Дзержинский со Склянским решили срочно направить в Тамбов командующего войсками внутренней службы республики (ВНУС, так с сентября 1920 года стали именоваться прежние войска внутренней охраны республики, ВОХР), члена коллегии ВЧК Корнева для уточнения обстановки на месте и подготовки доклада на коллегии.
Вернувшись, Корнев доложил:
— Ознакомившись с ведением операции товарищем Аплоком по подавлению восстания, я нашёл, что неуспех в полном уничтожении бандитов объясняется неиспользованием в полной мере всех средств и ресурсов губернии, непривлечением к борьбе местных властей, слабым комсоставом и крайне слабой войсковой разведкой. Для устранения всех этих недочётов мною проведена в жизнь организация военных советов, вовлечены в работу местные силы, даны указания об учёте всех сил и ресурсов губернии с целью их целесообразного использования, обращено внимание на улучшение войсковой разведки с привлечением к массовой работе всего комсостава, неиспользованного полностью до сего времени для боевых операций, и, наконец, пользуясь прибывшим пополнением приступлено к переформированию двух батальонов и одного полка, вследствие чего значительно усиливаются действующие силы. Кроме того, даны товарищу Аплоку общие директивы по скорейшему подавлению остатка ядра восстания.
Выслушав доклад Корнева, Дзержинский понял, что следует ещё раз срочно приглашать в Москву руководство губернии и обстоятельно выслушать их в расширенном составе.
71
Начальник контрразведки Народной армии доложил Антонову о ситуации в Поволжье, где восстание всё ещё не было подавлено властями.
— Я считаю, нам необходимо установить контакты с волжскими партизанами и объединить свои силы, — убеждал командующего Донской. — Представляешь, Степаныч, какая силища тогда у нас будет! Ни один Ленин ни с каким Троцким с нами тогда не справятся.
— Ты прав, Николай, — после небольшого раздумья согласился Антонов. — Неплохо было бы нам наведаться в те края. Контакты контактами, но пора уже и выходить за пределы Тамбовщины, коли хотим завоевать Россию. Только сам не прись туда. Ты мне здесь нужен. Отправь кого-нибудь из самых надёжных своих людей. Есть у тебя такие?
— А то!
Донской согласился сразу. К этому он, собственно, и подводил Антонова, делая ему доклад. Уж очень ему хотелось окунуться ещё в ту войну. Для начала, в сентябре, решено было в Балашовский уезд Саратовской губернии забросить отряд прикрытия. Как говорится, для отвода глаз. Чтобы мог скрытно внедриться в губернию один из лучших контрразведчиков Антонова — Смирнов-Рябинин. Коммунисты, недолго думая, по народившейся уже традиции признали целесообразным захватить местных кулаков в заложники, обвинив их в пособничестве антоновцам, на случай новых нападений. Но у Антонова уже были несколько другие планы.
29 сентября красные части перешли в наступление у села Ново-Никольское, занятое Антоновым. Потеряв 70 человек, Антонов отступил к селу Козьмодемьянское, что в 15 вёрстах северо-западнее Инжавино. Поймав кураж, красные завязали бой и в Козьмодемьянском. Особенно лихо вела себя красная кавалерия. Упорный бой длился пять часов. И лишь небольшой группе антоновцев во главе с Токмаковым удалось уйти. Красным в качестве трофеев достались до 100 повозок с лошадьми, фураж, мануфактура, медикаменты, телефонный аппарат, две тысячи патронов и канцелярия штаба, а также труп одного из адъютантов Антонова — Каменского.
Однако, радоваться было рано: оказалось, что главные силы антоновцев, вместе с самим Антоновым и Богуславским, а также с целым обозом раненых, не останавливаясь в Козьмодемьянском, ушли на юг. Пройдя село Богдановское, Антонов разделил отряд на две части. Меньшая, под командой Богуславского, включая раненых, пройдя Лукино, что в 10 вёрстах от станции Чакино, перешла полотно железной дороги балашовской ветки на 60-й версте у села Губаревки, скрылась, оставляя раненых на лечение в деревнях в районе Каменки и Афанасьевки. Когда группу обнаружили красные, вдогонку ей направили 1-й сводный полк 1-й группы.
Вторая, большая часть антоновского отряда, во главе с самим Антоновым, в количестве около трёхсот человек, пройдя Богдановское, повернула на восток к селу Покровскому и, уходя от преследования красных, вышла на Кулевчу, что в 13 вёрстах юго-восточнее Инжавино, а далее на Балакирево и укрылась в районе озера Рамза. 3 октября, узнав о приближении Антонова, командир батальона Московского полка ВОХР, стоявшего на станции Инжавино, по собственной инициативе двинул свой батальон навстречу Антонову и вступил с ним в бой. Антонов с боем отошёл к деревне Дербень под городом Кирсанов. 4 октября, под покровом ночи и пользуясь знанием местности, Антонов вывел своих в село Иноковку, но там нарвался на дивизион конницы Запасной армии. Загнанные красной конницей в кольцо, антоновцы сочли благоразумным укрыться вновь в инжавинских болотах: зализать раны и подготовиться к броску в Саратовскую губернию.
