Удовольствовавшись приобретением крепостей Сивас и Малатия, Тамерлан обратил свое оружие в Сирию,[312] продолжая занимать Баязида перепиской; но главною причиной отсрочки решительных действий его против своего врага была, кажется, та, что султан египетский, владевший вместе с тем и Сирией, был в тесных сношениях с Баязидом, посылал ему подкрепления и, будучи довольно силен, мог сделать значительную диверсию в пользу Баязида.
Тамерлан легко мог понять, что в случае неудачи опасно было оставлять на фланге своей операционной линии такого сильного неприятеля, каков был египетский султан.
Взяв Дамаск (05.01.1401 года), разграбив его, обратив в бегство египетского султана и покорив Сирию, Тамерлан обратился на Мосул, а оттуда на Багдад, владетель которого, хотя наружно и признавал над собою власть его, но при успехах Баязида мог отложиться. После 2-хмесячной осады в июле 1401 года армия Тамерлана взяла Багдад, после чего «в назидание другим, чтобы не пошли по неверному пути и знали пределы дозволенного, Тамерлан приказал построить башни из отрубленных голов…»
Таким образом, прежде решительной войны с сильным повелителем оттоманов Баязидом, Тамерлан обеспечил себя с фланга и с тыла и, в ожидании совершенного разрыва с ним, двинулся опять в Грузию, для укрощения воинственных племен ее.
Баязид, узнав о поражении войск египетского султана и покорении Сирии, поначалу имел намерение уклониться от войны со своим страшным соперником, о чем свидетельствует Шереф ад-дин Али Йазди: «Кара Юсуф Туркман вот уже определенное время, находясь среди мусульман, творил зло и бесчинство. Заняв дороги, он грабил приходящих и уходящих. Он нападал на караваны Хиджаза. Но поскольку он от государя Сахибкирана бежал в Рум, то Сахибкиран стал сторонником похода в Рум.
Когда эта весть дошла до Рума, то и кесарь Рума занялся подготовкой к войне и стал собирать войско. Однако вельможные деятели и ученые праведники страны Рум – все, придя к Йилдырым Баязиду, наставляли ему и сказали: «У этого царя, идущего сюда, весьма сильная власть, и до сих пор кто бы ни сопротивлялся ему, все были побеждены и унижены. За какое бы трудное дело он ни брался, благодаря его власти, это дело давалось ему легко. На какой бы город и крепость он ни ходил, он брал его в короткое время. И все эти дела не зря, здесь ясно видна милость Господа Бога. Враждовать с таким человеком не к добру. Не враждуй с ним и войди с ним в согласие, дабы страна осталась невредимой».
Эти слова пришлись по душе Йилдырым Баязиду. И сам он был напуган, поэтому он к Сахибкирану направил казия мусульман вместе с одним беком, вручив им письмо, смысл которого был таков: «Мы тоже подчиняемся и повинуемся. Если раньше с нашей стороны и случилось некоторое неповиновение, то отныне мы раскаиваемся, и у нас, кроме подчинения и повиновения, никакого дела не будет»…
Смысл ответного письма Тамерлана был таков: «После привета наши слова таковы: прибыли ваши послы и известили нас о ваших хороших словах. Если эти слова истинны, то надобно, чтобы послали к нам Кара Юсуф Туркмана, или устраните это несчастье из головы мусульман. И пошлите к нам одного старшего бека, чтобы мы заключили договоры, и между нами установилась обоюдная связь, и чтобы мусульмане были в спокойствии. Если же не послушаетесь нашего слова, то все, что случится, будет на вашей совести…».[313]
В этом и, в особенности, в нижеследующем послании Тамерлана Баязиду выдвигались конкретные условия заключения мира: «Мои с тобой условия и согласие таковы, которые я высказал ранее. Если не будешь действовать в соответствии с нашими словами, то крепость Кемака (город-крепость в Восточной Анатолии, в верхнем течении Евфрата на его левом берегу), которая всегда принадлежала этой стране, сдай нашему доверенному. Тогда мы предоставим тебе страну Рум. И ты будь покоен в тех пределах, продолжай джихад и битвы с врагами религии. И ежели какой-либо совет или помощь тебе будут нужны, мы окажем и сколько бы ни было нужно тебе войска, мы отправим».[314]
Вместо ответа Баязида Тамерлан, получив донесение о приготовлениях Баязида к войне и о высылке им отрядов к Алепу, Едессе (Рее) и Диарбе-Киру, двинул войска свои в Малую Азию.
Движение войск Баязида к означенным городам показывает, что он не терял еще надежды на помощь египетского султана и, может быть, надеялся приближением своим к Багдаду произвесть там восстание, и если бы Тамерлан действительно принужден был избрать южную часть Азиатской Турции театром войны с Баязидом, то, при малейшей его неудаче, надежды Баязида могли бы осуществиться.
Но Тамерлан, угрожая искусным движением из Грузии тылу войск Баязида, успел перенести войну в северную часть Малой Азии.
