— Куда это они поехали, Имбата? — спросил Ламбару.
— В Грисе[15] — ответил тот.
— А что им там нужно? — поинтересовался Гапипо.
— Вы хорошо знаете ван Спойлта, уклончиво начал Имбата. — Он не из тех, кто любит бывать в гостях или приглашать гостей к себе. Разве только по делу. По этому я сужу, что он отправился не на прогулку.
— Зачем же тогда он взял с собой племянницу? возразила одна пожилая женщина. — Наверное, чтобы доставить ей удовольствие. Хоть бы она сюда больше не возвращалась.
Но никто в этой сутолоке не обратил внимания на ее слова; одна Вубани услыхала их и тут же подошла к женщине.
— Значит, ты не хочешь, Ивари, чтобы эта девушка из Голландии вернулась на Лонтор? спросила она.
— Не хочу.
— И я тоже, — ответила Вубани. — Очень уж она странная.
— Если она останется у нас надолго, нашим обычаям несдобровать, — с горькой уверенностью проговорила Ивари. — Сама посуди! Пока ее здесь не было, моя дочка носила кайн и была довольна. А теперь посмотри на нее! Жизни никакой не стало: подавай ей платье, как у чужеземки, и все! Да если бы даже я была такой богатой, как ты, все равно ни за что бы не позволила своей дочери одеваться по-новому. Срам какой!
— Вон что! Значит, твоя Ривоти хочет носить голландские платья? Да-a, выходит, что я не ошиблась…
— О чем это ты, Вубани?
— А о том, что эта племянница ван Спойлта принесет еще много несчастья.
— Верно, Вубани, верно. Но что мы можем поделать? Ведь она, наверное, сюда вернется? Мы, женщины, оберегаем наши семьи, храним верность адату, а какая от этого польза? Мужчины совсем нас не слушают, все делают по-своему.
— Да-да, и мой муж совсем забыл наши старые обычаи, — вздохнула Вубани.
— А ты думаешь, Ламбару лучше? Пусть Ривоти одевается, как эта голландка, пусть что угодно вытворяет, ему и заботы мало.
Продолжая поверять друг другу свои огорчения, обе женщины пошли в кампунг. На побережье остались одни мужчины. Тесным кольцом они обступили старосту.
— Так велел господин ван Спойлт, — говорил им Имбата. — Хотя его здесь и не будет, мы должны выполнять все, о чем договорились. На то время, пока он в отъезде, за него остается господин Хайтен.
— А что мы должны выполнять? — спросил кто-то.
— Менять рыбу, фрукты и все другое на деньги, — объяснил Имбата. — Только теперь порядок будет иной, мы с ван Спойлтом уже все обсудили, как лучше. С завтрашнего дня все приносят свежую рыбу, овощи, фрукты в одно определенное место, а голландцы будут приходить туда и покупать за деньги, что им нужно. Место, где покупают и продают, называется базар. Давайте теперь решим, где у нас будет этот базар.
— А прямо здесь, на берегу, — предложил Гапипо.
— Далековато от кампунга, — возразил кто-то.
— Это и лучше, — заметил Имбата. — В кампунге грязи не будет.
— Конечно, на берегу лучше всего, — сказал Ламбару.
— Стало быть, завтра несите все не домой голландцам, а сюда, — распорядился Имбата. — Я предупрежу господина Хайтена.
Закончив на этом деловой разговор с односельчанами, староста обратился к Гапипо:
— А ты пойдешь сейчас вместе со мной.
— Может, и я понадоблюсь? — подвернулся Амбало.
— Нет, нам надо кое-что обсудить вдвоем, — ответил Имбата.
Народ стал расходиться по домам.
Солнце было уже высоко. Море подернулось серой туманной дымкой. Откуда-то издалека темной вереницей быстро наплывали тучи, и первые капли дождя уже начали рябить гладкую поверхность моря. Пустынно и тихо стало на побережье, все словно застыло вокруг, не колышутся даже ветви деревьев.
На обломке скалы, о которую еле слышно разбиваются маленькие волны, в сгущающемся сумраке одиноко сидит Тамбера и напряженно всматривается в даль, где еще заметно пятнышко удаляющегося корабля.
Но вот оно исчезло. Тучи тем временем надвигаются все ближе, они уже над головой Тамберы. Налетевший порыв ветра вспугнул тишину; ожили, закачались деревья; зашумела листва. Все вокруг пришло в движе-ние. Один Тамбера неподвижен: он не сводит глаз с того места, где исчез корабль. Набегающие волны обдают его брызгами, лижут ступни его ног, но он ничего не замечает.
Пятеро ребят, сверстников Тамберы, подошли к нему, окликнули. Он вздрогнул, поднялся им навстречу.
— Поедешь с нами на остров Писанг?
— А что там делать?
— Посмотрим, как Умбада на кабанов охотится.
— Тащиться в такую даль!
— Какая же это даль! Можно подумать, тебе не приходилось бывать дальше Писанга.
— Я уже не раз видел, как охотятся на кабанов. Мне это не интересно. Да и дождь.
— Значит, не едешь?
— Нет.
Ребята отправились гурьбой к привязанной неподалеку лодке, забрались в нее и, дружно взявшись за весла, отвалили от берега. Лодка быстро оказалась в открытом море, затанцевала на волнах и в наступивших сумерках скоро исчезла из виду.