Тем временем красные войска, получившие хорошее пополнение, 6 октября начали сужать кольцо окружения в районе деревень Дашкова, Архангельское, Никольское, в районе Инжавино, Троицкое, Семёново и Земляное, а также сел Паревка, Вильяминовка и Ново-Посёлок... Кольцо обложения постепенно сужалось. Красные разведчики в сопровождении местных жителей вели поиск местонахождения партизан.
Спустя неделю после засылки Смирнов-Рябинин начал своё дело на Саратовщине: донесения с мест помогали Антонову хорошо ориентироваться в незнакомых ему пока ещё краях. Выход туда ему нужен был ещё и потому, что тамбовские руководители стали потихоньку выдавливать его из губернии. Попытки были, правда, очень слабые и неорганизованные, но Антонов решил, что пора уже подыскивать пути отхода в случае окружения его частей. И вновь первым на его пути оказался соседний с Борисоглебским уездом Балашовский уезд Саратовщины, в районе сел Верхний Шибряй — Красное Колено. Там он и появился со своим многотысячным отрядом 5 октября. С ходу взял село Макарово, направив туда 200 всадников. Обстреляли волостной военкомат, переполошив всех его сотрудников, выскакивавших из здания военкомата в окна. Похитили штамп и печать волости, сожгли все бумаги, расправившись с коммунистами, евреем-дантистом и начальником почты, найдя у последнего на столе депешу, посланную волвоенкомом своему начальству в Балашов. Расстреляли и оказавших сопротивление милиционеров. Обменяв своих уставших коней на свежих у местных крестьян, через три часа покинули Макарово, продолжив свой путь в направлении Сердобска, заняв при этом несколько районов Балашовского уезда. Сердобск тут же объявили на осадном положении. В городе началась паника.
Находившаяся несколько в стороне от их пути Петроградская коммуна, едва заслышав о приближении антоновцев, в полном составе сама разбежалась. Одновременно, с другой стороны фронта, у станции Тамала, появился ещё один отряд Антонова. Появилась угроза окружения и захвата целого уезда.
Военный комиссар Балашова Колесов, не имея в наличии воинских подразделений, немедленно запросил у Саратова помощи. Штаб красных войск перебазировался из Балашова на станцию Ртищево, чтобы, в случае чего, иметь возможность быстро ускользнуть по железной дороге от поймавшего кураж крестьянского предводителя. В распоряжении у штабистов на станции оказалась и срочно прибывшая из Кирсанова бронелетучка. Губчека выделены два чекистских батальона. И в самом Ртищево началась лёгкая паника: станция осталась без наблюдения, посты, находящиеся у водокачки, что в трёх вёрстах от Ртищево в балке, слишком слабы (всего пять человек), да к тому же охотно вступающие в разговор с любым приблизившимся к ним человеком.
Саратовское губчека выделило для руководства операцией по подавлению антоновского набега заведующего секретно-оперативным отделом Ермилова, вошедшего в состав временного Балашовского реввовенсовета. Он-то и вычислил партизанского контрразведчика Смирнова-Калинина. Однако брать сразу его не стали. Важно было определить все адреса и явки антоновцев, а также их осведомителей в рядах красных частей и советских учреждений.
Антонов начал свой рейд по соседним губерниям с размахом и по всем правилам военного искусства. 80 диверсантов в составе нескольких групп, хорошо ориентирующихся на местности, направил он в Саратовскую, Тамбовскую, Воронежскую и Пензенскую губернии. В каждой группе был старший, каждый человек имел условный значок: в шинели на левом лацкане около петли и крюка продернуты две толстые нитки — одна красная, другая светло-жёлтая. Если же диверсант был в штатской одежде, то нить была только красной. С обратной стороны нитки завязаны так, чтобы было можно быстро их вырвать. Общий пароль — "Шпан". Перед каждой группой Донской, вместе с Ишиным, поставили разные задачи, но общее, что их объединяло — это вербовка в партизанскую армию, вплоть до вступления в РКП. И действительно, впоследствии выяснилось, что к Антонову присоединялись даже коммунисты.
Тем временем, советское командование в Саратовской губернии стало понимать, какую опасность таит в себе рейд тамбовского волка Антонова. В ряде уездов стали вспыхивать беспорядки и крестьяне вливались в Народную антоновскую армию. Из Саратова в мятежные Балашовский и Сердобский уезды направили свежие части. Но несколько сот человек, даже при наличии десятка пулемётов и нескольких орудий, всё равно не могли справиться с несколькими тысячами повстанцев. Они просто не могли за ними угнаться: Антонов всю свою пехоту сажал на лошадей и, постоянно меняя уставших на свежих, преодолевал таким образом до 60 вёрст в сутки.
Одновременно отряд антоновцев численностью до 800 человек появился в Воронежской губернии, в районе Шиповых лесов, где хозяйничали отряды зелёных. На помощь антоновцам пробился и отряд Ивана Колесникова. Правда, вскоре воронежскими чекистами был пойман один из диверсантов, некто Самарцев, близкий приятель Ивана Ишина, который показал, что в селе Манино имеется схрон с большим количеством оружия. Естественно, это оружие чекисты изъяли.