[5], как будто среди океана присело на корточки исполинское чудовище. Вершину горы венчал золотой ореол, сиянием не уступавший восходящему солнцу. Чудовище, казалось, надменно усмехается, словно говоря: испокон веков я охраняю эти островки, а будет на то моя воля, утоплю их в черной морской пучине;
— Бегите, волны, бегите! — шептал мальчик. — А ты, Огненная гора, стой на страже, не гневайся! Я так люблю смотреть на тебя…
Он глубоко вздохнул. Его черные глаза, подернутые мечтательной дымкой, вспыхнули и засияли как звезды, озарив нежное лицо. Он так был захвачен этой знакомой и всегда новой картиной, что не почувствовал, как по его обнаженному плечу скользнула змея. Девочка первая заметила опасность, грозившую ее другу.
— Змея, Тамбера! — вскрикнула она испуганно. — У тебя на спине змея!
Резким движением плеча мальчик сбросил змею, перебиравшуюся к нему на спину с ветки берингина.
— Убить? — спросил он.
— Не надо, Тамбера, — ответила девочка, — мне ее жалко.
— Ты ведь боишься змей, Вадела.
— Да, боюсь, но и змее хочется жить. Пусть и она живет.
— Ладно, пусть живет.
Подцепив змею сухой веткой, Тамбера швырнул ее на соседнее дерево.
— Я нашла гриб, смотри! — И Вадела протянула на ладони свою находку.
— А гриб тоже хочет жить, Вадела. Почему же ты его сорвала?
— Мы его сварим и съедим, — улыбнулась девочка.
— Ты хочешь домой?
— А ты?
— Не хочу.
— Ну и я не хочу.
— Тебе, Вадела, пора домой. Отец, верно, беспокоится.
— Он знает, что я пошла с тобой.
— Все равно, тебе не позволяют уходить так далеко.
— Подумаешь, — поддразнила его Вадела, — какой взрослый!
— Знаешь, Вадела, я ведь скоро совсем уйду из дому. Далеко, далеко. А тебя, конечно, со мной не отпустят.
— Куда же это ты собрался? — насмешливо спросила девочка.
— Куда? Видишь волны, Вадела? — протянул он руку в сторону моря. — Они не знают, куда бегут. Но путь их далек. И я хотел бы быть вместе с ними.
— Значит, ты в самом деле хочешь уйти? — проговорила Вадела. И личико ее сразу стало серьезным. — А когда ты вернешься?
— Когда мой отец пожалеет обо мне…
— Ну, тогда ты скоро вернешься, потому что твой отец пожалеет о тебе на другой же день, — сказала девочка. — А вот я… — Владела запнулась, опустила голову и грустно продолжала: — Может быть, я раньше тебя уйду из дому.
— Ты? Раньше меня?
— Да, ведь у нас с папой нет своего дома, мы живем у вас, ну и…
— Глупости! — перебил ее Тамбера. — Твой отец и моя мама брат и сестра. Матери у тебя нет, и никуда вы от нас не уйдете.
— А ты не слыхал, что было вчера вечером?
— Нет. А что?
— Опять они ссорились. Знаешь, Тамбера, мы вот сейчас разговариваем, а я все думаю о папе.
— Ты боишься, что он не пустит тебя со мной?
— Нет, Тамбера. — Она покачала головой. — Я боюсь, что они, наверно, опять ссорятся…
— Вадела, скажи, ты хочешь идти домой?
— Нет, еще рано. Мы пойдем вместе.
Они опять замолчали. Тамбера что-то потихоньку насвистывал. Он сидел под деревом, и ветерок ласково овевал его тело. Вадела собирала хворост. Но теперь она не замечала красоты утра. Мысли ее были далеко.
Тамбера видел, что его сестра то и дело поглядывает в сторону кампунга.
— Вадела, — окликнул он ее. — Пойдем домой, пора!
— Давай еще побудем здесь, — попросила девочка.
— Нет, Вадела, отец будет искать тебя. — Он поднялся.
Косые лучи солнца только начинали пригревать землю. Дети шли сперва вверх по склону холма, потом по узкой тропинке повернули к дороге, ведущей в кампунг.
Время от времени Вадела спрашивала о чем-нибудь, и тогда Тамбера отвечал ей. Но говорить ему не хотелось: могучая красота моря как будто околдовала его. И он все смотрел в его сторону. Каждый день он видит море и все-таки не может наглядеться. Тамбера любит море и любит свой родной кампунг. Отсюда, с холма, море кажется кротким и приветливым. А кампунг совсем крошечный, как нарисованный на картинке.
Он раскинулся внизу, чистенький, уютный, еще не сбросивший оцепенение ночи. Игрушечные хижины укрылись в тени выстроившихся вдоль берега деревьев. Мирно вьются над хижинами струйки дыма, — хозяева разжигают очаги. И только лай собак да пение петухов время от времени нарушают утреннюю тишину.
Но вот кампунг и море пропали из виду; дорога пошла густыми зарослями кустарника.
— Иди первая, Вадела, — сказал мальчик.
— Нет, ты иди первый. Вдруг тебе на спину опять бросится змея.
— А если она бросится на тебя?
— Ой, Тамбера!
— Боишься? — улыбнулся он. — Иди-ка лучше вперед.
Вадела не стала больше спорить, обогнала Тамберу и пошла первой. Тамбера шел следом, насвистывая какую-то песенку.
Визано они увидели сразу, как только кончился кустарник. Это был парнишка лет пятнадцати, белолицый, рыжеволосый, с голубыми глазами, в красивом европейском костюме. Он неторопливо шел им навстречу. Вадела невольно замедлила шаг. Тамбера перестал насвистывать. Оба почувствовали себя неспокойно.
