Совсем разбился,
Зачем в Антанту да-я
Влюбился.
Мундир сносился,
Погон свалился,
Табак скурился,
Правитель смылся.
— Не поют еще это на фронте? Ну, да ничего, скоро начнут. А пока давай поговорим о делах наших, скорбных. А то когда еще придется. Тем более этот разговор можно счесть за исповедь. Так сказать очиститься перед смертью.
— Ты, не посмеешь!
— С чего бы это, тебе можно, а мне нельзя?
Глава 3
Поздравляю всех моих читателей с праздником Победы! Пока мы помним — сила с нами!
3.
— Вот скажи мне, твое благородие, куда ты золото тащить собрался? В Омске красные, в Тобольске красные, в Усть-Таре, Ванька-коромысло со своей бандой промышляет, на востоке у Кораблино, говорят Отец Григорий банду держит, за старую веру воюет, так куда ты податься-то решил. Тем более с таким грузом.
— Тебе не все равно?
— Был бы так, я б тебя и не спрашивал. А иначе глядишь, ежели, что дельное подскажешь, так может и я туда отправлюсь? А там глядишь и тебе, что-то обломится.
Мой собеседник насупился, о чем-то задумавшись, а после произнес.
— Если поторопиться до Обской губы можно достаточно спокойно доехать.
— Полторы тысячи верст? А дальше куда в Финляндию, еще больше двух тысяч. В одиночку? А ты значит, наивный чукотский юноша, который до сих пор верит в сказки? Ты не проедешь и половины. Во-первых, потому, что в одиночку сделать это, просто невозможно, а, во-вторых, тебя просто или ограбят и прибьют, или просто сожрут в дороге.
— Под Самарово*, можно проводника нанять из местных. Уже не один, а за золото, кто угодно подряд возьмет.
— Нет ты точно ушибленный на всю голову. Ты с печки в детстве не падал? Ханты, и при Империи грабежом не гнушались, а уж сейчас, сам ихний бог велел этим заниматься, когда власти фактически нет никакой, не полиции, ни жандармов не осталось. Да тебя, просто тюкнут по темечку, и под лед спустят. А твое золотишко себе оставят. Они такие блестяшки очень уважают.
— Ну или Китай. Осторожно произнес пленник.
Я пожал плечами.
— Это еще куда ни шло, но опять же, ты по-китайски хоть пару слов сможешь произнести. Учти, ни французского, ни английского там не знают. А в их иероглифах, черт ногу сломит. Их там больше двадцати тысяч, а кто знает хотя бы три тысячи, считается уважаемым и образованным человеком, с которым нужно считаться. Ты сколько знаешь? И потом, ладно допускаю, что Омск ты как-то по темноте еще проскочишь. С Павлодаром конечно сложнее, потому как город по обеим берегам раскинулся, но в принципе и по степи нетрудно объехать, или еще что-то придумать, но вот уже за Семипалатинском и тем более Усть-Каменогорском, я даже не представляю, что тебя ждет. Ведь киргизы они же кочевники, априори бандиты. А уж в районе озера Зайсан, так и вообще, исконно их территория. Не это не тот путь. Что-то ты темнишь парень.
— Восток? — вполголоса предположил пленник.
— Ты мне догадки не строй. Просто обскажи свой путь, а там мы вместе подумаем, стоит ли туда переться, или лучше здесь все переждать.
— Ничего я не скажу.
— Вот это ты зря. — С этими словами я склонился к полу и поднял с него лежащее у печи полешко. После чего стал демонстративно высекать из него тоненькие щепочки. Каждую из них поднимая к своему лицу, слегка поправляя и приговаривая.
— Вот если эти щепочки сунуть под ноготок, как ты думаешь, сколько я их потрачу, прежде чем ты будешь петь как соловей, и вспомнишь даже свое босоногое детство, и то как прятался от розог отца за разбитую любимую его чашку. И даже, как гадил под себя в еще более раннем возрасте. Трех хватит, или стоит еще парочку добавить?
— Ты, не посмеешь!
— С чего это? Тебе значит можно расстреливать ни в чем не повинных солдатиков, а я не посмею?
— Я никого не расстреливал!
— А кто же тогда за пулеметом-то сидел, пока твой напарник еще живых добивал? А после палубу своего пароходика от трупов освобождал?
— Откуда⁈… — Испуганно воскликнул пленник и осекся на полуслове.
— Оттуда. Видел я как ты с каким-то полковником здесь геройствовал по осени. Как, кстати Николай Сергеевич, поживает. Что же ты один-то приехал, царскую кеазну грабить?
— Погиб он, как раз перед уходом из Муромцево и погиб, в сражении с какой-то бандой.
— Туда и дорога. Царствия небесного не желаю. Собаке — собачья смерть. И ты туда же отправишься, будь уверен.
— Ты меня убьешь?
— Я похож на идиота? А если нет, то оставлять за спиной своего врага, это что не идиотизм? Поэтому подумай и вспомни латынь: Memento mori, — задумайся о смерти. Так это звучит? То есть хорошенько полумай, очисти свою душу и будь готов к адскому пламени, и тому, что будешь суйствовать лежа на сковородках, или на чем там тебя жарить будут. Ну вот видишь.
— Тогда зачем я буду тут перед тобой распинаться, если конец все равно один.
