— Ладно, — чуть помедлив, согласилась Полянская и отступила на шаг.
В деревню они возвращались в полной темноте. Давно погасли окошки в домах, да и фонари тоже. Они молча дошли до Златиного дома и остановились. В ее доме тоже было темно. Все спали.
— Ну что, Злата Юрьевна, спокойной ночи! — негромко, с улыбкой, сказал Дорош.
— Спокойной ночи! — сказала она в ответ и уже собралась отвернуться, чтобы пойти к калитке, но в последний момент передумала.
— Я думала, ты уедешь! До вашей деревни дым не скоро доберется, если вообще дойдет!
— Нет, уезжать я не собираюсь! Как же я тебя здесь одну оставлю без присмотра? А вдруг спасать тебя придется? Зная тебя, можно не сомневаться: ты точно во что-нибудь вляпаешься! — весело сказал мужчина, и в темноте девушка увидела, как блеснула белоснежная улыбка.
— Очень смешно! — бросила она и быстро пошла к калитке. Дорош так и остался стоять на дороге, глядя ей вслед и усмехаясь.
Прошло еще два дня, ничего не изменилось на торфяниках, которые все так же продолжали гореть, задымляя деревню. Пожарные днями пропадали на болоте, ведя борьбу со стихией, но пока это не давало каких-то результатов. Старушки в деревне молились о дожде, понимая, что только хороший, сильный и продолжительный дождь способен потушить пожар. Возможно, он и не подступит к деревне, спасатели не допустят этого, но этот удушающий, едкий запах горящего торфа проникал в дом, въедался в вещи и белье, оседал на волосах, впитывался в кожу и, кажется, даже в продукты, сводил с ума. Полянские-старшие все же уехали в город и увезли Маняшу. Девочка так раскашлялась ночью, что все в доме, перепугавшись, утром приняли решение уехать в районный центр. Пусть там тоже невыносимо было в такую жару, пусть от загазованности раскалывалась голова и квартира превращалась в душегубку, но там, по крайней мере, не было этого дыма. Злате тоже пора было уезжать в Минск. Но она все откладывала отъезд, пытаясь оправдать себя беспокойством за деревенских из-за пожара на торфяниках, но на самом деле причина была в другом, и она прекрасно это понимала. Она не могла уехать, зная, что Виталя останется здесь. Девушка как будто ждала чего-то…
Однажды в полдень, на третий день, Полянская наполнила жестяную бочку водой и прямо на крыльце стала полоскать и снова вешать на двери влажные простыни. Сейчас они не то чтобы спасали от дыма, но Злата продолжала это делать. Когда зазвонил домашний телефон, она как раз стояла на табурете и пыталась дотянуться до веревки, на которой висели шторы на дверях, а последние пару дней и влажные простыни. Звонивший был настойчив, а простыня все никак не закреплялась. В конце концов, кое-как набросив ее на веревку, девушка спрыгнула с табурета и отправилась в дом. Следом за ней съехала на пол простыня, но Полянская лишь махнула рукой и сняла трубку.
— Слушаю, — чуть запыхавшись, проговорила она.
— Златуля, здароў! — раздалось на другом конце провода.
— Здравствуйте, баба Нина! — А чаго ты запыхаўшысь? Што рабiла?
— Да простыню мокрую на двери вешала!
— А я дык i не вешаю. Хiба ж я залезу на табурэтку? Ай, цi памогуць тыя простынi! Дыхаць няма чым зусiм, к вечару кашаль як разбярэ, хоць ты што яму… Манька казала, Лена з Машай у город паехалi?
— Да, Манечка ночью раскашлялась так… Мама и увезла ее в город.
— Ну i добра! Калi скушна стане адной, прыходзь пагуляць увечары!
— Да я не сегодня-завтра тоже в Минск поеду! Леша возвращается из Крыма, да и потом много дел накопилось!
— Мо зноў завуць у бiблiятэку? Цi песнi пець паедзеш?
— Да, наверное, и то, и другое.
— Златуля, я ж табе во чаго званю. Ты не знаеш, куды гэта Дунька дзелась?
«Дунькой» меж собой баба Маня и баба Нина называли бабу Валю, по покойной матушке, так сказать.
— Нет, не знаю. Она ко мне не заходила и ничего не говорила! Да и видела я ее в последний раз, когда заходила предупредить насчет запрета. А что, ее нет дома? Вы у Максимовны не спрашивали? Или удачника?
— Да няма дачнiка, ён у горад паехаў, як дымна стала! А тая карга нiчога не зная. Меля што папала, а толку! Я сама пайшла сёння к ёй, думаю, не вiдна, цi не памерла, а ў яе замок… Пайшла к той качарге, кажа, два днi не было ўжо! Я Тамары ў Лiду пазванiла — няма! Я, знаеш, во што думаю, Златуля, а можа, яна ў лес пайшла? Ты ж знаеш, ў яе ў галаве не хватая… Пайшла, заплутала ды i кружыць па лесу i не можа выйсцi Там жа дымна зараз, папробуй разбяры, куды iсцi!
Глава 10
Злата шла по лесной дороге, почти невидимой, давно заросшей травами и цветами, и озиралась вокруг. Время перевалило за полдень. В лесу было сухо и душно. Запах смолы и хвои, смешавшись с запахом горящего торфа, щекотал ноздри, ощущался во рту, царапал горло. Во рту пересохло. Дым, а здесь, в лесу, он был куда гуще, проникая в легкие, душил кашлем. Полянская пыталась откашливаться, но это мало помогало. Злата тысячу раз пожалела, что забыла бутылку воды, отправившись в лес. Она и не предполагала, что в лесу задымленность куда больше, чем в деревне.
