Решив не растягивать прелюдию и скорее избавиться от непрошеных гостей, Михаил пошёл в наступление:
– Чем обязан, дорогая?
– Хоть сейчас ты можешь без этого? – с надрывом выплеснула копившееся напряжение Наталья.
– Могу, но не хочу, – повёл подбородком Михаил. – Говори уже, какого хрена тебя сюда принесло? Умоляю, не тяни кота за «фаберже». За Валентину не спрашиваю, она играет за группу поддержки, я правильно понимаю, Валентина?
Старавшаяся держаться незаметно, напарница супруги скромно улыбнулась. В разговор она предусмотрительно не влезала, предпочитая своё мнение держать глубоко при себе. Умная.
– Ты сейчас с ней? – нервно облизав губы, неожиданно спросила Наталья.
Оторопев, Михаил аж поперхнулся слюной. Вот это выверты сознания! Женская логика не переставала удивлять его своей нелинейностью. Какая ей теперь разница, с кем он сейчас? Да хоть с Дунькой Кулаковой? Вот как ответить на этот вопрос?
– Неправильный вопрос. – Он даже не пытался скрыть разочарование попыткой применить к нему женское манипулирование с игрой на чувствах и ревности, поэтому с ходу ударил в ответ: – А ты сейчас с ним? И как тебе Жопорук? Впрочем, мне до лампочки твоя сексуальная жизнь, ты мне так и не ответила на первый вопрос. Я жду.
– Я хочу…
– Хотеть ты можешь что угодно, пока хотелка не отсохнет, дорогая.
– Господи, как же с тобой трудно, Бояров! Не придирайся к словам, тебе это не идёт, Миша. Хорошо, если тебе будет легче от моего унижения, скажу так: могу я увидеться с детьми?
– Можешь, – не юля, грубо ответил Михаил. – Просьбу увидеться и попрощаться с детьми удовлетворить в моих силах.
Внезапно он устал от всей это к ситуации, рубанув по живому. Право дело, как в плохом театре, скорей бы это представление закончилось, а то от взаимной фальши зубы ломит. Миндальничать было не в его правилах, а беречь чувства супруги он не собирался. За что боролась, на то и напоролась. Политесы и танцы с бубнами вокруг да около ему ещё в прошлой жизни надоели.
Он прекрасно видел и шестым чувством понимал, что Наталья разочарована выбором и приехала каяться, с надеждой на прощение, но… Всегда это пресловутое «но» становилось непреодолимой преградой. Не готов он прощать предательство. Умерла так умерла, тем более разыгравшаяся паранойя настойчиво шипела в уши о том, что с нападением мёртвых бандюков с Колей во главе не всё гладко, как хотелось. Хоть убейте, Михаил не верил, что Наталья совсем-совсем, ну ни капельки, ничего не знала о планах новых друзей наведаться к Боярову для «раскулачивания» оного на баб, то есть на женщин. Неужели она не понимала, чем это аукнется? Один её звонок, и всё могло сложиться совершенно иначе.
Рой мыслей, жалящих хуже иных пчёл, носился в голове мужчины, заставляя его мобилизовать всё своё самообладание, чтобы не сорваться и не наделать глупостей.
Сдерживать рвущуюся наружу ярость удавалось с трудом. За годы брака он хорошо изучил мстительную натуру супруги. Хотя, видимо, не совсем. В женщине всегда есть изюминка и всегда остаётся загадка, хоть мужчина наивно считает её изученной вдоль и поперёк.
Михаил поймал себя на этой мысли, выпорхнувшей из глубин подсознания, и непроизвольно напрягся. Похоже, то, что убило практически всё население Земли, что-то сломало в головах выживших, и неизвестно чего сейчас можно ожидать от стоящей напротив женщины. Вот зачем и для чего она приехала? Нервы ему и детям потрепать? Ведь Наталья никогда не была дурой, прекрасно понимая, что назад ей дороги нет. Лучше сразу разобраться со всем, нагороженном ими. Нельзя растягивать удовольствие, иначе он просто упадёт от нервного и физического истощения. За последние несколько суток он спал от силы пять часов. Хочет Наталья попрощаться с детьми, что ж, он ещё не настолько оскотинился, чтобы гнать мать отпрысков поганой метлой восвояси, хотя и следовало бы, положа руку на сердце. С другой стороны, тут на мысли Михаила пролилась ядовитая хина, впереди супружницу ждёт великое разочарование и крушение каких бы то ни было надежд.
Двое полных суток после трагедии сотовая связь работала, сдохнув на третьи. За это время можно было найти время позвонить сыну или дочери, не забыла же она их номера?! Не тут-то было! Ни одного звонка и ни одного ответа на попытки Саньки и Лизы набрать маму, будто та навсегда вычеркнула их из жизни. Если Сашка внешне спокойно принял выбор матери, то Лиза вымочила слезами не одну подушку. Насколько проще было бы, останься Наталья навсегда в пещере и в светлой памяти. В конечном итоге Лиза тоже решила вычеркнуть мать, о чём тихонько шепнула отцу утром. Не передать словами, сколько боли было в тихом шёпоте дочки… Нет, дети не простят…
– Прыгайте в машину, я поведу. Дальше дорога до самого низа в хлам убита.
Дважды упрашивать не пришлось, женщины послушно загрузились в джип, оставив пустым место водителя. Устроившись за рулём, Михаил аккуратно приставил винтовку слева у дверцы.
