Он не любил ее больше, да и любил ли вообще? Он хотел ее, он играл с ней, продолжая жить своей жизнью, а ее, маня и отталкивая, дразня и лаская, удерживал возле себя. У них разные дороги, и Злата не станет топтаться на месте, ожидая чуда, которое так никогда и не произойдет. Она не станет больше оглядываться назад.
Девушка потихоньку выбралась из постели, собрала с пола свою одежду и на цыпочках проскользнула в соседнюю комнату. Торопливо одевшись, она застегнула молнии на осенних сапожках, схватила пальто и выскользнула из домика. Часы на мобильном телефоне показывали пять утра.
Деревня спала, а тьма в предрассветные часы стояла непроглядная. Ночью, кажется, прошел дождь. Пахло сыростью и свежестью, и еще весной. Пронзительно пахло весной.
Девушка подошла к своему дому и опустилась на лавочку. Ей не хотелось прямо сейчас идти домой и ложиться спать. Ей хотелось посидеть немного в одиночестве, хотелось подумать. Злата откинулась назад, уткнувшись спиной в забор, и подняла лицо к небу.
Бледные далекие звезды мигали и дрожали где-то в вышине. Девушка долго смотрела на них, как будто в их хитроумном сплетении пыталась рассмотреть свою судьбу, а потом достала мобильный телефон и, поколебавшись с минуту, набрала Лешкин номер. Она понимала, это сумасшествие, на дворе ночь, и Блотский, конечно же, спит и, возможно, даже не возьмет трубку. Да, обо всем этом ей было известно, но это ее не остановило. Ей хотелось, нестерпимо хотелось прямо сейчас услышать Лешкин голос.
Долго шли гудки, и трубку не поднимали. Злата, устыдившись своего порыва, собралась было уже отключиться, но тут услышала голос Блотского.
— Злата? — встревоженно и хрипловато отозвался Лешка.
— Леш, — немного растерявшись, только и смогла произнести она. — Прости, прости, что разбудила тебя! Я потом позвоню… — и в самом деле собственный необдуманный порыв показался ей глупым и каким-то детским. Она собралась бросить трубку.
— Злата, с тобой все в порядке? — перебил ее Лешка. — Ты почему не спишь?
— Со мной все в порядке, Лешечка, правда! Ты не спрашивай меня ни о чем, просто верь мне! Теперь со мной все в порядке! — девушка шмыгнула носом, не в состоянии сдерживать слезы, покатившиеся по щекам. — Я хотела услышать твой голос, просто сидела сейчас, вспомнила детей из школы, наш концерт и захотела услышать тебя. И еще, ты ведь просил позвонить, когда я доберусь до деревни. Тут у нас куча народа, снова все собрались…
— Ты плачешь… Не надо было мне тебя отпускать.
— Нет-нет, со мной все в порядке! Леш, а ты? Чем ты занимался после моего отъезда?
— А я отправился прямо в школу, — сказал парень.
Правда, умолчал, что в школу поехал он только после того, как немного усмирил неодолимое желание забыть обо всем и поехать за Златой, встретить ее на вокзале в районном центре, заключить в объятия и больше не отпускать ни на час, ни на день…
— Я сбросил фотографии и видео с концерта на флешку, так что порадуем наших родственников в деревне. Кстати, одна из столичных газет посвятила этому событию целую полосу. Мы с тобой там кстати, тоже упомянуты. Газету тебе я тоже купил! А потом я встречался со своими товарищами-музыкантами… Слушай, Злат, они очарованы тобой! — со всей серьезностью заявил Лешка, а 3лата рассмеялась, хоть слезы все еще катились по щекам — И они не по верили, когда я сказал им, что у тебя нет музыкального образования и ты никогда не пела раньше!
— Ты, конечно, все преувеличил!
— Что ты, я вообще молчал! Они просто посмотрели запись концерта! Слушай, мы посидели вчера, поговорили и решили: на 9 Мая ты обязательно должна спеть что-нибудь для ветеранов в парке Горького. Товарищи, которые играют со мной, говорят, можно договориться как минимум на три песни! Ты могла бы спеть «Катюшу»!
— Это которая выходила на крутой берег?
— Да, та самая! — засмеялся парень.
— Ох, Лешка! — притворно-тяжко вздохнула девушка. — А как же издательство?
— А что случится с издательством? Оно как было, так и будет? Злата, у меня нет для тебя новостей из издательства. Прошло слишком мало времени, они, знаешь ли, не торопятся. Никто еще даже не смотрел твой роман!
— Да-а-а? — разочарованно протянула девушка.
— Но они посмотрят, Злата, вот увидишь, посмотрят! И мы с тобой, когда снова приедем в Минск, наведаемся и в другие издательства! Где-нибудь нам обязательно повезет!
— А если нет?
— А если нет, ты заработаешь денег и издашь книгу за свой счет! По крайней мере, потом, когда у тебя будут спрашивать, печаталась ли ты раньше, у тебя будет что им предъявить!
— Да, надо искать работу, брать кредит…
— Летом я составлю тебе компанию в походе за лисичками и черникой? Ты ж говорила, прошлым летом вы с Маринкой заработали денег!