В двух шагах от Ваделы Визано вдруг остановился, преградив ей путь. Вадела отступила назад и посмотрела на Тамберу.
— Пропусти нас, Визано, — вежливо сказал Тамбера.
— Почему ты не поклонился мне? — ответил тот, не двигаясь с места. — По утрам принято здороваться, как делают европейцы. Ты что, забыл, чему я учил тебя?
— Забыл.
— Ах ты скотина необразованная! Сказать «здравствуй» и то не умеешь! Да что с тобой говорить! Все вы здесь такие! Думаешь, я не знаю, что вы с Ваделой делали на берегу?
— Что же, по-твоему, мы там делали?
— Известно что. У Ваделы на лице все написано.
— Что у Ваделы написано на лице?
— Ну, брось прикидываться! Видишь, как она покраснела.
— Так что же мы там делали?
— Целовались, вот что!
Вадела растерянно смотрела то на одного, то на другого. Больше всего в эту минуту она боялась, как бы дело не дошло до драки. Если они сцепятся, то победит, конечно, Визано, он ведь куда сильнее Тамберы.
— Пойдем, Вадела, — тихо сказал Тамбера.
Но они не успели сделать и шагу. Низано выругался и схватил Тамберу за руку.
— Стой, кому говорят! — приказал он.
— Что мы тебе сделали, Визано? — Тамбера говорил спокойно, а сердце у него билось так, что на мгновение ему нечем стало дышать.
— Ты не смеешь дружить с Ваделой!
— Почему? Она моя сестра…
— А я ее старший брат, и я тебе запрещаю с ней дружить. Понятно?
— Я сама хочу дружить с Тамберой, — вмешалась Вадела, стараясь предотвратить ссору.
— А я запрещаю вам дружить! И ты будешь делать по-моему. Я имею право следить за твоим поведением. А тебя чтобы больше я с нею не видел, жалкий невежа! Вадела — моя сестра. Ты забыл, кто я такой? Я испанец! В моих жилах течет испанская кровь. Мое имя — Визано. И если кто-нибудь вдруг посмеет назвать меня Самбаром, голову тому оторву. Понял?
— Я всегда зову тебя Визано.
— Еще бы! Так вот знай, без моего разрешения Ваделу ты больше не увидишь.
— Почему?
— Ты всегда очень далеко ее уводишь.
— Мы ходим с ней только в долину Кубала.
— Не ври! Кто возил ее недавно на остров Апи?
Тамбера, вырвав руку, шагнул было вперед, но Виза-но загородил ему дорогу.
— Пусти нас, — сказал Тамбера. Голос его дрожал.
Ничего не ответив, Визано подошел вплотную к Тамбере, держа правую руку за спиной. Тамбера понял, что сейчас произойдет, но не двинулся с места. В тот же миг Визано размахнулся и швырнул ему в лицо комок грязи. Тамбера не шелохнулся. Только когда Визано подошел к Ваделе и схватил ее за руку, кулаки у Тамберы сжались, и он почувствовал, как кровь приливает к лицу. Но начинать драку он все еще не решался.
Помощь подоспела внезапно. Оглянувшись по сторонам, Тамбера увидел парня лет семнадцати, который шел по полю с мотыгой на плече, направляясь к дороге. И тут неожиданно для самого себя Тамбера громко произнес:
— Отойди от нее, Самбар!
— Что? Что ты сказал? — угрожающе крикнул Визано. — Ты посмел назвать меня Самбаром?
Он отпустил девочку и бросился с кулаками на Тамберу.
— Эй, эй! — закричал парень с мотыгой. Он был уже в двух шагах от места ссоры. — Это еще что такое?
Визано вздрогнул и опустил руки.
— Он не велит мне дружить с Ваделой, брат Кависта, — сказал Тамбера.
— Почему?
— Потому что Вадела его сестра.
— Сестра?
— Да.
— И ты его послушался?
Тамбера ничего не ответил.
— Не лезь не в свое дело, Кависта, — буркнул Визано.
— Нет, ты скажи, кто позволил тебе называть Ваделу сестрой? — спросил Кависта, встав между Тамберой и Визано. — Твоя мать, которая вырастила тебя, дала тебе имя Самбар. Ты отрекся от этого имени, стал Визано. Значит, ты забыл родную мать. Так как же ты смеешь говорить, что Вадела твоя сестра?
Он повернулся к Тамбере.
— И ты позволяешь ему называть Ваделу сестрой? Ты что, испугался его?
Тамбера не ответил.
— Испугался? — настаивал Кависта.
— Нет.
— А что же руки опустил?
Тамбера опять промолчал.
— Постой, постой, у тебя на лбу, кажется, грязь?! Кто это тебя так разукрасил?
— Визано.
— И ты все терпишь?! А ну-ка, дай ему как следует!
Тамбера бросился было на своего врага, но Визано встретил его сильным ударом в подбородок, и Тамбера упал на землю.
Вадела вскрикнула. Отбросив мотыгу, Кависта схватил хвастливого потомка испанцев за ворот и так ударил его, что тот отлетел в придорожные кусты.
— А вы отправляйтесь домой, — сказал Кависта. — Да побыстрее, пока этот в кустах не очухался.
Что было духу дети бросились к кампунгу. Вадела по дороге растеряла почти весь хворост, собранный в долине.
Наконец они достигли поселка. Встречные окликали их, спрашивали, что случилось, но они, не отвечая, бежали дальше. Тамбера думал сейчас только об одном: он должен немедленно уйти из кампунга куда глаза глядят.