Все сосредоточенно замолчали. Имбата заговорил первый:
— Ну что ж, я согласен.
— А я нет, — сказал Кависта.
— Сколько же, по-твоему, вы мне должны?
— Полторы тысячи.
— Нет, это стоит только одна шерсть. Можешь спросить у голландцев.
— Но, паман[20], две с половиной тысячи — очень дорого.
— Дорого? Тогда верните мне овец и материю.
Кависта взглянул на отца, как бы спрашивая его совета.
— Ну, Имбата, уступи нам немного, — заговорил Маруко. — Ведь этот мускатник сколько барыша тебе принес. Будет справедливо, если ты возьмешь с нас за него меньше, чем сам отдал.
— Но ты забываешь, сколько в него труда вложено, — не сдавался староста. — Посуди сам, если бы я за ним не ухаживал, разве он был бы в таком состоянии! Ведь много старых деревьев погибло, и мне пришлось подсаживать новые. У тебя с этим мускатником никаких забот не будет, а ты хочешь его даром получить.
Маруко не нашелся что сказать и лишь вопросительно глянул на сына.
— Две тысячи дуитов, — сказал Кависта.
— Выходит, всего по сто дуитов за овцу? — возразил Имбата. — Да ведь и двести-то мало. Вчера у голландцев по двести пятьдесят брали.
— Ладно, паман, — подумав, согласился Кависта. — Мы дадим тебе две с половиной тысячи дуитов. Только учти, мускатник теперь наш. Больше ни одного ореха там не троньте.
— Как только я получу от вас деньги, можете считать мускатник своим. Но весь нынешний урожай должен принадлежать мне.
— Ну, хорошо, договорились. А деньги мы тебе скоро принесем. Пошли, отец.
Они попрощались и ушли. Имбата с Гапипо остались на террасе вдвоем.
— Интересно, где они возьмут столько денег? — сказал Гапипо.
— Мне самому это интересно, — ответил Имбата.
Вернувшись к себе, Маруко и Кависта принялись обсуждать дальнейший план действий. Договорились, что Маруко отправится на остров Кай через день. Путь предстоял нелегкий, и перед поездкой надо было хорошо отдохнуть.
Вечером накануне отъезда, когда все жители кампунга уже разошлись по своим хижинам после трудового дня, Маруко отправился к Ламбару. Там он застал пришедшую в гости к хозяевам Вубани.
Ламбару встретил его приветливо.
— Заходи, Маруко, садись, — пригласил он гостя. — Где ты все пропадаешь? Давно я тебя не видал.
— Что тут удивительного, — усаживаясь, ответил тот. — Бедняка ноги кормят. Иначе и с голоду помереть недолго.
— Нынче думают не о том, как себя прокормить, а как бы добыть побольше денег, — заговорила Ивари, жена Ламбару. — Только о них и разговоры.
— Верно, Ивари, верно, — охотно поддержал ее Маруко.
— Вот и мы сейчас об этих самых деньгах толковали, — продолжала она. — Муженек мой все одно твердит: деньги, деньги; то-то польза от них большая. А Вубани вот считает, что они нам посланы на погибель. А ты что думаешь, Маруко?
— Что я думаю? — переспросил он.
— Не забывай, Маруко, — вставил словечко хозяин дома, — женщины, они всегда друг за друга горой.
— Выходит, ты, Ивари, против денег? — спросил Маруко.
— Конечно. Теперь, если у кого что попросишь, он сейчас же требует деньги, — убеждала его Ивари. — Помочь кому-нибудь — только за деньги. Уже и мужчины говорят: если так дальше пойдет, от нашего адата ничего не останется. И про готопг-ройонг[21] забудем. Что, скажешь, я не права?
— Эк, куда хватила. Ничто с адатом не сделается, — возразил Маруко. — А по мне, все равно, есть деньги или нет. Если уж они появились, так пусть будут. Я как все. Но если вперед заглядывать, так тебе, Ивари, беспокоиться нечего. У тебя красивая дочка растет. Только смотри не отдавай ее за кого попало, пусть выходит за богатого, у кого денег много.
— Слышишь, Ивари, до чего мужчины докатились! — возмутилась Вубани. — Совсем уж у них мозги набекрень.
— Это он пошутил, — вступился за Маруко хозяин дома. — Мы никогда нашу дочку за деньги не отдадим.
— Как знать, может, и такое придется увидеть, — вздохнула Вубани.
— Теперь всего можно ждать, — поддакнула Ивари.
— Ну, а если попадется какой-нибудь богач, который захочет взять Ривоти в жены и увезти ее с собой, — продолжал свое Маруко, — и даст вам за нее много денег? Что ты тогда скажешь, Ивари?
— Мне хоть целую гору денег посули, все равно я не нарушу адата. Ни одной монетки из этих денег не возьму. Надо соблюдать обычай предков. Кто захочет взять в жены нашу Ривоти, пусть идет жить к нам, и весь сказ!
— Верно говоришь, Ивари, верно, — закивал головой Маруко.
— Отведай-ка тапиоки, Маруко, — стал угощать гостя Ламбару.
— А вы за нее тоже деньги платили? — лукаво усмехнулся Маруко.
— Платили или нет — угощают, значит, ешь, — отрезала Ивари.
Гость принялся за еду.
В этот момент в комнату вошла Ривоти и уселась рядом с отцом. Она была чистенькая, видно, только что помылась, и нарядная. Ей ни минуты не сиделось спокойно. Она то и дело охорашивалась, поправляя то косички, то платье.
