Сунув руки в пуховик, она вышла на улицу, чтобы их встретить. Звенящая морозная тишина царила над деревней. Скрип снега под подошвами сапог, казалось, слышится и в соседней деревне. Усилившийся мороз украсил деревья и все вокруг серебристым инеем. Небо было просто каким-то невероятным, затянутое тонкой пеленой облаков и подсвеченное сверху полной луной, а с него, как звезды, тихо падали снежинки. Так волшебно и торжественно было вокруг, что Злата, наверное, нисколько не удивилась бы, если бы сейчас мимо промчались сани с Дедом Морозом. Или по полям, заметая заячьи следы шлейфом своего платья, прошла бы сама Зима. Эта ночь была создана для чуда, и девушка ждала его, как и каждый год, загадывая желания под бой курантов. И пусть сегодня чуда не случилось, но в такую ночь верилось, что все еще впереди.
Какое-то время девушка просто стояла, затаив дыхание, и вслушивалась в эту тишину вокруг, а потом услышала поскрипывание снега и негромкие голоса бабушек.
— Ой, Златуля, стол у цябе, как у тым кіно замежным! — всплеснула руками баба Нина, поудобнее усаживаясь на стул. — Вы цяпер, маладыя, усё па-новаму гатовіця. Тэта мы, як і раней, катлет напеклі, «шубу» зрабілі, гарошку, галубцоў навярнулі… На во, вазьмі, я тут у каструльку табе наклала сырнічкаў і блінцоў з тварагом, цёплыя яшчэ, ты такія любіш, у печы пекла!
— Ой, спасибо, баба Нина! Завтра будем с Ульяшей объедаться! Что вам положить? — спросила девушка, расставляя перед старушками чистые приборы.
— А вось тэта што за круглячкі такія ляжаць?
— А это шампиньоны фаршированные!
— А, гэта грыбы, якія ў магазіне прадаюць?
— Ага! — с улыбкой кивнула девушка.
— Ну, палож, паспрабуем!
— Ну, тады ўжо і нам палажы, Златуля. Мы з Райкай такія дэлікатэсы не спрабавалі!
— Вы шампанское будете пить? — спросила девушка, усаживаясь за стол.
— Да не, Златуль, якое нам шампанскае? 3 роду не пілі яго! Мы б трохі водачкі выпілі, ці няма ў цябе?
— Есть, конечно! — Полянская сходила на кухню, куда отнесла початую бутылку водки. Виталя пил, отказавшись от вина. Вернувшись, она разлила по рюмкам спиртное, наполнив и свой бокал шампанским.
— Ну что же, мои хорошие, спасибо, что не отказались и пришли! Давно уже мы не собирались вместе! А ведь какие шикарные устраивали раньше посиделки! Говорят, как встретишь Новый год, так и проведешь! Хочется надеяться, все еще будет у нас и у деревни! А пока хочу пожелать вам здоровья и оптимизма! Наверное, это единственное, что сейчас может поддержать и помочь пережить зиму!
— Дзякуй табе, Златуля! А мы заўсёды жадалі табе толькі шчасця і здароўя. Табе і дзеткам тваім. Мы не раз з бабамі казалі меж сабой, цябе сам бог нам даслаў…
Они выпили и попробовали шампиньоны, а потом еще и мясо по-французски.
— Твае дзеўкі, Кірылаўна, сабяруцца ў цябе заўтра? Ці не, не заўтра, ужо сёння?
— А як жа, казалі, паспяць пазней і прыедуць, і дзеўкі, і ўнукі, ўсе будуць. Гэта ўжо нязменна! Кажуць: «Мама, гэта ў нас традыцыя такая ўжо!»
