— Я и Сам считаю, господин, что надо заключить этот торговый контракт.
— Что же ты этого до сих пор не сделал?
— Не моя вина, господин.
— Чья же, твоего сына?
— Мы с ним даже поссорились, господин. И до сих пор не помирились. Я говорю одно, он — другое. По-моему, самое лучшее заключить этот контракт. А он все свое твердит: сперва все надо обдумать.
— Выходит, вы с сыном разошлись во мнениях? Так… А не объяснишь ли ты мне, кто этот белый человек, с которым тебя сегодня видели?
— A-а, это англичанин, господин.
— Как его зовут?
— Веллингтон.
— О, наш старый знакомый! Где же он теперь живет?
— Говорит, на острове Тернате.
— На острове Тернате нет англичан, Маруко.
— Но он мне сам так сказал.
— Зачем он приезжал сюда?
— Понятия не имею, господин. Он заходил к Имбате по какому-то делу. А я его только проводил немножко.
Ответ Маруко снова заставил ван Спойлта задуматься. Потом он сказал, будто размышляя вслух:
— Что ж, если так, надо поговорить с Имбатой.
Маруко обрадовался. Он решил, что его больше не станут задерживать. Тем более что ван Спойлт, вызвав одного из солдат, приказал тому немедленно позвать старосту кампунга. Пускай теперь Имбата отвечает голландцу. Но едва он раскрыл рот, чтобы попросить разрешения уйти, как ван Спойлт сказал:
— Так ты, говоришь, все еще в ссоре с сыном?
— Да, господин.
— Ну, тогда тебе некуда торопиться. Побудь у меня немного, подождем Имбату.
Эта обычная просьба прозвучала в устах ван Спойлта приказанием. Маруко, не осмелившись ослушаться, так и остался сидеть на полу, уныло опустив голову. А ван Спойлт, не обращая больше на Маруко внимания, сел за стол и занялся работой, углубившись в ворох бумаг.
Прошло немало времени, прежде чем явился Имбата. Вид у старосты был расстроенный, да это и не удивительно: ведь его позвали к ван Спойлту вскоре после неприятного разговора с Кавистой.
— Ты мне нужен, Имбата, — обратился к нему ван Спойлт. — Дело в том, что недавно здесь, на Лонторе, видели господина Веллингтона. А Маруко сейчас сказал мне, будто бы этот англичанин приезжал зачем-то к тебе. Не можешь ли ты объяснить, что ему от тебя понадобилось?
— Вы хотите, чтобы я был откровенным с вами, господин?
— Разумеется. Я жду от тебя полной откровенности. А потом, если тебе будет интересно, я скажу, зачем мне это нужно знать.
— Веллингтон приходил, только чтобы поиздеваться надо мной, — угрюмо ответил Имбата, — видно, других дел у него нет. «Ну как, Имбата, — сказал он мне, — ты, верно, теперь жалеешь, что подружился с голландцами? До чего же ты был глуп! Ну, я вижу, ты теперь и сам это понимаешь!» Много еще такого наговорил и ушел.
— Видно, и в самом деле господину Веллингтону некуда время девать, — усмехнулся ван Спойлт. — Приехать на Лонтор только затем, чтобы позлорадствовать над старостой! Знаешь, Имбата, мне трудно этому поверить. И если мы с тобой по-прежнему друзья, ты ничего не должен от меня скрывать.
Имбата встал и, глядя прямо в глаза голландцу, произнес:
— Господин ван Спойлт! Мне нечего добавить к тому, что я рассказал. Так все и было.
Ван Спойлт, в свою очередь, пристально посмотрел на старосту, словно еще сомневался в искренности его слов. Но честный, даже, можно сказать, истовый взгляд Имбаты убедил ван Спойлта в том, что лонторец говорит правду. Поднявшись со стула, он опять размеренными шагами походил по комнате и затем, остановившись, спросил:
— А как ты думаешь, Имбата, не было ли у господина Веллингтона каких-либо других целей, ради которых он я появился на Лонторе?
— Откуда я могу это знать, господин? Только его друзьям известно, зачем он сюда приехал. А меня Веллингтон считает своим врагом.
— Кто же его друзья?
— Не знаю.
— В твоем доме сегодня он был один?
— Нет, с ним были еще пятеро.
— Пятеро? С кем же он был?
— Четверых я видел впервые, а пятый был Маруко.
До сих пор Маруко сидел спокойно, но, услыхав последние слова Имбаты, встрепенулся.
— Я только провожал их до берега, — торопливо вставил он.
— Нет, Маруко. Ты, я вижу, со мной хитришь, — недоверчиво глянул на старика ван Спойлт. — И ты, конечно, не зря отказываешься заключить с нами контракт. Видно, этот англичанин играет здесь какую-то роль. Что у тебя с ним за дела?
— Это не я против вашего контракта, а мой сын, — пытался оправдаться Маруко.
— Меня сейчас не интересует, кто из вас, ты или твой сын к нам относится хуже. Я хочу знать одно — что вы обсуждали с англичанином?
— Ничего мы с ним не обсуждали.
— Я ждал от тебя другого ответа, Маруко, — строго заметил ван Спойлт.
— Клянусь предками, господин, я говорю вам чистую правду, — взмолился Маруко.
— Ну что ж, раз ты вздумал морочить мне голову, останешься здесь до тех пор, покуда не скажешь всю правду. А не то, смотри, явятся за тобой твои предки!
Маруко разволновался не на шутку.
— Почему я должен здесь оставаться? — спросил он.