— Дочка-то уже большая выросла, — сказал Маруко, обращаясь к Ламбару. — Моргнуть не успеешь, как зятя приведет. И какая красивая! На всем Лонторе лучше не сыщешь.
Ривоти довольно заулыбалась.
— А какие косы… — Маруко запнулся, поймав укоризненный взгляд Ивари, которая терпеть не могла, когда Ривоти хвалили в глаза.
— Вам нравятся мои косы, дядя Маруко? — смеясь, спросила девочка.
— Не нравятся! — сердито ответила за Маруко Ивари.
— Нет, правда, дядя, они мне идут? — не унималась маленькая кокетка.
Маруко счел за лучшее промолчать.
— Замолчи, Ривоти! — не на шутку рассердилась Ивари. — Отправляйся к себе и займись делом. Твое место у очага, а не здесь. Очень нехорошо вмешиваться в разговоры взрослых. Правда ведь, Маруко?
— Нет, не правда! И дядя Маруко так думает! — тараторила Ривоти.
— Что за несносная девчонка! Только и знает, что матери перечить!
Искоса глянув на мать, Ривоти проговорила обиженно:
— Как тебе не стыдно, мама! До каких пор ты будешь считать меня маленькой девочкой?
Дело заходило слишком далеко. Маруко беспокойно заерзал.
— Я, пожалуй, пойду, меня дома ждут.
Он встал и двинулся к выходу.
— Не очень-то складно у нас вышло, — извиняющимся тоном пробормотал Ламбару.
— Ничего, бывает, — » успокоил его Маруко и исчез за дверью.
Возвратившись домой, он стал собираться в дорогу. Скоро все было готово. Дождавшись темноты, Маруко пошел на берег, где была привязана его лодка. И скоро лодка с Маруко скрылась в той стороне, где был остров Кай.
Стоял сезон дождей. Грозно бурлившее море швыряло лодку из стороны в сторону, но Маруко правил ею уверенно, как и подобает человеку, знакомому с морскими стихиями. До острова он добрался быстро и безо всяких приключений.
Веллингтона Маруко не застал, тот куда-то отлучился, и в доме был один Визано. Юный потомок испанцев встретил гостя неласково. Едва Маруко переступил порог, как на него обрушился поток ругательств.
— Как ты смел приехать сюда с пустыми руками? Обещал, что все будет сделано. Слово давал! Убирайся отсюда немедленно, чтобы ноги твоей здесь не было!
Как ни кричал Визано, каких только проклятий не призывал он на голову Маруко, тот даже бровью не повел. Выбрав минутку, когда Визано замолчал, чтобы перевести дыхание, он спокойно начал:
— Я делал все, молодой господин, чтобы исполнилось ваше желание. Но, видно, духи предков против нас. Не пришел, значит, срок. Кависта, мой сын, должен был заманить ее и привезти сюда. Да кто-то пронюхал наш замысел. Поймали его. Избили до полусмерти. Он сейчас лежит больной. На ноги подняться не может.
— Вранье! — взвизгнул Визано.
— Клянусь предками, что говорю истинную правду, молодой господин.
— Ну и побили твоего сына, так ты уж и на попятную!
— Как можно, господин. Только очень ему досталось. Рука сломана, лицо все распухло, он от боли даже спать не может. Велел мне ехать на остров Кай и все вам рассказать.
— Вот уж не повезло! Раз пронюхали, теперь, наверное, ничего не выйдет, — сокрушенно проговорил Визано.
— Плохо, что молодой господин на всем Лонторе одну только Ривоти считает красавицей. Я боюсь, что теперь может ничего не выйти.
— Так и скажи прямо, что отказываешься. Лучше не обещай, если не можешь выполнить… А что ты там болтаешь насчет красавиц? На Лонторе нет никого красивее Ривоти!
— А вот и есть!
— Если ты думаешь про Ваделу, так она моя сестра.
— Нет, это не Вадела. И какая красавица! Ах, молодой господин, слов не найду, чтобы ее описать. Кожа у нее такого же цвета, как у вас, а лет ей, наверное, будет пятнадцать. Вот какая нужна вам жена, верно говорю.
— Ты, кажется, опять вздумал мне голову морочить! У кого на Лонторе может быть такая кожа, как у меня! Про кого это ты мне рассказываешь?
— Про одну голландскую девушку.
— Голландскую?
— Ну да. Вот уж, можно сказать, писаная красавица, молодой господин!
— Ты смеешься надо мной!
— Если не верите, поезжайте на Лонтор и посмотрите.
— Да откуда же там взялась голландская девушка?
— Она племянница господина ван Спойлта. Недавно приехала к нему из Голландии.
— Ах, так она не здешняя? Нет, все равно я не поверю, пока от других о ней не услышу.
— Можете не верить, молодой господин. Я только хотел сказать, что, когда с этой Ривоти все провалилось, мы решили, что Кависта, как только поправится, привезет вам вместо дочки Ламбару племянницу ван Спойлта. Красотой она всех затмит, даже Ривоти. Надо же дело поправлять. Подождите немного. Еще как будете благодарить старика.
— Ну ладно. Хватит языком молоть. Только смотри у меня, без обмана.
— Не беспокойтесь, молодой господин. Оно, конечно, дело нелегкое. Вон как в этот раз моему сыну досталось. А стыд-то какой перед людьми!
— Может, он еще разболтал всем, что это я велел увезти Ривоти из дому?