— Да не за что! Ты береги себя и ребенка тоже! И если что, сразу беги ко мне! И еще, знаешь, что? Приходи завтра к нам! Бери Машку и приходи, завтра ведь праздник!
— Да нет, ну что ты… — замялась Маришка.
— Приходи! Я буду вас ждать!
— Ну, ладно.
Девушка направилась к дверям, но на пороге обернулась.
— А куда Дорош повел Сашу? — спросила она.
— Наверное, на сеновал. Сашка Дороша боится, и если тот сказал ему не заявляться домой, пока не проспится, он не придет сегодня!
Злата кивнула и вышла из дома.
На восходе, над лесом, темное непроглядное небо начинало светлеть. Долгая ночь, полная событий, подходила к концу, но только сейчас, когда и злость, и нервный озноб прошли, Полянская почувствовала, как устала. У нее начинала болеть голова, да и кисть руки, которой она ударила Сашку, ныла…
Подняв лицо к темному небу, она втянула в себя прохладный воздух. Пахло свежевспаханной землей и сыростью. Чувствовалась близость водоема. За огородами у бабы Ариши как раз была сажалка, а дальше карьеры, которые каждую весну затапливало.
Засунув руки в карманы толстовки, девушка пошла к калитке. «Сейчас домой и спать». Но не тут-то было, впрочем, если честно, она не очень-то и надеялась, что Дорош просто так уйдет… Он ждал ее у калитки. Злата усмехнулась. Может, следовало махнуть через огород? Прошла бы немного по вспаханному полю, миновала бы старый сад Маськов, и, считай, уже дома…
— А где баба Валя? — спросила она, оглядываясь по сторонам.
— К себе домой пошла. У нее дом свой есть, если ты не знала!
— Почему? Я знала… Просто там условия аварийные.
— Ага! — усмехнулся мужчина. — А здесь апартаменты!
Спорить с ним сейчас Злате совершенно не хотелось. Ей вообще с ним разговаривать не хотелось. Поэтому, пропустив мимо ушей и его замечания, и его тон, девушка просто вышла на дорогу и пошла вперед.
Через секунду Дорош нагнал ее.
— Тебе вряд ли стоит во все это вмешиваться! — сказал он.
— Почему? — ровным голосом спросила Полянская, а внутри, она чувствовала, закипало негодование.
— Ты их не исправишь. Ты что ж думаешь, Сашка только что избивал бедную несчастную девочку, сиротинушку, за которую некому заступиться? Да Маринка эта самогонку хлещет не хуже любого мужика! Они там через день пьянки устраивают и через раз там все мордобоем и заканчивается! И Максимовна, несмотря на свой возраст, хлебает неплохо, а потом по хатам ходит и клянчит поесть… Знаешь, сколько лет этой девице? Двадцать! Не похоже, правда? Я тоже не сразу в это поверил, а она в свои двадцать прошла и огонь, и воду. Ты ведь пожалела ее сегодня, правда? А она легко этим воспользуется и, прикрываясь ребенком, станет вытягивать из тебя деньги и пропивать их. Ты будешь давать, а они смеяться над тобой будут, ну и, может быть, выпьют пару раз за твое здоровье!
— Спасибо, что предупредили. Это все, что вы хотели сказать? — остановившись, девушка повернулась к нему лицом.
— Не поверила? Ну, судя по тому, что я сегодня наблюдал, я в этом нисколько не сомневался! Значит, к нам в деревню явилась такая вот мать Тереза, которая теперь всех спасет и будет сеять вокруг добро… — в его голосе звучала неприкрытая насмешка. Он просто издевался над ней.
— А я не к вам в деревню приехала. Вы здесь случайное недоразумение, неизвестно каким ветром занесенное. Я приехала к себе. И я останусь здесь и сделаю все, чтобы прекратить все это! Думаете, я не знаю, чем вы здесь занимаетесь?
— А я думаю, тебе лучше сидеть дома, помалкивать и не высовываться, особенно по ночам! — отчеканил он, как-то особенно подчеркнув последнее.
Злата отшатнулась от него и, отвернувшись, почти бегом бросилась домой.
Глава 5
— Златка, ну ты и соня! Давай, вставай уже, Лешка пришел!
Голос Аньки проникал в сознание, но смысл сказанного не доходил до девушки. Она, кажется, вот только легла! Да она уснула только! Зачем Лешка пришел так рано? Что ему не спится?
— Златка!!! — возмутилась двоюродная сестра и принялась стаскивать с нее одеяло. — Ты когда легла вчера? Вы чё, до утра гуляли?
— Анька! — пробормотала Полянская. — Спать хочу!
— Ну, спи, спи! Все проспишь, а я вот возьму и уведу у тебя Лешку!
— Ага! Закатай губу! У него в Минске девушка есть, неровня нам с тобой, дурам провинциальным, — девушка все же заставила себя сесть в постели и, отчаянно зевая, потерла глаза.
— Ага! Девушка у него в Минске, может, и есть, только почему-то он с тебя, дуры провинциальной, глаз не сводит и торчит здесь в деревне вместо того, чтобы поспешить к любимой!
— Ой, Анька, не говори ерунды! — отмахнулась от нее Полянская. — Ты пить не хочешь?
— Не-а! — мотнула головой Аня. — Ну, ты здесь собирайся и давай выходи, а я пока Лешку займу и о девушке его узнаю, разведаю, насколько там все серьезно!
— Посмей только! — закричала Злата и вскочила с постели.
Анька засмеялась и убежала.