Пошел мелкий, но частый дождь. Все окружающее подернулось струящейся сеткой и как-то вдруг ожило, заколыхалось. А Тамбера стоял на скале, словно прирос к ней, не замечая дождя: ему так не хотелось уходить отсюда…
Неподалеку от него к берегу причалила лодка. Из нее выскочили несколько рыбаков и торопливо начали выгружать улов. Тамбера подошел к ним.
— Где это вы поймали такого великана, дядя? Побольше акулы будет, — спросил юноша одного из них.
— У берегов Тимура[16], сынок, — ответил тот.
— Ну и рыбина! Повезло тому, кто ее выловил, на много дней хватит.
— Это голландцам повезло, сынок, к ним в брюхо пойдет.
— Разве они ее поймали?
— Нет, но чтобы получить деньги, придется отдать ее им.
— А-а…
Рыбаки продолжали заниматься своим делом, а Тамбера побрел домой. Он шел, низко опустив голову, не разбирая дороги.
Поравнявшись с домом, в котором жили голландцы, Тамбера поднял голову и остановился, до него донесся раскатистый смех. Во дворе трое голландцев стирали свою одежду.
— …Ну вот, ты и попробуй. Зажмурься покрепче или прикрой ей лицо подушкой! — сказал один из них.
— Хо-хо-хо! — загоготал другой. — Лучше ты начинай первый, а я от тебя не отстану!
— Куда мне, старику, до девок.
— Зато ты посильнее будешь.
Они снова рассмеялись.
Насквозь промокший Тамбера, ссутулившись и не поднимая головы, брел по кампунгу. Время от времени губы его шевелились.
— Д, А и М — будет ДАМ… — шептал он.
Уже давно миновал он свой дом. Дождь постепенно утих, небо опять прояснилось, а он все шел и шел, не зная куда. Вдруг кто-то громко окликнул его. Тамбера оглянулся. Он был сейчас возле хижины Амбало. Ее хозяин с женой и сыном сидели на открытой террасе, выходящей на улицу.
— Иди к нам, сынок! — помахал ему рукой Амбало. — Угостим тапиокой [17].
Тамбера свернул к хижине, поднялся на террасу, сел рядом с хозяином, но от угощения отказался.
— Шумная стала жизнь в нашем кампунге, верно? — начал разговор Амбало.
Тамбера молча кивнул в ответ.
— А ты еще не думал, сынок, как раздобыть денег, чтобы жениться? — неожиданно спросил Амбало.
— Разве мне пора думать о женитьбе? — удивился Тамбера.
— А как же? Я женился, когда мне было шестнадцать лет. А тебе ведь, по-моему, уже пятнадцать. Еще годик — и твое время придет.
— Нет, дядя Амбало, мне еще рано думать об этом.
— Напрасно. Смотри, а то будешь, как Кависта.
— А что Кависта?
— Как что? Он уже совсем взрослый, а все в парнях ходит. Недавно, говорят, надумал жениться. На чужеземке.
— Ну, Кависта для меня не пример.
— Тамбера у нас будет ученый, — вступила в разговор жена Амбало. — Потому и жениться не спешит. Вырастет, постигнет все премудрости, станет учителем и поселится где-нибудь вдалеке, один. Верно я говорю, сынок, а?
Тамбера молча улыбнулся.
— Да зачем ему в глушь забираться, в одиночестве жить? — возразил хозяин дома. — Сын старосты кампунга сам со временем должен стать старостой. Так ведь, Тамбера?
— Не знаю, дядя Амбало. Мне хочется, когда вырасту, уехать с Лонтора.
— Уехать? Куда?
— Ну, например, в Голландию. Посмотреть, как в той стране люди живут. Там, наверное, все дома такие, как здесь у голландцев. Да, дядя Амбало?
— Само собой. Вот, значит, ты чего захотел! — И, обратившись к своему сыну, Амбало спросил: — А ты, Бамбер? Ты тоже мечтаешь уехать отсюда?
— Я не хочу ехать так далеко! — пожал плечами тринадцатилетний Бамбер.
— Кем же ты хочешь стать, сынок? — поинтересовалась его мать.
— Матросом.
— Если мы с тобой будем матросами, — сказал Тамбера, — то уж обязательно побываем в Голландии.
— А что там будем делать?
— Я хочу поехать туда, чтобы прочитать много книг.
— Как ты сказал? — недоумевающе переспросил Амбало. — Книг? Что это такое?
— У нас на острове почти никто не знает, что такое книга, а я ее уже видел, — похвастался Тамбера. — Мне Клара показывала. Она говорит, что книга — это как сказка, в ней много интересного. Только, чтобы понимать ее, надо сперва научиться читать.
— Удивительное дело!
— В вашем кампунге, кроме меня, пикто, наверное, и не слыхал о книгах. Все книги у Клары. А Клара дружит только со мной.
— Когда же это ты успел с ней познакомиться?
— Как-то ван Спойлт позвал меня в гости и велел научить Клару разговаривать на нашем языке.
— Она очень нос задирает, — сказал Бамбер.
— Это только кажется, — ответил Тамбера, — а на самом деле она добрая и простая.
— Все голландцы сперва нос задирали, — сказал Амбало, — ни с кем не желали знаться. А теперь их то на рыбную ловлю возьми, то на охоту.
— Говорят даже, — подхватила его жена, — что некоторые не прочь жениться на наших девушках.
— Неужели? — поднял брови Тамбера.
— Я это от Ивари слышала. Она говорит, что какой-то голландец хотел сделать своей женой Сембоку, но родители не позволили.