– Давай с главной. – вздыхаю разочаровано.
– Главная – ты носитель вируса, нейросеть, конечно, нивелирует его действие на твой организм. Но это только на твой. – дядя резко стал серьезным. – Попросту говоря, ты сейчас ходячий распространитель заразы. Понимаешь к чему я? Или объяснить?
– Э… А как же ты? – мда, чувствовать себя инкубатором для вируса, мягко говоря неприятно.
Настроение скакнуло, но тут же вернулось в норму. Да, блин, че за фигня? Я снова абсолютно спокоен.
– Ну, а что? – пожимает плечами. – Я так же, как и ты опасен для окружающих. – он делает глоток кофе и спокойно прикрывает глаза, наслаждаясь. – Совсем меня не слушал?
– Вот ты говоришь, базу законсервировали. А людей куда? – хорошо сидим, почему бы все не выяснить.
– Эвакуировали всех. Тот туннель, через который мы с тобой приехали – взорвали. – да уж, дядя само спокойствие. – Ну а бункер, я на всякий случай затопил. Во избежание, так сказать… – он хлопает невинными глазами. Блин…
Радует от мысли, что Герда… Моя Гердочка, цела и невредима и находится в безопасности.
А вот мне, чего-то резко поплохело… Это что? Это мы, мало того, что заперты в космическом корабле, под землей, отрезанные от всего мира, так еще и вокруг куча воды??? Помещение резко сузилось, потолок начал падать сверху на меня. Грудь сдавило так, что я не мог вздохнуть.
Приступ клаустрофобии накрыл меня внезапно. Мне с невероятной силой захотелось оказаться на поверхности, пусть даже это будут Мертвые земли, плевать… Главное не в затопленном подземелье…
Перед глазами выскочило сразу несколько сообщений ярко-алого цвета. Нейросеть, а это была именно она, сигнализировала о том, что не может справиться с выбросом адреналина в кровь. Сердце стучит как бешенное, грозя вырваться из груди. Я попытался успокоиться, но у меня это не получается. Паника накрывает с головой…
– Макс, Макс! Да очнись ты! – кто там меня зовет?
Пытаюсь сконцентрироваться на призыве, перед глазами красная пелена, изредка выскакивающие все новые и новые окна оповещений и какой-то силуэт, стоящий прямо передо мной.
– Да что с тобой! – мощная пощечина сносит меня со стула.
Блин… А ведь помогло… Приступ паники начинает отступать, красная пелена уходит, а многочисленные оповещения медленно зеленеют. Сажусь на задницу, прямо на полу и мотаю головой. Зубы выбивают дробь, руки трясутся, но, пусть и медленно, постепенно я прихожу в себя.
– Что с тобой? – обеспокоенным тоном интересуется Ник, склонившись надо мной. – Ты как? – он протягивает руку, трогая мой лоб. – Рано я тебя, похоже, вытащил из капсулы…
– Все в порядке, это просто приступ клаустрофобии, – немного дрожащим, из-за отходняка, голосом отвечаю на вопрос, отмахиваясь от его руки, и поднимаюсь с пола.
Меня немного покачивает. Но состояние вроде стабилизируется. Спасибо, медблок нейросети все-таки справился с адреналиновым ударом. Да, блин! Откуда я могу знать, как может функционировать нейросеть, если я о ее существовании узнал только меньше часа назад. Надо выяснить будет у дяди, но потом… Сейчас я хочу… Кофе!
Добравшись до своей кружки, так и стоявшей на столе все это время, делаю большой глоток. Уф… То, что доктор прописал… Кофеин бьет по мозгам, окончательно приводя меня в чувство. Вытираю со лба выступивший пот и падаю на стул, с которого меня снесла дядина могучая пощечина.
О! Кстати, а чего это он притих? Поворачиваю голову и вижу, как Ник стоит на том же месте и озадаченно потирает подбородок.
– Чего? – спрашиваю, глотнув кофе, застывшего дядя.
– А? Да вот думаю… – он наконец отмирает и садится на свой стул.
– О чем? – моя чашка показала дно. Еще что ли налить?
– Откуда у тебя взялась клаустрофобия… – задумчиво произносит Ник. – Ты даже в детстве не боялся находиться в помещениях. Помню, ты любил прятаться в шкафу, и не вылезал, пока отец или я тебя не отыщем. – с какой-то грустью, рассказывает он. – Да и, насколько я помню, в пилоты с такими отклонениями не брали. – кофе у дяди тоже кончилось, он встал и, забрав мою кружку, пошел к кухонному блоку.
Я прищурил глаза, обдумывая, хочу ли я еще ароматного, горьковато-сладкого наптика. Да определенно хочу!
– Дядя Ник, налей еще кофе, пожалуйста. – прошу я Ника. – А там нет каких-нибудь печеньев? – кидаю вдогон вопрос-просьбу.
– Есть, а сам не можешь взять, подняться? – откликается тот, наливая кофе и ставя кружки на небольшой поднос.
– Не… У меня это, травма, – с улыбкой отвечаю. – Профессиональная! – ага, лень называется. Не, ну он же все равно уже там, че я-то вставать буду.
– Так, о чем это я? – дядя ставит на стол передо мной поднос. М-м-м… Печеньки!!! Мои любимые, овсяные. Да под кофеек… а жизнь то налаживается. – Да, о клаустрофобии! И давно она у тебя?
– Так… Дай подумать… – протягиваю слова, а сам думаю о том, как лучше съесть печеньку. – Ну, примерно с того момента, когда один «любящий», – делаю акцент на слове, – родственник, закрыл меня в одиночной камере на шесть месяцев.
Беру одно печенье и с наслаждением откусываю край, прихлебывая кофе.