— А вот тут ты не прав. Конец не один, один — итог этого конца. Можно просто получить пулю в лоб и тихо спокойно уйти в вечность, а можно перед смертью хорошенько помучиться. А после оставлю тебя где-нибудь у дерева и кровушки вокруг расплескаю. Волки и доделают все. И на мне греха не будет, и ты с миром отойдешь. А заодно и невинные души покомишь. Волки они ведь неразумные, как дети, на них греха нет, просто кушать хотят. Как тебе такая перспектива. Что ты выберешь, для себя?
— И чем ты тогда отличаешься от меня?
— Ну в общем-то и не чем, если не считать того, что среди убитых тобой солдатиков, был мой единокровный братец. Так, что здесь просто месть, или долг, который платежом красен. Поэтому давай не будем о грустном, а займемся делом.
Честно говоря, рассказывая парню все эти страсти, я сам внутри дрожал как осиновый лист, даже не представлял, что смогу исполнить хотя бы десятую долю угроз. Но похоже все-таки смог убедить собеседника в том, что остановлюсь в какой-то момент и не стану делать то, о чем рассказывал. Пристрелить я его действительно собирался, именно из-за того, что он мог выжить и когда-нибудь наши пути пересеклись бы. Врага нельзя оставлять за спиной, я понял это уже давно. Поэтому именно в этом я не сомневался. Но на счет пыток… Честно говоря думаю, что не решился бы на это, а вот напугать мужчинку, который был не намного старше меня, было приятно.
Первым делом я начал разбирать лежащие на столе бумаги, которые вытащил из карманов парня. Привлекли внимание два документа. Паспорт, принадлежащий Владимиру Сергеевичу Корченкину, потомственному дворянину, уроженцу Омской области. И «Служебная книжка красноармейца» выданная на имя Конюхова Потапа Поликарповича, уроженца села Маковское Саратовской губернии.
— Это ты у нас теперь сторону сменил, красноармейцем заделался? А золото значит в штаб РККА, решил отвезти? Круто! И сказать-то нечего. Кстати о золоте. Ты сколько его брать собирался. В этом-то можешь признаться, сейчас-то какая разница?
— Пять ящиков. — вполголоса произнес парень.
Я в ответ расхохотался.
— Ну ты юморист. Ну подумай сам. Даже в Императорской армии общий вес предметов ноши русского солдата, составлял по форме 1882 года 69 фунтов и 87 золотников, что в современных мерах составляет чуть больше двадцати восьми килограммов. Ты же собрался тащить на себе двадцать пять пудов. То есть четыреста килограммов во Французских мерах. Как ты это собирался делать.
— Так сани же, лошадь. — несколько удивленно произнес он.
— А если лошадь сдохнет? Мало ли, заболеет, или шальная пуля. Сам впряжешься?
— Ну не знаю. Наверное, взял бы сколько смог. А что прикажешь?
— Ну ладно, взял ты тридцать, пусть тридцать пять килограммов золота, и попер на своем горбу. Так?
— Ну наверное…
— Для взрослого мужчины, почти предельный груз, но вполне допускаю. Хотя очень в этом сомневаюсь, хотя бы потому, что золотом сыт не будешь. Я вон банку пробовал укусить, для смеха, так ты морщился, а сам бы, что делал, слитки облизывал. Ну ладно допустим ты все-таки как-то исхитрился и дотащил этот вес до цивилизованных стран. А дальше?
— Сдал бы в какой-нибудь банк.
— Ты уверен? Вот представь. Я — Швейцарский банкир, приходит ко мне какой-то оборванец без рода без племени, Конюхов Потап Поликарповаич, и предлагает мне тридцать пять килограммов золота в слитках Российской империи с клеймом пропавшей казны, этой самой империи. Как ты думаешь, что будет дальше?
Мой визави, тут же смутился представляя последствия. Убить бы может и не убили, но без золота точно бы оставили. И ведь никому не пожалуешься. Это здесь он до недавнего времени был дворянин и офицер, а там он просто бродяга. Я же решил окончательно его добить.
— Хорошо путь не банк, а какой-нибудь достаточно честный ростовщик. Хотя где такого найти я просто не представляю. Ну ладно нашелся такой и предложил выкупить у тебя все золото за половину цены. А куда деваться? Кушать-то хочется, отдашь еще и в ножки поклонишься. Я не буду говорить, что половина банкнот может оказаться фальшивыми, но даже если не так, из расчета четыре доллара за грамм получается…- я прикинул в уме сумму, но мичман привыкший рассчитывать и не такие задачки в уме выдал мне ответ много раньше.
— Сто сорок тысяч долларов.
— Вот, видишь, к этому я и веду. И стоило ли тащить через несколько границ кучу золота, когда среди ценностей имеется вполне реальная валюта. Хоть Британские Фунты-Стерлингов, которые сейчас в цене, и будут в цене еще лет двадцать, хоть доллары США, которые будут ликвидны еще лет сто, хоть те же французские франки. Честно говоря, так себе валюта, но так или иначе гораздо лучше, чем золото. Да и бумагу-то тащить всяко легче.
— Да сколько той бумаги утащить можно?
— «Я тебе сейчас скажу один умный вещь, ты только не обижайся!» — Вспомнил я когда-то виденный фильм и постарался произнести цитату с некоторым акцентом. Хотя, судя по удивленному лицу ее не поняли. Ну да, он же не смотрел Мимино. Тем не менее я продолжил.