— Я только сообщаю то, что сказал мне ван Спойлт. Это моя обязанность как старосты кампунга. Ты всегда слишком спешишь с обвинениями, Кависта. Ну, а теперь, я считаю, надо и других послушать. Кроме тебя, никто ведь еще ничего не сказал. А ван Спойлту я отвечу то, что решит сходка.
Гапипо, до сих пор молчавший, решил, что пришло время прийти на помощь Имбате.
— Друзья, мы собрались здесь не для того, чтобы ссориться, — сказал он. — Давайте вместе обсудим, как быть. Ведь у нас у всех одни заботы, одна судьба. И мы должны сейчас решить, что сделать, чтобы всем было лучше, а не хуже.
На минуту воцарилась тишина.
— Так какое же решение мы примем? — еще раз спросил Имбата.
— Я стою на своем: отказаться от контракта, — решительно проговорил Кависта.
— А другие что думают?
— Согласен с Кавистой, — крикнул Вина.
— А я не знаю, что и сказать, — пожал плечами Амбало.
— Все это надо хорошенько обдумать. Скажи голландцам, мы дадим ответ дня через три-четыре, — предложил Индалу.
— Я считаю, — заявил Кависта, — что уже сейчас каждый может сказать, за голландцев он или против. Тех, кто считает, что голландцев надо с Лонтора прогнать, я приглашаю к себе. Обсудим, как это лучше сделать.
— Но если сходка не придет к общему решению, что я скажу ван Спойлту? — растерянно проговорил Имбата.
— Скажешь, что нам еще надо подумать, — посоветовал кто-то.
— Ван Спойлт требует немедленного ответа.
Мало ли чего он требует! — возмутился Кависта. — Мы, видно, для него безмозглая скотина. Если он будет настаивать на немедленном ответе, скажи ему, нам никаких его контрактов не нужно. И тогда будем готовиться к борьбе.
— Так бы Имбата и сделал, если бы вся сходка это постановила, — заметил Гапипо. — Но ведь многие из нас хотят сперва все хорошенько обдумать.
— Тогда вот что я предлагаю, паман, — прервав наступившую было паузу, обратился Кависта к Имбате. — Кто согласен заключить с голландцами контракт, пусть идёт в крепость и сам договаривается с ними. Тогда тебе ничего не придется сообщать ван Спойлту. И ты будешь в стороне.
— Как это староста кампунга может в таких вопросах оставаться в стороне? — возразил Гапипо. — Для чего тогда мы его выбираем?
— А что же, по-твоему, он должен идти к ван Спойлту и рассказать ему, что Кависта со своими друзьями хочет выгнать голландцев с Лонтора?
Снова воцарилось молчание. Первым на этот раз заговорил Ламбару:
— Друзья! Мы все хорошо знаем, для чего у нас староста. С давних пор повелось, что на сходке мы решаем наши дела, а староста следит, чтобы эти решения правильно выполнялись. Вот и сегодня мы должны решить, как быть дальше и что ответить ван Спойлту. Верно я говорю?
— Верно! Верно! — раздалось несколько голосов.
— А я считаю, — стоял на своем Кависта, — что ничего мы сейчас решить не можем. Одни согласны заключить с голландцами контракт, другие нет. Тот, кто согласен, пусть идет в крепость и сам говорит об этом ван Спойлту.
— Правильно, Кависта! — крикнул Вина.
— Кависта прав, — подхватил Ара.
— Ну что ж, тогда давайте голосовать, — предложил Имбата. Кто согласен с Кавистой, поднимите руки.
Рук поднялось много: не меньше двух третей присутствующих поддержали Кависту. Имбата отметил про себя, что это были те, кто, послушав Кависту, отказался строить голландцам крепость: Ара, Вина, Самбока, Вето, Умбада и другие.
— Теперь я вижу, — заключил он, — что большинство согласны с Кавистой. Стало быть, мы принимаем его предложение. Я скажу ван Спойлту, что весь кампунг не будет заключать с голландцами контракт, а только некоторые, кто захочет.
— И чтобы староста при этом остался в стороне, — добавил Кависта. — Ну, я думаю на сходке больше делать нечего. Друзья, я предлагаю пойти сейчас ко мне, чтобы обсудить, как нам действовать дальше. — И он поднялся, первым покидая сходку. — Мы должны до конца понять, чего мы хотим, — продолжал он уже на ходу. — Тогда легче будет решить, что делать. Ну так идемте, друзья! Конечно, только те, кто хочет.
Первыми пошли за Кавистой Самбока и Вина, потом к ним присоединился Ара, потом еще несколько человек, и, наконец, почти все участники сходки, не захотевшие заключать контракт с голландцами, поднялись и пошли вслед за Кавистой.
— Первый раз у нас так получилось, — говорил Самбока, шагая рядом с Кавистой. — Никогда еще не бывало, чтобы мы всей сходкой не пришли к одному решению.
— Ты думаешь, почему я так твердо стоял на своем? — сказал Кависта. — Пусть Имбата поймет наконец, что он уже не может быть старостой.
Самбока и Вина одобрительно рассмеялись. До самого дома Кависты шли, весело переговариваясь, перебрасываясь шутками. У всех было приподнятое настроение: впервые Имбата, которого уже давно невзлюбили в кампунге за дружбу с голландцами, потерпел поражение на сходке.
Придя в дом Кависты, приглашенные расселись на полу вокруг подносов с угощениями, которые тут же вынесла Супани. И начался разговор о том, как лучше ответить на требование ван Спойлта.
