Анри Матисс в мастерской в окружении художников, в их числе Мария Васильева(в черном платье в первом ряду). 1910
Вернувшись в Россию полной сил, ты снова ни на шаг не отходишь от Тадеуша. Отныне на каждом вечернем приеме вы вместе. Окружающие привыкают видеть вас вдвоем. Вы и правда прекрасная пара.
Несколько раз в неделю вы встречаетесь в литературно-артистическом кабаре «Бродячая собака» на Михайловской площади, полюбившемся художникам и писателям, где вы обсуждаете все на свете и засиживаетесь далеко за полночь.
Твоим родным не очень нравится такая идиллия. Ты еще так юна! Куда торопиться? У твоего верного рыцаря пока нет работы, несмотря на диплом адвоката. Правильно ли желать этого брака? Не благоразумнее ли выбрать какого-нибудь богатого наследника, который в состоянии обеспечить уровень жизни, к которому ты привыкла с детства?
Ты любишь роскошь, вкус к которой поощряет тетушка Стефа, сходишь с ума по украшениям, нарядам и высокой кухне. Твой бедный дядюшка Морис только и делает, что тратит на вас деньги, но готов ли на это твой молодой поляк? Окажется ли он на высоте?
Тебе претят такого рода замечания. Ты влюблена! А они ничего не понимают. Ты видишь только Тадеуша. Думаешь только о нем. И продолжаешь учиться живописи в Санкт-Петербургской академии художеств.
Через журнал «Мир искусства», основанный талантливым Сергеем Дягилевым, антрепренером и организатором труппы «Русский балет Дягилева», ты узнаешь все о самых передовых течениях живописи. Ты приглядываешься к работам современных художников – Бенуа, Бакста, Серова, Коровина, Сомова… Реализм вышел из моды, это очевидно. Тебя интригуют новые веяния.
Созданный Львом Бакстом эскиз костюма для Вацлава Нижинского в балете «Ориенталии». 1917
«Материнство». 1928
28 июня 1914 года в Сараево убили наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда и его супругу. Это событие не трогает тебя, кажется нереальным, далеким. Тебе и в голову не приходит, что это кровавое происшествие спровоцирует Первую мировую войну. Как всегда, твоя семья и ее окружение совершенно равнодушны к разворачивающимся где-либо трагедиям.
Не встревожили вас и последствия этого конфликта, приобретающего глобальный характер. В стране пока нет перебоев с продовольствием, нет человеческих жертв. Вы витаете в облаках, но скоро это закончится.
Теперь ваш город называется Петроград. Твой старший брат Станислав уходит на фронт. Слава богу, твой возлюбленный не годен к военной службе из-за небольшой проблемы с ногой. Значит, на войну он не пойдет. В Варшаву Тадеуш тоже не вернется, хотя и планировал: он должен был получить там место, оказаться далеко от тебя. Он останется в России.
Ты же на всех давишь. На жениха. На дядю. Ничего не пускаешь на самотек. Ты уже четыре года назад решила, что выйдешь замуж именно за этого человека.
Тадеушу Лемпицкому непросто, и ты это знаешь. Его отец начал пить и запутался в долгах. По городу поползли слухи. Так что Тадеуша уговаривать не приходится. Ему известно, что у твоей семьи большие средства. Влюблен ли он? Безусловно! Ты забеременела, и дело решилось быстро.
Точные дату и место бракосочетания ты так никогда и не назовешь, как и день и место рождения дочери; оба события произошли в 1916 году. Биографам не удается найти подтверждений твоим словам, что местом венчания стала Мальтийская капелла в Петрограде. Судя по всему, брак был заключен гражданский и в более скромных декорациях.
Твоя дочь, Мария-Кристина, Кизетта, якобы появилась на свет значительно позднее – в 1918 или 1919 году, уже в Париже.
Ты предпочитаешь рассказывать о церемонии бракосочетания как о сказке: высокопоставленные гости, фата, настолько длинная, что заполнила собой церковный неф, черная икра и шампанское. И о том, как великолепны были вы с молодым супругом.
Я тебя цитирую:
«Все подвенечные платья должны были бы быть похожими на мое. Шанс привлечь все взгляды выпадает лишь раз в жизни, вне зависимости от того, красивы вы или нет».
Я спрашиваю себя, стала бы ты выдающейся художницей, если бы не кровавая революция в России?
Конечно, ты талантлива, но живешь словно богатая, избалованная наследница. До 1917 года ты не видишь дальше собственного носа. Тебе не нужно зарабатывать на жизнь. Ты не знаешь проблем с деньгами.
Ты юная счастливая невеста, и тебе пока неведомо, что скоро ваш золотой мирок погрузится в хаос.
Наташа де Ронэ. 1987
Хочу тебе кое в чем признаться, Тамара.
Русское имя у меня неспроста. Его выбрала моя бабушка по отцовской линии Наташа де Ронэ, урожденная Колчина.
Та, которую я звала «Мамý», родилась в Санкт-Петербурге в 1914 году. Ее отец был военнослужащим, а мать, Наталья Рашевская, 1893 года рождения, – актрисой.