— Добрая традыцыя! Яны цябе не астаўляюць, на ўсе святы збіраюцца, у кожную нядзелю ў цябе. Добра, што радам. Добра, што не раз'ехалісь, як мае! — пожаловалась баба Рая. — Званілі ўчора, паздраўлялі! Дачка з Белгарада, сынок — з Санкт-Пецярбурга. К сабе завуць, крыкам крычаць, каб ехала к ім! А куды я паеду? Гэта ж другі край свету! Куды ж я без Гарноўкі? Я ім і кажу: паеду і памру! Хоць, канешне, здароўе ўжо не тое, сэрца баліць, без валідолу нікуды ўжо. Зіма — цяжкая пара. I вось, кажысь, і рабіць нічога не трэба, сядзі сабе чытай ці кіно гля дзі да наскі вяжы. Курак пакармлю, ката да сабаку, але ж так мутарна на душы. Глуха так кругом, добра хоць, што Цімафееўна з дзедам радам, зойдуць хоць калі, пагавораць. А як у санато рый паедуць — хоць воўкам вый. Гуз сядзіць у сябе, як мядзведзь у бярлозе, і не выходзіць, мабыць, нікуды. Сасед толькі твой, Златуля, к яму бегае. Да на матацыклу за віном ездзілі ў другую дзярэўню, пакуль во на днях не перакуліліся недалёка ля Гарноўкі, у канаву з'ехалі. Бутылкі віна пабіліся, Валерык нагу звярнуў, жонка прыехала, лячыла. Матацыкл чуць дацягнулі, не работае, казалі. А ў аўталаўцы ж ні віна няма, ні водкі. I купіць няма дзе! Віталіка твайго, Златуля, прасілі купіць, бо засталіся б без гарэлкі на Новы год. Бачыла, свеціцца твой сусед, мо з Валерыкам і п'юць. Не дружыш ты з ім, Златуля?
— Нет, как-то никак мы с ним не найдем общий язык. Виталя общается с ним, а я нет, и, кажется, мы оба не особенно от этого страдаем. Рядом есть хоть кто-то живой — и то хорошо и ему, и нам! — ответила девушка и снова наполнила рюмочки, глядя на старушек и чувствуя, как тепло становится на душе.
Просто сидеть рядом с ними, слушать их певучую неторопливую речь было таким счастьем для нее. Она смотрела на их морщинистые лица, выцветшие глаза, в которых еще не потухли огоньки жизнелюбия, и понимала, как же это здорово быть среди них, одной из них.
— Ну что же, давайте выпьем? Давайте выпьем за мужчин нашей деревни! — с улыбкой предложила Злата. — Их не так много, но спасибо и за то, что есть!
— Ай, да ну іх у сраку! — махнула рукой баба Нина. — Давайця вып'ем за тоя, каб перажылі ўсе зіму і сустрэлі вясну. Каб вярнуліся сюды тыя, хто ў гэтым годзе пакінуў наш строй… Но ўсё будзе добра! Званіла я ўчора Маньцы, ёй добра ў горадзе, у дачкі. I цёпла, і накормлена, і туалет у кватэры, і ванная. Да і пасля бальніцы лепш ёй стала. Не адпусціла зусім, да ў нашы годы ўжо і чакаць гэтага не трэба, не балела б, і то добра! Таблетак шмат піць прыходзіцца, але што ж рабіць? Казала ўсім прывет перадаць, І, як толькі цёпла стане, зараз жа дадому прыедзе! Давайця! — закончила баба Нина и одним махом осушила рюмку. — Ой, і крэпкая, зараза! — поморщилась она и потянулась к «шубе». — Ой, карга ж дурная, што ж забылася расказаць! Златуля, падруга ж твая тэлефанавала ўчора! Дунька! Прыветы перадавала ўсім! Сядзіць у Лідзе, даглядая цётку Таню сваю, а тая ўжо мо ў мумію ператварылася. Сто гадоў! Ой, у вас хоць якія суседзі ёсць, хоць і самыя недадзеланыя, але ж жывая душа радам, а я ж на сваём канцы зусім адна! Бывая, так жудасна становіцца. Сабакі як пачнуць брахаць уночы… Ужо б і прывыкнуць, а не магу. А то ваўкі выюць, а то здаецца, ходзіць хто. Выйду ўранні — і слядоў няма. А снег рыпіць… Тады ўжо і Маськоў успамінаю, і Дуньку, і Арышу з яе бамжом. Любому жывому рада была б… Мае мяне таксама ў горад завуць, але не, не паеду, пакуль кеўляю, буду тут. Вось толькі што думаю я, Златуля, трэба табе мо з прэдсядацельшай пагаварыць, яна цябе паслухая, хай бы Маські зноў к нам у дзярэўню перайшлі б жыць? Загінуць яны там, да і нам было б лягчэй…
— Я поговорю, баба Нина! И обязательно что-нибудь придумаю! Однако что же это мы загрустили? Новый год все же! Давайте еще по чуть-чуть, а потом, может, споем, а?