Неподвижный раскаленный воздух и деревья задерживали дым, не давая ему распространяться. Злата была в таком состоянии… После звонка бабы Нины она тут же позвонила в милицию, но там, услышав, что старушка семидесяти лет, возможно, потерялась в задымленном лесу, не поспешили в Горновку, чтобы ее спасти. Для них важнее было установить факты: действительно ли баба Валя отправилась в лес и не вернулась оттуда или это только предположение односельчан, а на самом деле она может быть где угодно. Злата не могла им дать каких-то гарантий, но она знала наверняка, что баба Валя, несмотря на запрет, продолжала ходить в лес и таскать оттуда сухие ветки и коряги. Иногда она приносила и пригоршню сухих лисичек. И вполне возможно, ее не остановил пожар на торфяниках и задымленность леса. Чаще всего она не уходила далеко, но, будучи пожилым человеком, могла почувствовать себя плохо. Она могла растеряться, пойти не в ту сторону, заблудиться. И вообще за прошедшие сутки с ней могло случиться все что угодно.
Милицию не впечатлили доводы Златы, но когда она пригрозила, что позвонит в Минск и на телевидение, ей пообещали собрать людей и послать в Горновку, чтобы прочесать лес.
Полянская не стала ждать приезда милиции и, схватив мобильный, направилась к Сенажатке. Злата почти бежала по лесной дороге, углубляясь в лес, и звала бабу Валю до тех пор, пока не осип голос. Осознавая свою беспомощность, она все же не собиралась сдаваться и продолжала поиски.
Дорога, петляя между деревьями, убегала куда-то в неизвестность, и в какой-то момент, решив, что идти дальше бесполезно, девушка повернула обратно. Когда меж деревьями замаячил просвет, она свернула вправо, решив пройтись по кромке леса, вдоль дороги. Полянская знала: именно там чаще всего бывает баба Валя, и, возможно, ей удастся найти старушку. О том, что она может найти ее мертвой, Злата не думала, отказываясь в это верить.
Когда в кармане «запел» мобильный, с испугу девушка чуть не вскрикнула. В лесной чаще среди переклички птиц, стрекотания кузнечиков и каких-то неведомых далеких отголосков мелодия ее мобильного казалась чем-то нереальным и пугающим. На экране высветился незнакомый номер.
Откашлявшись, Злата поднесла телефон к уху.
— Алло! — хрипловато произнесла она, чувствуя, как дерет в горле.
— Злата Юрьевна? — услышала она до боли знакомый, веселый голос Витали. — Привет! А что с голосом, золотая моя?
— Привет! — Злата кашлянула, попытавшись прочистить горло. — Все в порядке с голосом, просто этот дым… Как-то он плохо влияет на мои голосовые связки!
В другое время девушку удивил бы неожиданный звонок Дороша, но не сейчас. Слишком уж она была обеспокоена…
К тому же мужчине совершенно не следовало знать, где она сейчас и чем занимается.
— М-да! А тебе как никому следует беречь свои голосовые связки. А ты где сейчас? — без перехода, как бы невзначай поинтересовался он.
— Дома! — с легкой заминкой ответила девушка.
— Дома? — с преувеличенным удивлением переспросил Виталя. — Вот интересно, я стою сейчас у тебя на крыльце. На двери висит замок, в деревне переполох, а ты говоришь, что дома. Ты что, саму себя заперла в доме? — спросил он.
Ответом ему было молчание.
— Та-а-ак, — протянул мужчина, — спрашиваю еще раз: ты где сейчас? Я так понимаю, в деревне тебя нет? Только не говори мне, что ты отправилась в лес искать эту чокнутую бабу Валю!
В голосе Дороша больше не слышалось веселости, впрочем, она с самого начала была напускной. Сейчас Виталя говорил резко и отрывисто.
— Разве я должна тебе что-то объяснять? — ощетинилась Полянская, начав заводиться. — Меня не надо спасать! Я довольно взрослая и знаю, что делаю. Неужто ты думаешь, что я буду сидеть и ждать, пока наша милиция расшевелится и явится, наконец, в деревню, чтобы прочесать лес? Неужели ты думаешь, что они вообще будут его прочесывать, когда увидят, что в лесу жуткая задымленность?!
— Твою мать, ты что творишь?! — заорал Дорош. — Ты вообще понимаешь, что делаешь? Какого хрена!.. Ты… Да ты ненормальная! Еще похуже этой малахольной бабы Вали! Нет, ну разве нормальному человеку придет в голову мысль тащиться в задымленный лес и искать там старуху, которая вообще неизвестно где?!
— Не смей орать на меня!
— Орать на тебя? Да я тебе голову оторву, как только доберусь до тебя! Она тебе все равно ни к чему!
— Пошел к черту! — бросила Злата и отключила телефон. — Придурок! — пробормотала она и огляделась вокруг.
Куда-то исчезли просветы, маячившие перед ней. Лес обступал со всех сторон, и было совершенно очевидно, что до дороги она еще не дошла, а то, что казалось ей кромкой леса, на самом деле было лишь вырубленной делянкой, за которой снова начинались непролазные заросли молодых деревьев и кустарников.
— Черт возьми! — пробормотала девушка, растерявшись.
Снова зазвонил мобильный.