Я думаю, что Наталья могла встретить тебя где-нибудь на Невском проспекте, в «Бродячей собаке» или в театре. На фотографиях моей прабабушки мы видим красивую женщину с высокими скулами и светлыми глазами.
Мне нравится думать, что вы могли быть знакомы.
В 2012 году я ездила в Санкт-Петербург, чтобы встретиться с моими русскими родственниками. Мы с племянницами моей бабушки были на могиле Татули, нашей общей родственницы, Натальи Рашевской; она похоронена на севере города, на Богословском кладбище. Стоял ноябрь, листья на деревьях уже опали, но мне не стоило труда представить эти места утопающими в весенней зелени.
Было пустынно, тихо. На могилах – православные кресты, на многих из них – медальоны с портретами. Длинные, засаженные деревьями аллеи. Пряный осенний воздух. Столько разных лиц. И вдруг – величавый и волевой профиль Татули, белый портрет на черном фоне.
Татуля была одной из первых советских актрис, посетивших Францию в начале шестидесятых годов. Увы, это произошло незадолго до моего рождения, и я ее не знала. Она ставила спектакли в Театре им. А. С. Пушкина в Ленинграде, теперь он снова называется Александринским.
Во время пребывания в Санкт-Петербурге я много думала о моих русских корнях. Ходила по улицам и пыталась представить себе тот хаос, в котором оказалась моя семья в 1917 году. Но город изменился. Следы прошлого в нем едва заметны.
Наталья (Татуля) Рашевская и Наташа Колчина. 1916
Я была у дома Пушкина на Мойке. Здесь он умер у себя в кабинете в январе 1837 года в возрасте тридцати семи лет. Он стрелялся с поручиком-французом, который ухаживал за его женой. Я долго не уходила из большой, заполненной книгами комнаты. Говорят, что стоящее там кресло – то самое, в котором умер Пушкин.
В тот день я отправилась по следам еще трех писателей. Прежде всего – Набоков, он был твоим современником, 1899 года рождения. В его доме на Большой Морской сейчас находится редакция газеты. Несколько комнат отведено под музей. Здесь можно увидеть его пишущую машинку, пенсне, настольную игру и часть коллекции бабочек. Я спрашиваю себя, любила ли ты читать? Прочла ли ты, как я, на одном дыхании «Лолиту»?
В Кузнечном переулке, в квартире, где жил перед смертью Федор Достоевский, царит мистическая и приглушенная атмосфера. На большом письменном столе – зажженная свеча, ее пламя дрожит. Здесь автор «Братьев Карамазовых» умер от туберкулеза легких в 1881 году.
Анна Ахматова. Ок. 1925; «Портрет Ахматовой» Натана Альтмана. 1915
Больше всего я прониклась атмосферой квартиры поэтессы Анны Ахматовой на Фонтанке. Она была старше тебя на несколько лет. Ваши дороги тоже могли где-то пересечься. Она провела в этом тихом убежище годы послереволюционной смуты, политического террора – всего того, что ждало и тебя.
Мы с бабушкой тоже были очень близки. Более русской души не сыскать. Мамý уехала из страны из-за революции, как и ты. Она выросла во Франции, в Медоне, и навсегда сохранила акцент с раскатистым «р». Она не была типичной бабушкой.
Она научила меня пить водку, с ней я выкурила свою первую сигарету и станцевала танго. Думаю, она бы тебе понравилась. Мамý покинула нас в феврале 2005 года, ей было почти девяносто лет. В день ее похорон на маленьком кладбище в Бургундии пошел крупными хлопьями снег, как будто прощался с той, что родилась на берегах Невы.
Наташа так и не вернулась в родные края. Она больше никогда не увидела Санкт-Петербург.
Не увидела его и ты.
A как Амбициозность
«The day was too short. Sometimes I went out in the evening and came back at two o’clock in the morning and painted till six».
«Дни были слишком короткими. Иногда я уходила вечером и возвращалась в два часа утра, а потом работала до шести».
В октябре 1917 года все резко изменилось.
Большинству жителей нечем обогреть жилище, нечем питаться. Цены бьют все рекорды. Твои близкие в панике покидают город. Ты отвозишь дочь к своей матери в Москву. Все боятся этой новой партии большевиков, во главе которой чрезвычайно решительно настроенный Ленин. Русская империя рушится, как карточный домик. Приходит ужасная новость – твой брат Стасик пропал без вести.
Ты больше не можешь закрывать глаза на происходящее в стране: та последняя ледяная и убийственная зима, та кровавая весна привели к демонстрациям, казням, бунтам и, главное, – к отречению Николая II от престола, а также упразднению монархии.
Дядя с тетушкой готовятся выехать в Данию, они уже перевели туда свои денежные активы. Твоя мать и дочь вскоре к ним присоединятся. Все умоляют тебя отправиться с ними.
Ты же доверяешь мужу и его окружению. Тадеуш уверен, что царь вернется на престол. Он считает, что беспокоиться не о чем. Просто надо переждать кризис.
Ты предпочитаешь остаться в вашей милой квартирке в центре города, на улице Жуковского. Тебе дорого ее убранство, демонстрирующее ваше положение в обществе, – побрякушки, ковры, множество свадебных подарков. Твой дядя проследил за тем, чтобы ты ни в чем не нуждалась.