Лодка мягко ткнулась в прибрежные камыши, не вписавшись в один из поворотов. А я так и сидел на своем месте, уставившись в никуда. Хотелось вернуться назад, как-то переиграть все это глупое и мерзкое. Полететь с ними, отговорить от поездки, поменять билеты. Что угодно, лишь бы не сидеть сейчас здесь, задыхаясь от внутренней боли.
Наташа аккуратно, чтобы не перевернуть лодку, переместилась ко мне и обняла. Сейчас она была самым близким мне человеком во всем этом чертовом параллельном мире. Я обнял ее и, наконец, заплакал – некрасиво, навзрыд, тяжело.
Я всплывал, медленно всплывал из глубин своего самого огромного на свете горя к свету реального мира. Говорят, так работает мозг: видя, что владелец близок к состоянию, не похожему на жизнь, он или милостиво перегружает систему, отключая сознание, либо, наоборот, приглушает боль и тащит на поверхность реального мира, заставляя жить, двигаться, действовать дальше вопреки этой жуткой боли, навсегда поселившейся внутри.
Буквально через пару минут мне в голову пришла четкая мысль. А может, и правда, это шутка такая? Или что-то перепутали, или кто-то пишет эсэмэс с подменой номера, развод какой-то. Звонить с чужого номера же могут. Так и тут, просто обман. Мозг не готов был поверить в случившееся и отрицал увиденное.
Легче мне не стало, но я смог нормально дышать. Решено: пока не придет реального подтверждения, буду считать, что это обман. Сердце неприятно ныло, но я загнал мысль о реальности случившегося подальше и перешел в классическую стадию отрицания.
– Поплыли дальше?
Я оттолкнулся веслом от поросшего рогозом и камышами берега и в несколько гребков вновь вывел лодку на середину Оредежа. В этом месте он все еще узкий и очень живописный. Уже через несколько часов течение станет гораздо слабее, потребуется активнее грести, а река окончательно превратится в широкую, заросшую камышами равнину, где нужный путь находится лишь каким-то внутренним чутьем.
Помню, сколько времени мы провели, тыкаясь на плоту по тупиковым рукавам реки. Но тогда у нас был мотор, сейчас же придется каждую ошибку исправлять собственными руками, а насколько меня хватит, я не знал. Точно не на целый день, работа в офисе не располагает к подвигам с веслами. Увы, от нее только лишний вес прибавляется, и не более того.
– Слушай, а может, это не твоя семья погибла? – вдруг с бухты-барахты сказала Наташа.
Я аж поперхнулся слюной.
– Как это?
– Ну смотри, если вдруг верна твоя идея, что это не наш мир, к которому мы привыкли, то, может быть, это и не твоя семья. Ну, в смысле: это семья этого измерения.
– А сообщения почему тогда мне пришли? В этом мире наверняка есть свой собственный я, они же тогда должны были ему прийти.
– Ты эту теорию сотовой связи расскажи. Твой мобильный появился в местной сети и получил все эсэмэски, что должен. Я не знаю, местный ты тоже их получил или нет, я же не специалист по связи. Ну ты подумай!
И правда, если начать разбираться и принять за данность, что я нахожусь в другом мире, то все становилось гораздо проще. Я испытал странное ощущение, как с утра после приснившегося кошмара начинаешь убеждать себя, что все произошедшее ночью было лишь сном. Подбираешь аргументы, уговариваешь себя, ищешь несоответствия между приснившейся жутью и реальной жизнью. Буквально несколько секунд, проведенных между пережитым ужасом и реальной жизнью, где, конечно, много всего плохого, но уж точно не живут пауки с человеческими головами и бензопилами.
Впереди забрезжил свет, и мой мозг ухватился за эту версию. Я снова убрал весла в лодку. Затем взял мобильник и постарался внимательнее изучить пришедшие сообщения. Судя по отображаемому времени, они все были отправлены сегодня ночью, когда мы дрожали от холода на колокольне. Да, с тех пор телефон нормальной сети моего мира точно не видел.
И тут вдруг как в голову ударило. Марина с детьми вообще не должна была возвращаться сегодня. Я потому на дачу и поехал, что до ее возвращения оставалось целых две недели, это же первый день отпуска. Точно! Тогда откуда эсэмэс? И вообще, что происходит?
С одной стороны, происходящее напоминало бредовый сон, а с другой – это давало надежду на то, что все это не со мной и моя семья на самом деле жива, а все происходящее – лишь странный бредовый сон другого измерения.
Я взялся за весла и погреб с утроенной силой.
Глава 12
Мы с Наташей сидели на остановке деревни Тарасино уже третий час, и, судя по всему, ждать нам оставалось еще долго. Предыдущий автобус по расписанию не пришел, оставалось надеяться только на следующий, он же последний за этот день. Вот так, всего шесть вечера, а уже последний автобус. Руки саднило от весел, все-таки мозоли я себе заработал шикарные, еще несколько дней будут болеть. Мы не доплыли до Кремено, сил уже не оставалось, вылезли раньше и дотащили лодку по кустам несколько сотен метров до центра деревни.
В карманах я нашел три сотни рублей и сразу же купил в местном магазинчике напротив остановки две большие сдобы и бутылку лимонада. Все, что осталось, я положил в карман на проезд; по идее должно хватить, чтобы добраться до железной дороги.
