Джахан-шах, увидев это обстоятельство, со своим войском вышел вперед и приостановил бег их коней, затем ударами сабель воротил их назад. Колынчак Бахадур также сделал натиск, один хошун вражеских сил воротил назад.
Царевич Миран-шах тоже напал на врагов, находящихся напротив, оттеснил их и вернулся на свое место. Усман Бахадур с хошуном кипчаков вышел вперед, бился с тремя хошунами врага и выказывал богатырство. Но неожиданно упал с коня и тут же, благодаря счастью государя Сахибкирана, заново сев на коня, устремился в сторону врага и оттеснил его.
Берди-бек и Худайдад Хусайни оба согласованно наступили на врага и оттеснили войско врага в его правом крыле, окрасили поле боя кровью врага.
Тогтамыш-хан увидел, что в его войсках мочи и силы не осталось, не счел подходящим стоять на этом месте и сражаться. Он ушел от места напротив Сахибкирана, направился в сторону царевича Умаршайха. Видит, тот в готовности и начеку, тогда напал на тысячу Шайх Темур Сулдуза. Те бились, несмотря на то, что обсыпали их стрелами, жертвуя жизнями, самоотверженно дрались, не отступили. Из тысячи сулдузов перебили многих, прошли через них и построились, войдя в тыл победоносного войска Тамерлана.
Когда царевич Умаршайх увидел это обстоятельство, пошел напротив Тогтамыша; его воины прикрыли головы щитами и стали биться.
В то время, когда государь Сахибкиран преследовал бежавших людей Тогтамыша, подошел к нему Джака Тавачи и доложил, что Тогтамыш-хан с несколькими хошунами войска вошел в тыл победоносного войска и построился в боевой порядок.
Государь Сахибкиран, услышав эти слова, собирался действовать, как от царевича Умаршайха подошел человек и доложил эту же весть.
Государь Сахибкиран с приближающими победу бахадурами пошел назад, в сторону Тогтамыша.
Тогтамыш, увидев государя в великолепии с ратью, от страха впал в панику, отпустил узды коня и бежал. Это на него действовало право добродеяния государя (Тамерлана. – А. М.).[239]
Государь Сахибкиран с победой и триумфом сошел с коня и вознес благодарения Господу небесному Царю, велик Он и всемогущ.
Беки и царевичи все собрались, пришли в его присутствие и поздравили его с победой.
Государь приглашал каждого из них, обнимался, хвалил и говорил слова благодарности. Всем им дал хорошие подарки. Затем из войска, из каждых десяти человек, семь послал в преследование врага.
Бахадуры, сев на коней, преследуя, настигли тех злодеев… Впереди них была река Итиль, очень глубокая и широкая, как море, нельзя было в нее войти. А за ними были воины Сахибкирана с саблями в сапог. Они остались между двумя бедами. И многие из них утонули в море бренности, и лишь немногие уцелели. Их дети, жены и дочери стали добычей, взяли также и их имущество…
В то время, когда Тогтамыш-хан с тысячью трудностей бежал, спасая свою жизнь, его улус рассеялся…
Войска государя (Тамерлана. – А. М.), преследовавшие врага, пошли вслед за ними и достигли реки Итиль. На побережье реки была степь, весьма прекрасная и травянистая, называемая Ор Тоба (прибрежье Волги севернее современного г. Тольятти). Остановились там, раскинули царские шатры и палатки, занялись удовольствиями…
Войска, которые по приказу были отправлены в разные стороны, вернулись с победами и трофеями, столько они добыли лошадей, верблюдов и овец, что нет им числа. Из противников все, кто прятались в разных местах, были найдены и пленены, некоторые убиты, а других привели живыми. В этой победе досталось столько добра, что счет ему был известен только Аллаху. Добыли столько баранов, верблюдов и лошадей, что на обратном пути некоторые были просто бессильны их везти и бросили.
Государь Сахибкиран с властностью и счастьем сел на престол улуса Зучи, предался удовольствиям, и отступили войска забот и тревог. Со стороны врага никаких забот не осталось, музыканты стали исполнять душеуспокаивающие мелодии, установились радость и веселье. Там стояли двадцать шесть дней, предаваясь удовольствиям.».[240]
Когда «весь улус Зучиев (Золотоордынский Улус. – А. М.), пораженный и разбитый, отчаялся в существовании», именно тогда у некоторых военачальников Тамерлана, появилось желание отделиться от Тамерлана и захватить престол Золотоордынского хана.
В частности, Тимур-Кутлуг-оглан и Едигей под предлогом «собирания своих сородичей» и подчинения их Тамерлану с его разрешения покинули ставку, но так и не вернулись назад. Шереф ад-дин Али Йазди по этому поводу писал: «Когда Тимур-Кутлук, отправившийся искать свой иль (народ), собрал свой народ, обоняние запахов благоденствия породило в нем желание ханствовать над улусом Зучи, и он провел черту забвения по обязательствам своим Тимуру (Тамерлану. – А. М.): не выполнил их и со своими приверженцами ушел в степь.