— Ну да. Только все это временно, а потом придет зима… И вообще, несерьезно это — жить так, как я живу! Пора взрослеть и становиться разумной и респектабельной! И вообще, знаешь, Лешка, мне страшно, — понизив голос, призналась она. — Иногда, не часто, но все же бывает так, что, просыпаясь среди ночи, я не могу уснуть и начинаю думать. Думать о том, а правильно ли я живу? Может быть, так не бывает, все это лишь мои иллюзии и фантазии? Может быть, я все придумала: и романы свои, и эту жизнь в Горновке? Может, мне стоит обо всем этом забыть? Уехать в город, найти нормальную работу, выйти замуж, родить детей и жить так, как живут миллионы людей в мире?
— Злат, ты забываешь, что есть небольшая горстка людей, среди этих миллионов, которые живут по-другому! Понимаешь, не все обязаны быть похожими друг на друга, и судьбы и восприятие действительности не у всех одинаковы! — серьезно сказал парень. — И я, если честно, просто не представляю тебя серьезной и респектабельной! — уже другим тоном добавил он.
Улыбка помимо воли коснулась ее губ. Как же просто получалось у него разгонять все ее страхи.
— Леш, если сможешь, возвращайся поскорее! — помолчав немного, сказала девушка и отключилась.
Девушка посидела еще немного, вслушиваясь в безмолвие, царящее вокруг. Близился рассвет, занимался новый день, и что он нес с собой, Злата Полянская не знала.
…Леша приехал в субботу. Он и хотел бы вырваться пораньше, но так и не смог. Он и так надолго выпал из своей жизни, которой жил в Минске, после того, как заболела, а потом и умерла его мать… Теперь Лешка пытался наверстать упущенное. Помимо встреч с ребятами-музыкантами и репетиций, следовало подумать и о работе. Занятия музыкой денег не приносили, а деньги нужны были, поэтому нужно было поискать себе заработок. Возвращаться обратно в офис Блотский не хотел, но вот использовать свои профессиональные навыки программиста, не выходя из дома, вполне было реальным. Поэтому он и стал обзванивать бывших сокурсников, и скоро у него появилось несколько заказов.
Всю эту неделю Злата и Леша подолгу разговаривали по телефону. Всю неделю все женщины дома занимались генеральной уборкой, готовясь к Пасхе. Мужчины вскапывали огород, женщины сажали лук, редиску и зелень, пропалывали цветы на клумбах, белили сад, обрезали кусты и поливали всходы в парнике. А вечерами, после ужина, когда робкие апрельские сумерки опускались на землю и мужчины, приняв на грудь, уже дремали у телевизора, женщины выходили со двора и, кто на лавочке, кто на табуретках у забора, отдыхая от дневных забот, до самой темноты засиживались на улице. Вели неспешные беседы, все больше ударяясь в воспоминания, или же просто наслаждались тишиной. Иногда к ним подходила баба Нина Луговская, подолгу задерживалась у них и баба Валя, захаживала и двоюродная тетка, которая с приходом весны переехала сюда из города. Частыми гостями были и Маськи, которые к вечеру, подвыпившие, возвращались с заработков и, останавливаясь возле них, нередко заставляли смеяться до слез.
Потом, когда мама Златы и тетя Люда уходили в дом, девушки еще долго просто бродили по деревне. Полянская наслаждалась и этими полными забот днями, и некоторой теснотой, и шумом, и даже невозможностью уединиться. Это исключало одиночество, которое сейчас было бы просто губительным для нее, это не оставляло места для воспоминаний, это не позволяло оглянуться назад. Даже гулять по вечерам Злата ходила с Анькой, страшась встречи с Дорошем. Впрочем, боялась она зря. Он уехал из деревни и ни разу за все эти дни не появился здесь. Виталя не звонил, в очередной раз решив наказать ее: и за побег той ночью, и за все те проступки, о которых девушка понятия не имела, но в его понимании была в них повинна.
И впервые Злата была рада этому. Она ужасно боялась, что, встретившись с ним сейчас, не сможет дать ему достойный отпор, снова поддастся немеркнущей магии его глаз и улыбки. Каждый прошедший день отдалял их друг от друга. Каждый новый день вселял надежду и придавал сил. Злата знала, ей не стоит особенно обольщаться: однажды Дорош вернется, и им придется встретиться, но только для того, чтобы сказать ему, что между ними все кончено.
Глава 32
Суббота, как и полагается, была полна предпраздничной суеты. Обе маменьки еще с утра отправились на огород, именно в Красную субботу что-то обязательно надо было посадить, чтобы росло хорошо. Папеньки хотели выпить и, выходя на крыльцо покурить, с тоской поглядывали на калитку, мечтая сбежать к Гузу, которого вчера им все же удалось навестить, а сегодня они желали продолжения. Девчонкам, Аньке и Злате, поручили приглядывать за тестом, которое подходило в тепле. Они поминутно, на цыпочках, прокрадывались на кухню, боясь «спугнуть» его, и, вытянув шею, заглядывали за шторку на печи.
Васька томился на диване у телевизора, мечтая уже уехать в город, а за окном накрапывал дождик, то усиливаясь до ливня, то превращаясь в легкую моросящую дымку. Было сыро, ветрено и холодно, совсем не так, как на прошлую Пасху, и на Всенощную они не собирались.
Занимаясь делами, Злата то и дело поглядывала украдкой в окошко. Лешка еще с утра позвонил и сообщил, что выезжает из Минска. Прошел уже не один час, и с минуты на минуту он должен был появиться.