На самом деле ситуация была бредовой, мы находились всего в трех десятках километров от моей дачи, но добраться туда получалось только кружным и кривым, как турецкая сабля, маршрутом. Сначала до железнодорожной станции Новинка, затем до Вырицы и потом на перекладных до дачи.
Машиной можно было добраться гораздо быстрее, но такси тут нет, а помятых парня и девушку редкие машины брать не хотели. Мы так и сидели с Наташей на сдутой и подложенной под задницы лодке. Увы, но скамеечку какие-то неведомые нам вандалы с этой остановки убрали, наверняка ногами и с особым цинизмом. Остались только две дырки, откуда раньше «росли» ее ножки.
– А почему мы не доехали до этого Кремено, как сначала говорил?
Наташа не теряла надежды разобраться в местной топографии.
– Ну, я грести уже устал, а там река на несколько рукавов бьется и грести очень прилично. Я как представил, как мы еще несколько часов будем кружиться по камышам, так мне и поплохело. А тут деревня, поесть можно. И я надеялся, что сеть нормальная будет. В принципе, если хочешь, можно поискать, где лодку надуть, и попробовать пойти ниже до Кремено.
– Не-е-е-е. Мне на сегодня морских приключений хватит с головой. От меня и так пахнет псиной.
Я хотел сказать, что от нее пахнет юной девушкой, но принюхался к себе и понял, что ее вариант ближе к истине.
– Хотя бы давай договоримся, что не псиной, а собачкой.
Наташа надула губы таким милым и неподходящим ей жестом.
– А вот про поесть – это ты отлично придумал. Я, правда, уже сто лет столько булки за раз не хомячила, но идея отличная, мне очень нравится.
– Слушай, а расскажи хоть, откуда такая истерика по поводу мужиков? Ну или как это назвать, я уже думал, что ты меня живьем съешь.
– Ну, эта история длинная и дурацкая… С другой стороны, и у нас времени навалом, поэтому слушай.
Тут Наташа начала свою длинную и достаточно запутанную лавстори. Девушка из Пятигорска, красивая студентка, в чужом и незнакомом городе. Практически сразу, откуда ни возьмись, куча поклонников с желаниями разной степени испорченности, и среди них выделяется, да что уж там, ослепительно сияет Аслан, студент шестого курса из Кабардино-Балкарии, будущий гениальный хирург. Высокий, стройный, черноволосый. Логично, что Наташа сначала просто оказывала ему больше знаков внимания, чем другим, а затем буквально через пару недель обнаружила, что влюбилась без памяти, учеба идет побоку и стремится куда-то в сторону отчисления, а она и Аслан уже практически живут вместе.
При этом Аслан сразу прояснил намерения: мол, нынешний блуд – это, конечно, приятно, но в целом по куче причин абсолютно неприемлемо. И вообще, нужно готовиться к свадьбе, а вот, кстати, и кольцо. Наташа почти год летала на крыльях любви, готовилась к свадьбе, красовалась перед подружками. От вылета ее спасало лишь хорошее отношение завкафедрой и внутреннее сияние, уж больно не хочется обидеть такого светлого и искреннего человека, абсолютно не буйно помешанного на своем счастье.
До часа икс оставалось всего два месяца, ЗАГС на Английской набережной давно и надолго забронирован, все готово, родственники покупают билеты, свадебный менеджер устала таскать фотографии для выбора лимузина. В общем все как в обычных парах, которые искренне собираются стать одной семьей. Аслан исправно выделял деньги на все возможные завихрения их свадьбы, и все, казалось, идет к счастливому финалу, когда случилось совсем уж неожиданное.
Аслан уехал на несколько дней к себе домой, побывать у родителей, но в положенное время не вернулся. Он сначала писал и говорил, что возникли какие-то срочные причины, затем начал отвечать односложно и буквально две недели назад прислал сообщение, что не вернется в Питер. Ни нормальных объяснений, ни причин, ни извинений. Ничего.
Наташа прорыдала почти неделю, количество попыток связаться с Асланом перевалило за пять сотен, и она уже сама хотела ехать в Кабардино-Балкарию, когда Аслан объявился и повторил заново про разрыв отношений и свой немедленный отъезд обратно домой. Причин он также не назвал, от брошенной в голову вазы ловко увернулся, кольцо забирать не стал, более того, оставил денег на оплату арендованной квартиры.
Еще несколько суток Наташа зализывала раны и спешно отменяла назначенные на начало осени торжества, пытаясь вернуть хоть часть предоплат и авансов. Из квартиры она, пользуясь летним периодом, перебралась обратно в общагу, где временно жила в комнате подружки. Подружки не было, мир был сер и мерзок. Наташа закинула чепчик за мельницу и решила распахнуть объятья алкоголю, новым, зачастую дурным знакомствам и отношениям без обязательств и радости, просто чтобы отогнать от себя обступивший со всех сторон ад.
Родственникам она не сказала, что свадьба отменяется, все ждала чего-то и уж тем более не хотела жалости и насмешливых взглядов от сокурсников. Так она и оказалась с малознакомыми ребятами на даче в Вырице. Кавалер оказался хуже, чем казался, и сразу попытался заняться сексом в пустующем дачном флигеле.