Едигей также, когда отыскал своих людей и вокруг него собралось большое число (людей), ногтями вероломства истерзал лик договора и ушел в другую сторону…».[241]
Однако время этих претендентов на власть в Золотой Орде еще не наступило. Тогтамыш, хотя и потерял восточную часть своего улуса, по-прежнему господствовал в западной и, как показали будущие события, не оставлял своих замыслов вернуться в Сарай, а также прибрать к рукам приграничные кавказские территории…
После одиннадцатимесячного похода против Тогтамыша и нескольких месяцев отдыха в Самарканде Тамерлан «обратил свой взор в страну Иран, которая ранее была покорена, но в которой кое-где оставались плохие люди, и что нужно заняться их делами. Некоторые несчастные там подняли головы и опустошили многие земли, и из-за содеянных ими дел у них разыгралась гордыня».[242]
Речь идет, прежде всего, о назначенных Тамерланом в юго-западные области Ирана правителями представителях рода Музаффаридов, которые за время длительного его отсутствия фактически полностью отпали от Тамерлана. Перестали признавать себя вассалами Тамерлана и другие правители Западного Ирана. Все это неминуемо привело к новому походу Тамерлана на Иран, который начался в среду (17.07.1392 года), когда он «сел на коня и приказал двигаться».
В течение двух месяцев войско Тамерлана беспрепятственно прошло до области Мазандарана и достигло окрестностей Астрабада, который находится на южном побережье Каспийского моря. Дальше его путь лежал на Сари, Амуль и Калъаи Махан.
«Государь Сахибкиран после трех переходов от Астрабада подошел к одному большому лесу. Это был такой большой лес, что невозможно было пройти…
Государь издал подчиняющий мир ярлык: «Войскам войти в лес, срубить деревья и построить дорогу!»
После этого ярлыка открыли три дороги. Ширина каждой дороги была в пролет стрелы Таким способом, открывая дороги, дошли до Сари.
Саййид Камал ад-дин из-за своего безумия бежал к Саййид Риза ад-дину, который находился в Махане…
Там была построена одна крепость, которая одной стороной упиралась в море. Другая сторона была обращена к суше, но с этой стороны был вырыт ров и в него пущена морская вода… Вокруг крепости был вбит в землю частокол из древесины, они плотно прилегали друг к другу и были огромной длины. Этот частокол древесины был непреодолимой стеной и второй крепостью.
В то время правители Сари и все вельможи Амуля со слугами, войсками и челядью находились там. Все свои богатства они снесли туда. И другие правители той области и даже торговцы, прибывшие в эту область, все свои товары и богатства снесли в эту крепость. Так что там было много золота, серебра и другого добра.
Государь Сахибкиран, узнав об этом, двинулся туда.
Победоносное войско, пройдя через грязь и болота, за три дня дошло до этой крепости, и поступил приказ: «Пусть Саййид Гияс ад-дин уговорит своего отца прийти!»
Однако их дурной нрав вышел за пределы дозволенного. Решение Господа всевышнего было таково, что их постигнет беда.
Сын Саййида сказал, что это дурная секта, и они не следуют сунне пророка и обязательным обязанностям. У них нет призыва к молитве муаззином. Если кто-либо позовет к намазу, его стыдят, а то и убивают. У них нет пятничной молитвы и вообще собора мусульман[243]. Эти слепцы днем не видят солнечного света, а ночью – лучей Луны.
Когда Саййидзаде рассказал эти слова, государь приказал: «Войскам срубить лес и намостить болота!»
Войска рубили лес и строили дорогу на болотах. Каждый день строили один йигач такой дороги. В понедельник двадцать шестого зуль-каъды (14.10.1392 года) караулы обеих сторон столкнулись и начали сражение…
Через три дня Саййид Камал ад-дин Дараз и Мавлана Имад ад-дин вышли из крепости, пришли к государю, принесли извинения и просили пощады.
Государь Сахибкиран сказал: «Ваши слова я принимаю, но с условием, что по одному сыну каждого из здешних сейидов, являющихся правителями этих краев, отправите к нам вместе с их имуществом. Они будут жить с нами до тех пор, пока в нас не окрепнет доверие в них, потом они счастливо возвратятся в свои места. И пусть их отцы положатся на нас и будут покойны».
Те недальновидные безумцы, услышав эти слова, не приняли их, смысл этих правильных слов они не уловили, стали мыслить ложными категориями и стали бить в барабаны, выказывая враждебность.
Государь Сахибкиран издал ярлык: «Пир Падша с Аргун-шахом Бурдалыги, Надир-шахом Каракули и Шайх Али Мусой вместе с корабельщиками Джайхуна и громометателями[244]