— Подчиниться голландцам — значит не жалеть самих себя, — сказал Умбада.
— Да, тогда уж мы горя хлебнем, — поддержал его Вето.
— Этот контракт для нас — верная смерть, — заявил Кависта. — Я не сомневаюсь, друзья, что вы возмущены теми несправедливыми условиями, которые нам стараются навязать голландцы, и что все вы готовы против них бороться. Давайте подумаем, как сделать, чтобы ван Спойлт и его люди убрались отсюда. Только я хочу сказать, если есть здесь такие, кто боится голландцев, пусть лучше сразу уходят из моего дома.
Никто не тронулся с места.
— А что ты сам предлагаешь? — спросил Самбока.
— Самое главное — мужество, — ответил Кависта. — Может случиться, что надо будет убивать врагов. А может, придется и самим сложить головы. Мы должны быть готовы ко всему.
Конечно, Самбока ожидал более подробного ответа, и Кависта уже хотел было продолжать, но тут неожиданно вмешался Маруко:
— Я слышу, ты говоришь, что мы должны убивать наших врагов, Кависта?
— Правильно он говорит, — отозвался Самбока.
— Грех убивать людей, сынок, если можно договориться миром, — возразил Маруко.
Но тут вдруг Супани вступилась за своего мужа.
— Нет, отец, — тряхнув головой, сказала она, — врагов нельзя щадить. И уж лучше погибнуть, чем терпеть такое унижение.
Пропустив мимо ушей слова снохи, Маруко опять обратился к сыну:
— Я, как отец, советую тебе, Кависта, будь осторожнее. Это не игра, такими вещами не шутят.
— А мы не собираемся шутить, — ответил Кависта. — Ты забыл, что требуют от нас голландцы? Чтобы мы не смели никому, кроме них, продавать мускатные орехи, а они будут нам платить за них всего по десять дуитов за кати. Что же, нам с голоду подыхать?
— Голландцы хотят нас ограбить. Они хуже испанских пиратов, — с жаром проговорил Вина.
На этот раз Маруко промолчал, а Кависта спросил:
— Значит, все согласны с тем, что надо прогнать голландцев с Лонтора?
— Об этом можешь больше не спрашивать, — ответил кто-то из присутствующих. — Если б не были согласны, то не пришли бы сюда. Вот только как это сделать? Я говорил на сходке, больно крепко они тут засели.
— Я повторяю, друзья, главное — ничего не бояться, даже смерти, — сказал Кависта. — Тогда и самый сильный враг будет не страшен. Верно, пак Самбока?
— Верно-то верно, — отозвался тот, — только одной храбрости мало. Надо хорошенько продумать, как мы будем действовать. Вот ты и скажи нам, Кависта, что ты об этом думаешь.
Кависта улыбнулся, потом посерьезнел.
— По-моему, нужно сделать вот что: выкрадем племянницу ван Спойлта и спрячем ее подальше. После этого потребуем от ее дядюшки убраться с нашего острова вместе с солдатами. Тогда он получит свою племянницу. Если же он откажется уехать, не видать ему больше Клары как своих ушей.
Люди приумолкли, обдумывая предложение Кависты. Но тут вдруг взорвалась Супани:
— Это еще зачем? Что ты будешь делать с этой девчонкой?
— Там посмотрим.
— Ага, понятно. Так вот, если вы решите ее выкрасть, я еще раньше с ней разделаюсь по-своему.
Вина рассмеялся.
— Что тут смешного? — набросилась на него Супани.
— Еще ничего не произошло, а ты уже ревновать вздумала, — сказал он.
— Если хотите драться с голландцами, так деритесь, а девчонок нечего красть, — отрезала Супани.
— По-моему, Кависта неплохо придумал, — заявил Самбока. — Мне его план нравится.
— А что другие скажут? Все ли готовы начать борьбу с врагами? — еще раз спросил Кависта.
— Это дело решенное, зачем двадцать раз спрашивать.
— Главное, чтобы никто не разболтал наш план. Чтобы до голландцев ничего не дошло.
— Да что ты, Кависта! — послышались голоса. — Или среди нас есть предатели?
— Ладно. Ну, а как насчет племянницы ван Спойлта? Все со мной согласны?
— Племянница племянницей. Но ведь голландцы не уйдут отсюда мирно, — сказал один из присутствующих, тот, кто и на сходке и здесь уже предупреждал о возможном столкновении с голландцами. — Я уверен, нам придется с ними воевать.
— Поэтому я и спрашиваю, все ли готовы, если потребуется, отдать жизнь.
— Наши предки никогда не были трусами, и мы не боимся умереть, — сказал один из тех, кто до сих пор молчал.
— Что ж, значит, будем драться, — сказал Кависта. — Пусть каждый готовит оружие, какое у кого есть.
— Еще надо договориться о месте, где мы будем собираться и прятать оружие, — добавил Самбока. — И держать это место в строгой тайне, чтобы голландцы не проведали о наших планах.
— Верно, пак, — одобрительно кивнул Ара.
— Давайте сообразим, где будет наш тайник, — сказал Кависта.
— Самое верное, конечно, в джунглях, — заметил Вето.
— Знаете где: в роще, которая на восток от моего сада, — предложил Вина. — Она очень густая, и там есть совсем недоступные места.
— Верно, эта роща подходит, — подтвердил Ара.