27 апреля 1402 года, перейдя через р. Куру, он с армиею своею направляется на Берду, Гендже, Алатак, мимоходом берет крепость Тартум, оттуда идет на Авеник, Эрзерум и потом вторгается в северные азиатские владения Баязида, овладевает принадлежавшею ему крепостью Кемак и идет к Себасту.
Именно сюда прибыли послы Баязида. Из их слов явствовало, что «Йилдырым Баязид, поддавшись науськиваниям сатаны, который вывел его из пути истины, после покорности и подчинения опять выразил вражду. Он высказал слова, неприличествуемые ему, и относительно взятия крепости Кемаха сказал вспыльчивые слова…
Государь, услышав эти слова, не принял посланные подарки и сказал: «Если счастье не сопутствует человеку, ему бесполезны добрые наставления и доброжелание.
Сколько бы я ни говорил, что этой стране не будет вреда от нашего войска, но не получается. Йилдырым Баязид каждый день говорит другое слово и не стоит на одном слове. Если бы он послал к нам Кара Юсуфа и дал нам крепость Кемаха, он и сам и его страна остались бы невредимыми.
Слава Аллаху, крепость Кемаха досталась нам без труда. Теперь передайте ему: «Поскольку ты не прислушался к нашим словам, то будь мужественным, чтобы сразиться».[315]
Перед тем, как отпустить послов, Тамерлан провел смотр своего воинства, на который, согласно его приказу, «послов повели и показали им величие и могущество войска. Послы, увидев это величие и мощь, испугались и начали трястись.
Утром Сахибкиран пригласил послов, надел им халаты, разрешил идти и сказал: «Скажите Йилдырым Баязиду: поскольку в твоей стране газават и джихад являются привычными, то наша душа не лежит к тому, чтобы причинять беспокойство этой стране. Однако известно, что ты вышел из правильного пути. Я все еще буду ждать, пока ты не пошлешь к нам людей Тахуртана и пошлешь одного из твоих сыновей, так что от меня им будет милосердие и соучастие, которого не было им от тебя – отца. И страна Рум полностью подчинится тебе, ты спокойно воссядешь на троне, и народ тамошний будет в благоденствии. И да привет».[316]
И все же Баязид не пошел на уступки требованиям Тамерлана, а решил перерезать путь продвижения его армии, устроив засаду в лесистой местности в районе Токата (ныне город на севере Турции, на левом берегу реки Ешиль Ирмак). Тамерлан был оповещен об этой засаде и направил свои войска на Кесарию, и далее на Киршегр (современный Кыршехир) – город в Турции, в 30 км восточнее р. Кызыл Ирмак, и Ангору (Анкория, Анкара. – А. М.).
«На четвертый день пути остановились, подойдя ближе к Киршэгру, где Тамерлан провел военный совет. «Поучая царевичей, он сказал: «Здесь нужно делать два дела: одно то, что мы здесь остановимся до тех пор, пока враг подойдет, наши животные отдохнут; другое то, что войдем внутрь страны врага, и будем брать их имущество, во все стороны будем делать набеги, чтобы Йилдырым Баязид подошел быстрее. Говорят, большая часть его войска – пешие, они будут усталые, расстроенные».
Это второе предложение государя поддержали все, и то место покинули и пошли, сопутствуемые удачей…».[317]
Неистощимый в военных средствах и основательный в соображениях гений Тамерлана хорошо понял, что Баязиду весьма трудно будет продовольствовать многочисленную армию, составленную преимущественно из пехоты, которую Тамерлан намерен был везде окружать и беспокоить своею конницей; что принятым им способом войны он скоро истощит продовольственные запасы своего противника, частыми успехами ослабит его, лишит бодрости и заставит искать спасения в отступлении, во время которого, преследуя его стремительно, Тамерлану представится случай напасть с выгодой и одержать верх.
Чтобы достигнуть своей цели и стать на пути сообщения турецкой армии с Бруссой, столицей Баязида, Тамерлан двинулся к крепости Ангоре. Имея превосходную конницу, двигаясь открытою и довольно ровною местностью, простиравшейся от Малатии к Ангоре, Киютайе, Иконии, он мало рисковал, покидая свой путь сообщения, а между тем движением к Ангоре ставил своего противника в опасное положение.
Движение это он исполнил весьма искусно: чтобы совершить его быстро и чтобы армия его во время похода не нуждалась в воде, он предварительно послал конный отряд по избранному направлению к Ангоре, придав ему часть пехоты, для вырытия колодцев на тех местах, где по предположению надо было поить лошадей и где в воде был недостаток.
Когда таким образом средства к беспрепятственному следованию были приготовлены, Тамерлан, оставя часть войска в занимаемом им лагере, чтобы этим лучше скрыть предпринятое им движение с главными силами, быстро двинулся к Ангоре, пройдя в 3 дня около 150 верст – быстрота, судя по многочисленности его армии, необыкновенная! Это – прыжки тигра, завидевшего свою добычу.
По прибытии к Ангоре Тамерлан на другой день приступил к осаде ее, отвел воду из ручья, протекавшего через крепость, начал подкапывать стену и делать приготовления к штурму крепости.