— Вот зараза! — пробормотала девушка и стала приводить себя в порядок.
От недосыпания, от выпитого вина и вчерашних переживаний болела голова. Девушка не стала собирать волосы в косу, зная, что от этого голова будет болеть еще больше, просто расчесала их и убрала с лица, закрепив зигзагообразным ободком. Быстро натянула черные узкие брючки и белую удлиненную кофту, из-под кровати вытащила свои белые теннисные туфли. Осталось только умыться и бежать, а то ведь Анька она такая, она может…
Анька все же не смогла. Пока Злата умывалась, вся семья уже села за стол, и Лешу Блотского усадили.
— Привет! — сказала она, заходя в просторную столовую.
— Какое привет! — возмутился Полянский. — Христос Воскрес, доча! Иди, я тебя поцелую, красоту ля моя!
— Воистину Воскрес! — несколько смущенно ответила Злата и подставила папе щеку для поцелуя.
С Лешей они безмолвно обменялись улыбками, оказавшись на разных концах стола.
— Ну, жена, неси выпить! — торжественно скомандовал Полянский. — Вся семья в сборе, можно начинать!
— Я тебе сейчас дам выпить! Прости меня, Господи! В битки давайте гулять! Леша, вот бери, тебе яйцо. Злат, ну ты тоже выбирай!
Лена Викторовна всем поочередно подсунула фаянсовое блюдо, которое стояло посреди круглого стола, а на нем лежали крашеные яйца и нарезанный пасхальный кулич.
На Пасху обязательно играли в битки, такая вот была традиция. И как в детстве, это превращалось в своеобразную игру, веселую и увлекательную. Под всеобщий гам и смех, воцарившийся за столом, выиграла Злата. Своим яйцом она побила всех и, как в детстве, чувствовала себя страшно довольной и счастливой.
Потом мама принесла горячую картошечку и голубцы, ну и бутылку вина. Мужчины, конечно, недовольно поморщились, но женщины сегодня были непреклонны.
Они как раз собирались выпить, когда в дверь нерешительно постучали.
— О, гости! — оживился Полянский и привстал из-за стола — Заходите, заходите не стесняйтесь! — крикнул он.
Головы всех присутствующих обернулись в сторону коридора.
Послышалось, как открылись двери.
— Христос Воскрес! — раздался в тишине робкий голос. — А Злата дома?
— Воистину Воскрес, — раздалось в ответ недружное и недоуменное.
А Злата Полянская вскочила из-за стола и бросилась в коридор Господи! Она ведь совершенно забыла о Маринке с Машкой. которых вчера пригласила в гости.
— Привет! Маришка, проходи! — она улыбнулась девушке. — Мам а это Марина! Я ее вчера к нам в гости пригласила! Забыла вам сказать! Она, ну, почти внучка Максимовны.
Родные не смогли произнести ни слова Они изумленно смотрели на девушку с ребенком на руках и молчали. Ничего не понимая, они переводили взгляде Маринки на Злату и обратно, вот-вот ожидая неизвестно чего.
Леша первым пришел в себя. Он тепло улыбнулся девушке, вид у которой был. мягко говоря, не очень опрятный. Она походила на бродяжку, которых он навидался в минском метро и на вокзале.
— Маринка, давай, садись с нами, не стесняйся! Анька, принеси стул из зала! — обратилась Злата к родственнице, выразительно глядя на нее.
Анька округлила глаза. Злата грозно свела брови, и двоюродная сестрица поднялась из-за стола.
— Мам, — негромко позвала Полянская Лену Викторовну.
— А? — та подняла на нее глаза, полные растерянности. Алочка смотрела на нее едва ли не умоляюще.
— А, да! Присаживайся, Маришка! Я сейчас принесу тебе тарелку! Как там баба Ариша поживает? — оживилась Лена Викторовна, поднимаясь из-за стола и направляясь на кухню.
— Нормально. С бабой Валей дома…
— Ну. а Саша твой что?
— Да все нормально с ним. После вчерашнего похмельем страдает, но вообще тише воды! Злат, — обернулась она к Полянской. — у него после твоей вчерашней подачи фингал под глазом!
Злата лишь улыбнулась в ответ и покосилась на родственников.
— Да… — протянул Полянский. Похмелье — это плохо! Это нам знакомо!
Родители Ани и вовсе не прислушивались к тому, что говорит эта девушка. И только Леша… Девушка встретила его вопросительный взгляд и улыбнулась.
Лия принесла стул. Лена Викторовна тарелку, пилку и рюмку. Маришку с Машкой, которая все время прижималась к ней словно маленький испуганный зверек, наконец, усадили за стол.
— Марина, тебе вина налить? Или тебе нельзя? Ты может быть еще ребенка кормишь грудью? — обратилась Лена Викторовна к девушке.
— Да нет, у меня молока с самого начала не было!
— Мам. она будет вино! — перебила девушку Злата.
Лена Викторовна налила и рюмку Маришки вина.
— Ну, теперь уж точно давайте выпьем! — нетерпеливо сказал Полянский и снова поднял рюмку.
Краем глаза Злата заметила, как Анька пытается отодвинуться подальше от Маришки и незаметно закрывает нос пальчиками. Полянская сидела чуть дальше, но предположить, какой «аромат» исходил от девушки, могла. Вчера нанюхалась.
Мама Златы поставила перед Маришкой целую тарелку всяких вкусностей. Они выпили, завязалась беседа. Женщины стали расспрашивать Маришку о дочке Максимовны Лена Викторовна, оказывается, когда-то очень дружила с ней.