийство в Hotel Salzburg Hauptbahnhof», была размещена фотография, где явно просматривались лица, моих недавних постояльцев. Ниже была статья, где было сказано о том, что сегодня ночью в Центральном привокзальном отеле Зальцбурга, что расположен на Ян-бург-штрассе, были обнаружены трупы мужчины сорока трех лет и женщины двадцатисемилетнего возраста, застреленных прямо у себя в номере, где судя по всему, они ожидали прибытия своего поезда, на котором собирались отправиться в Вену. На столике были обнаружены железнодорожные билеты первого класса купленные в кассе города, с датой отправления на двенадцатое февраля сего года, и довольно пухлый бумажник с пятьюдесятью тысячами Австрийскими кронами. По мнению следователя, убийца застрелил сначала женщину, которая попыталась оказать сопротивление с помощью пистолета «Браунинг HP», обнаруженного здесь же, из-за чего и была тотчас убита. Мужчину, перед убийством подвергли интенсивному допросу, о чем свидетельствуют многочисленные раны на его теле, и убили несколько позже. По всей комнате оказались разбросаны вещи потерпевших, по большей части состоявшие из продуктов питания и частично одежды потерпевших. Нашел ли убийца, то что искал, было непонятно, хотя и было ясно, что деньги его не слишком интересовали. Свидетелей преступления, или тех, кто видел этих людей до момента убийства просят обратиться в полицейское управление города Зальцбург, Австрия.
И следующую неделю я провел, как на иголках вздрагивая от каждого шороха и по нескольку раз за день проверяя все запоры в своем доме. Хотя, постояльцы и прибыли ко мне поздним вечером, а женщина практически не покидала дом, выходя во двор только по естественным надобностям, да и мужчина, всегда старался покинуть мой дом через заднюю калитку, выходящую на берег реки, но все равно было боязно. Вдруг, кто-то из соседей видел эту пару у меня дома, и мог донести об этом в полицейский участок. Уж если из-за какого-то срубленного дерева сразу произошел донос на меня, то здесь следует ожидать чего-то подобного, довольно скоро. Хотя честно говоря, меня волновало больше то, что во время допроса того мужчины, мог быть назван мой адрес. В полиции всегда можно сказать, что сдавал свободную комнату постояльцам, при нынешнем кризисе и инфляции многим было за счастье найти временных жильцов, потому ничего предосудительного здесь не было. Разве, что неуплата налога на доход. Но в связи с нынешним положением, на это просто закрывали глаза, прекрасно понимая, что люди, выживают, как могут. А вот если бы под пытками, мужчина указал на меня, то местная газета наверняка напечатала бы еще один некролог. Потому, что вместо полиции ко мне заявился бы убийца.
Впрочем, слава богу, все обошлось. На меня никто не донес, и похоже мой адрес остался неизвестен убийце. А спустя неделю, неожиданно для себя, получил обратно отправленную мной открытку с пометкой: «Адресат выбыл». Собственно, если в прошлый раз, ко мне приезжал убитый нынче мужчина, то сразу становилось понятно, куда он выбыл. Хотя, может это и к лучшему, не нужно будет ни перед кем отчитываться. Я даже слегка успокоился, и наконец решился подняться на мансарду, где недавно обитала эта самая парочка, чтобы навести там порядок. До сих пор опасаясь прихода полиции ничего там не трогал, чтобы не оставить своих следов и не уничтожить оставленных улик. Все-таки, то, что преподавали в школе милиции до сих пор держалось в моей голове.