— Ой, Златуля, ужо і голаса няма… — попробовала протестовать Кирилловна.
— В самом деле? И куда ж он делся? Ну что? «Ой, то не вечер»? — предложила Полянская.
Когда Злата проводила старушек, время близилось к четырем утра. Вернувшись в дом, она снова села за стол, чувствуя себя изрядно выпившей.
Она редко употребляла спиртное и немного, поэтому бутылка шампанского для нее оказалась перебором. Надо было встать, убрать со стола и ложиться, а она так и продолжала сидеть, оперевшись локтями на стол и подпирая голову руками.
— Концерт окончен? — раздался в дверях голос Дороша.
Злата негромко засмеялась и кивнула, не оборачиваясь, однако, к нему.
— Сейчас со стола уберу и спать!
— Я сам уберу, иди, ложись! Или встать не можешь? Помочь?
— Нет! — мотнула она головой.
— Чего это тебя понесло, а, Злата Юрьевна? — спросил он, собирая со стола грязные тарелки.
— Компания была хорошей, к тому же и повод был! — ответила она, поднимая на него глаза.
— Ну да, Новый год! — кивнул Виталя.
— Не только. Знаешь, нас утвердили для участия в фестивальных днях на «Славянском базаре», — сказала она.
Эту новость пару дней назад ей сообщила Ирина Леонидовна, чем бесспорно преподнесла ей самый настоящий новогодний подарок. Злате очень хотелось в тот же день рассказать об этом Витале, но он уехал к родственникам и остался там, а сегодня за столом она так и не решилась это сделать, не уверенная, что он действительно порадуется. Более того, а не испортит ли она тем самым праздничный вечер? Но сейчас уже не имело значения, как он к этому отнесется.
— Это все? — только и сказал он.
— Неа, не все! Еще в январе я уезжаю на гастроли по городам Смоленской и Брянской областей! Эти гастроли были также предложением, которое озвучила ее директор, и окончательного ответа девушка пока еще не дала, сомневаясь и колеблясь. И уж, конечно, она не собиралась говорить об этом Дорошу. Слова вырвались сами собой, но она уже знала, что приняла решение. Злата не стала ждать его ответа. Поднялась из-за стола и отправилась спать.
Глава 27
— Пора сделать перерыв, — сказал Блотский, подавая Злате чашку с горячим кофе. Девушка присела на широкий подоконник, принимая чашку, и благодарно улыбнулась в ответ. Леша остался стоять рядом, глядя, как за стеклом тихо падает снег. — Сейчас попробуем еще разок записать припев в дуэте и все, на сегодня будем заканчивать. Потом мы с ребятами попробуем свести все, что наработали, и посмотрим, что получилось! Как, кстати, обстоят дела с сольными номерами? Есть варианты? Это будет на мове? Что-то из фольклора или новое, написанное специально для тебя?
— Да, варианты есть и предложения, в общем-то, тоже, но, взвешивая все «за» и «против», мы с Ириной Леонидовной решили, пусть это будет что-то новое, написанное в народном стиле. Не хочется выходить из уже созданного образа. А ты? — в свою очередь спросила она, делая глоток.
— Ну, мы вообще с моими ребятами работаем в разных стилях, поэтому и в нашем блоке не думаем придерживаться каких-то условностей. И все же так как событие — это действительно для нас очень серьезное, ведь впервые нас пригласили на «Славянский базар» в качестве артистов, да еще отвели время в почетные дни, когда проходят концерты, посвященные нашей культуре, мы с ребятами долго думали, сомневались и выбирали. В конце концов, кое-что отобрали и сейчас уже приступили к записи. Кстати, будут совсем новые песни, написанные нашими соавторами. Может быть, они не совсем форматные, но в контекст концерта должны идеально вписаться.