– Ок, Антон! – большой палец уже привычно нажал тангенту на боку рации.
– На связи!
– Мы в посёлок, проконтролируй периметр и выдвигайся следом.
– Понял, проконтролировать и выдвигаться.
– Ого! – ёрнически приподняла бровь Наталья. – Наш герой испугался двух беззащитных женщин? У тебя в кустах пулемётчики?
– Наш герой не злопамятен, но злой и на память не жалуется, особенно не жалуется он на воспоминания с джипами, уголовничком и рыжим мудаком в компании с Жопоруком. Ты там в багажнике никого не прячешь, мне дать очередь? Как там Коляша, кстати, поживает? – Поседел, – Наталья обвиняюще ткнула в Михаила пальцем. – Из-за тебя! Ты же его там с двумя трупами бросил. Герой!
– Не припомню седины, – сквозь зубы процедил задетый за живое Михаил, объезжая глубокую колдобину, сдерживаемая ярость разметала клетку самообладания. – Вонь от дерьма помню, а седину нет. Дерьмо случается, дорогая. Мужики поехали по шерсть, а вернулись стрижеными… Некоторые. Они ведь попёрли меня убивать, и Коля с ними, мстители, мать их, неуловимые. Или тебе по барабану было, куда и за кем они с утра чухнули, ломая ноги? А хотели они баб, дорогая. Мелкие «щенки» их не интересовали – сами подохнут. Коля тебе ничего не сказал? По-твоему, я их должен был в фаркопы облобызать, а? Получилось как получилось, порой бараны волков до смерти бодают, считай, я их рогами забодал, тем более есть чем с твоей помощью. А Коля пусть побреется налысо, говорят, помогает от седины. А яйца у него тоже поседели?
– Какая же ты сволочь! Ублюдок! – В бешенстве развернувшись боком на пассажирском кресле, женщина хотела накинуться на Михаила с кулаками.
– Твоя школа, – не остался в долгу он, резко втапливая педаль тормоза в пол.
Наталью бросило вперёд, приложив плечом о бардачок, а головой о ветровое стекло. Валентина, сидевшая за пассажиром на заднем сиденье, успела выставить руки и упереться ими в переднее кресло. Поставив джип на парковочный тормоз, Михаил развернулся к стенающей супруге:
– Не делай того, о чём впоследствии пожалеешь, дорогая. Давай условимся: ты мне – никто. Заруби себе это на носу. Ты сама спустила в унитаз все совместно прожитые годы, выкинув нас на помойку, так что не обессудь. А теперь позволь вопрос: мы едем или ты издали ручкой помашешь?
– Едем, – прозвучало убито.
Кивнув, Михаил выкрутил баранку и поддал газу. На душе было мерзко и гадостно. Как бы он ни хорохорился, Наталья оказалась права – он сволочь! Возможно, сволочнее прочих разумных. Если для выживания детей ему потребуется стать ещё сволочнее, он станет без раздумий. Время старых общественно-моральных границ и рамок воспитания кануло в Лету. Наступило время беспринципных сволочей.
Неизвестно, чего ожидала Наталья, но точно не полного безразличия к своей персоне со стороны Лизы и Саньки. Оставив троицу наедине в летней кухне, Михаил вышел во двор, у него имелось ещё одно незавершённое дело.
– Валентина…
– Сергеевна, – правильно поняла его затруднения напарница супруги.
– Валентина Сергеевна, правильно ли я понял, что вы выезжаете сегодня?
– Да. Мы уже разбили маршрут и подготовили машины, – не стала скрывать очевидного женщина.
Её тёзка с отчеством Петровна с вечным рушником в руках вышла на крыльцо главного дома, активно грея уши. В окнах дома то и дело мелькали физиономии детворы. Студентки, засевшие на втором этаже, вели себя сдержанней, но тюли колыхались и там. В тёмном зеве открытого гаража периодически появлялось и исчезало белое пятно лица Антона, мониторившего окружающую обстановку.
– У нас пара домов на колёсах и прочая техника, даже заправщик имеется.
– Рад за вас, честно, – без единого намёка на ёрничание, сказал Михаил. – Я к чему интересуюсь: вас не затруднит взять с собой двоих детей?
– Детей? – удивилась женщина.
– Да, детей. Пусть вы не главная, но не относись вы каким-либо боком к главным заводилам, вы бы сюда не поехали. Моя бывшая не годится на роль разведчицы.
– А я гожусь, значит?
– Вы умны и наблюдательны, Валентина. Это не комплимент, примите мои слова как констатацию факта. – Хорошо, предположим. А что за дети?
– Мальчик и девочка, близнецы. – На крыльце ахнула и прикрыла ладошкой рот классная руководительница брата и сестры Солнцевых. – Валентина Петровна, позовите, пожалуйста, Солнцева.
– Михаил Павлович, что вы задумали?
– Валентина Петровна! – повысил голос Михаил. – Пожалуйста!
После того, как женщина скрылась в доме, Михаил тихо попросил гостью:
– Подыграйте мне, пожалуйста.
– А если мальчик решит уехать?
– Это будет его и только его решение. Сестра его не оставит, поэтому я заранее прошу за двоих.
– Как знаете, – в голосе Валентины Сергеевны, которая с лёту разобралась в ситуации, промелькнуло осуждение методов воспитания.
Михаил лишь пожал плечами. Конфликт отцов и детей требовалось разруливать, ему не нужна точка напряжённости в коллективе, разрушающая сплочённость.