– Макс, я же объяснял, так было надо для твоей безопасности. – поморщившись парирует дядя.
– Да я чего? – недоуменно поднимаю бровь. – Я ж не в обиде. Ты спросил – я отвечаю. – не дает мне насладиться трапезой, блин.
– Но ты же нормально себя чувствовал и в бункере, и в лифте. – Он подозрительно смотрит на стремительно уменьшающуюся горку печенюшек. – Да и… – обводит рукой вокруг. – тут тоже нормально было. Из-за чего приступ то случился? – в его голосе мелькнуло неподдельное беспокойство.
– Да это, я просто представил, как мы сидим в корабле, стоящем в затопленном ангаре, под многометровой толщей земли. – Чего докопался спрашивается…
– Мда? – вскинул он брови. – А с чего ты взял, что мы в ангаре?
– А где? – без задней мысли спрашиваю, а сам налегаю на вкусняшки. Давненько таких не ел. Вкуснотища.
– В космосе. – абсолютно серьезным тоном отвечает дядя.
Кофе пошло не в то горло, крошки печенья попали в нос, вызывая приступ чиханья и кашля одновременно. Закашлявшись роняю кружку из рук. Бурая жидкость разливается из нее по белой поверхности стола…
– Пфкхе…Кху-кха-пчхи… Что?! – вытаращиваю на него свои глаза, резко увеличившиеся в размерах.
Глава 10
– Что? Как? Почему? – кое-как откашлявшись, я засыпал Ника градом вопросов.
Честно, состояние, в котором я оказался соседствовало с шоком. Не… Ну серьезно… Я последние месяцы часто представлял, как сидя за штурвалом отрываюсь от поверхности и свечкой ухожу в безоблачное синее небо. Падаю в объятья непроглядной пустоты космоса, обнимая звезды. А тут… Оказывается я все проспал… Это же надо так лохануться…
Разочарование и негодование вперемешку, захлестнули меня с такой силой, что все мои фобии и страхи оказались погребены под этим всепоглощающим валом эмоций…
– Да, что ты какой впечатлительный-то? – Раздраженно буркнул, дядя отряхивая с комбинезона капли кофе, которым я благополучно забрызгал пространство вокруг себя. – А еще боевой пилот… Тьфу, блин… – он в сердцах хлопает по столу ладонью.
– Но почему? – я вроде отошел от первого всплеска эмоций. Да, не я поднимал корабль в космос, но раз уж мы тут, с учетом того, что мне было обещано место за штурвалом, думаю, дядя сдержит свое слово, надо разузнать подробнее.
Да, судя по всему, я многое проспал… Долбанный вирус…
– А ты бы предпочел остаться под землей, в затопленном водой ангаре? – брррр… не, такой вариант не по мне. – Ну вот и я нет. – с легкой ухмылкой пояснил дядя. – Мне как-то космос ближе, чем всякие там подземелья.
– Подожди, так ты не обманывал, когда сказал, что сможешь и сам поднять этот… корабль. – я немного замялся. – В космос, и, что я не очень-то и нужен?
– А зачем мне врать? Все так и есть. – дядя смотрит на меня спокойным взглядом, не отводя глаз.
А вот сейчас мне обидно стало… Складывается впечатление, что вся эта возня с полетами в космос и тому подобное, была затеяна лишь с одной целью… Ага… Найти применение человеку, который вроде бы официально умер, но убивать жалко. Мда…
– Ну… Как сказать. – Ники задумался. – Когда-то, когда проект только стартовал, он был очень важен для нас. Отец… Твой дед, то есть. Он рвался с Земли… К сожалению, ему не суждено было увидеть первый полет детища, в который он вложил столько сил и энергии. – горечь мелькает в тяжелых фразах дяди. Поджатые губы говорят о чем-то, сильно мучающем его.
– То есть это не первый полет в космос этого корабля? – задаю уточняющий вопрос.
– Второй… – тяжело вздохнув, дядя поднимается со стула и начинает медленно расхаживать по кают-компании, явно о чем-то думая.
– А… почему? – пытаюсь сообразить, как правильно сформулировать вопрос. – Почему проект забросили?
– Почему? Знаешь… Это отец хотел, чтобы мы вырвались с планеты. – Ники остановился напротив меня. – А нам с Питером… Нам хорошо было дома… Космос, другие планеты и звезды… Нет… Я не очень хочу туда возвращаться. Да и, думаю, твой отец тоже не особо горит таким желанием. – с какой-то грустной улыбкой произнес он.
– В смысле, возвращаться? – моя способность удивляться в очередной раз пережила сильный удар.
Возвращаться? К звездам? То есть кто-то уже покидал планету. Мало того, был в других системах? Видел чужие планеты? И… Судя по тому, что сказал дядя, это были… Мой отец и мой дядя… Я даже не знаю… Все это попахивает каким-то розыгрышем. Вот только для чего? Смысла я не вижу…
– Это долгая история… – после немного затянувшейся паузы, все-таки ответил дядя.
– А мы куда-то торопимся? – немного раздраженно перебиваю я его.
Как же меня достали эти загадки, тайны, многоходовые операции! Я домой хочу! В свою комнату, на сто тридцать четвертом уровне башни «ХайДрим». В то место, где меня, наверное, все еще ждет недочитанный томик «Звездных крестоносцев».
Даже тот факт, что я сейчас, вот прямо сейчас нахожусь в космическом корабле, висящем в бездонной пустоте космоса, меня особо не вдохновлял. Все, абсолютно все происходящее со мной, кажется мне злым розыгрышем. Кто-то, кто знает все мои мечты, просто разыгрывает передо мной театр. Надоело… Все эти войны, повстанцы, камеры… Надоело…