— Ты, я вижу, забыл, о чем вы с англичанином говорили. Вот мы и поможем тебе вспомнить.
— Ах, господин, зачем вы так обращаетесь со мной? — в отчаянии воскликнул Маруко. — Я ведь не враг вам и никогда не был вашим врагом.
— Я тоже тебе не враг. Но политика выше всего, — холодно ответил голландец. — В политике нет знакомых, нет друзей. Сейчас ты для меня не просто доброжелательно относящийся к нам лонторец, а человек, который многое знает и поэтому заслуживает особого внимания. Значит, я должен тебя задержать. Тебе, конечно, это не нравится. Но я-то здесь ни при чем. Этого требуют высшие соображения.
От этих слов Маруко совсем расстроился.
Имбата почувствовал, что ему больше тут делать нечего.
— Я могу идти? — спросил он ван Спойлта.
— Иди.
Имбата попрощался и вышел. Ван Спойлт и Маруко остались вдвоем.
Никто не был свидетелем того, что произошло потом в стенах голландской крепости. И поэтому никто не может поведать людям об испытаниях, выпавших на долю старика.
В тот день Маруко из крепости не вернулся.
Конечно, многие лонторцы и не заметили его исчезновения. Но Кависта, тщетно прождавший отца несколько часов, был очень встревожен и рассержен. Наконец он подозвал к себе Вето и коротко приказал:
— Ступай на берег и разыщи Маруко.
Вето тотчас отправился на поиски. Через полчаса он вернулся с неутешительной вестью: Маруко пропал бесследно.
— Значит, увязался с Веллингтоном на остров Кай, — хмуро проговорил Кависта. — Теперь его не догонишь.
— Неужели он мог такое сделать? — В голосе Вето прозвучало сомнение.
— Конечно, мог. Если уж он что-нибудь надумал, его ничем не удержишь.
Что же нам теперь делать? Ждать, когда он вернется?
— Когда это будет! — зло бросил Кависта. Но тут же взял себя в руки и уже более спокойно обратился к столпившимся вокруг него лонторцам: — Придется, друзья, нам самим заняться этой голландской девчонкой. Кто попытается выкрасть ее из крепости и доставить сюда?
Молчание.
— Куда вы все годитесь! — в сердцах махнул рукой Кависта.
— Ее не так просто выманить из крепости, — сказал Самбока. — Нужно, чтобы кто-то вошел туда и вышел вместе с ней, не вызвав подозрения у голландцев. Твой отец как раз и есть такой человек, без него нам не обойтись. С ним Клара, может, и решится выйти из крепости: больше ведь она никого и не знает.
— Но если ждать моего отца, то сколько нам придется сидеть без дела! — горячо проговорил Кависта. — Мы и так уже потеряли немало времени, дожидаясь этого англичанина. А теперь опять заминка. Нет, друзья, это глупо, а главное, опасно. Нельзя больше терять ни одного часа!
В наступившей тишине неожиданно раздался звонкий молодой голос:
— Я пойду в крепость. За успех не ручаюсь, но попробую.
— Твои слова достойны мужчины, Тало, — похвалил Кависта. — Что ж, иди, только будь осторожен. Когда ты пойдешь?
— Завтра утром, — ответил Тало. — Сегодня уже поздно, скоро стемнеет.
— А как ты будешь действовать? — спросил Самбока. — Надо все предусмотреть, ведь это не цыпленка утащить.
— Понятно.
— Нет, ты все-таки скажи нам, с чего ты думаешь начать?
— Войду в крепость.
— Как?
— Под видом торговца.
— Дальше.
— Разыщу эту девушку.
— А потом?
— Выманю чем-нибудь за ворота.
— А ты когда-нибудь разговаривал с ней?
— Не приходилось. А что?
— Говорят тебе, она не цыпленок, в торбу ее не положишь. Ну, хорошо, выйдет она из крепости, а что ты дальше будешь делать?
— Заткну ей рот, чтоб не кричала, и бегом сюда.
— Не так все это просто, Тало. Помни, если ты чем-нибудь себя выдашь, рухнет наш план, и всем нам несдобровать. Наша судьба зависит от того, как ты справишься с этим делом. Раскроют голландцы нашу тайну — все мы погибли.
— Не беспокойся, пак, я буду осторожен.
— Будь осторожен, сынок. И вот еще что я думаю: нельзя тебе идти одному. Снаружи, за воротами крепости, тебя должны ждать наши люди.
— Верно, поддержал Кависта. — Давайте сейчас же и решим, кто пойдет вместе с Тало.
— Я!.. Я тоже!.. И я!.. — послышалось вокруг.
— Наконец-то мы становимся более решительными! — с удовлетворением воскликнул Самбока.
— Ну теперь, кажется, все предусмотрено, — сказал Кависта. — Кто хочет пойти домой, идите. Но завтра рано утром все мы опять должны собраться здесь.
Итак, завтрашний день решал все. Лонторцы еще немного потолковали и начали расходиться по домам. Некоторые остались ночевать в лесу.
Наступило утро. Часов около восьми группа добровольцев во главе с Тало отправилась в путь. Кависта и его друзья, собравшись в своем тайном убежище, с нетерпением и тревогой ждали их возвращения.
Вернулись они, когда солнце уже стало клониться к западу. Вид у них был сконфуженный.
— Почему с пустыми руками? — спросил Кависта.
— Сначала я пошел в крепость один, — начал рассказывать Тало. — Потом туда проник Уман, а за ним и Симба с Мардиасом.