Я приказал назначить несколько секретарей аудиенций (или публичного совета), которые поочередно должны были присутствовать в диване; они тщательно записывали все дела и затруднения, разрешенные или просто только обсуждавшиеся. Они включали в историю событий моей жизни суждения, которые я произносил, и все то, что происходило в моем совете.
В каждом департаменте управления состоял особый чиновник, который вел журнал прихода и расхода.
Постановления о назначении начальников (эмиров) улусов, кушунов и тюменей
Я предложил, чтобы эмир каждой орды и каждого тюменя брал с собою в военное время по одному всаднику из каждой палатки, по одному из каждого дувала и, наконец, по одному человеку из каждого дома.
Повсюду, где бы они ни останавливались, их должны были снабжать водой и фуражом для продовольствия. Начальники племени получали Иргу и Бирк. Они были обязаны выводить в поле число всадников, соответствовавшее силе их улуса или тюменя. Из среды 40 оймаков или начальников орд, которые признали мою власть, я желал (бы), чтобы 12 получили офицерскую тамгу для того, чтобы возвысить их на степень моих доверенных слуг. И я избрал начальников Берласа, Тархана, Аргуна, Салаира, Тулкачи, Дульди, Могула, Сельдуза, Туга, Капчака, Ерлата и Татарии.
В орде Берласа я поставил 4 главных офицеров. Эмира Кодадада, которому я отдал область Бадакшана; эмиры: Яку, Ику-Тимур и СолейманТНах получили в управление каждый пограничную область или провинцию. Сто лиц из орды Берласа были возведены в звание минбаши; наконец, Желаледдин Берлас был сделан десятым эмиром, а Абу-Сеид - девятым.
В орде Тархана я пожаловал Балзеда седьмым эмиром, а 20 воинов получили звание юзбанш.
В орде Аргуна Таш Хаджа я облек в достоинство восьмого эмира и выбрал 20 лиц из этой орды в минбаши, юзбаши и унбаши.
В орде Салаира Тук Тимур и Шир-Байрам мною назначены восьмым и девятым эмирами и 20 лиц назначены унбашами и юзбашами.
В орде Тулкачи звание эмира было оставлено за Алжету-Берди.
В орде Дульди то же звание дано Табан-Бехадеру и Сам-Бехадеру.
Тимур-Хаджи-Аглан был эмиром в орде Могула.
Илчи-Бехадер - в орде Сельдуза, Али-Дервиш - в орде Туга.
Эмир Сар Буга в орде Капчака.
В орде Ерелата звание главного начальника было предоставлено эмиру Мувиду, который женился на моей сестре, а Солянчи-Бехадер сделан эмиром.
Это же звание получил Кунк Хан в Татарской орде.
28 прочих начальников орд, которые не получили тамги, были просто названы начальниками племен для того, чтобы в военное время или для отправления военной службы они явились в число воинов, предписанных приказами.
Правила, которыми должны руководствоваться в своих отношениях начальник к подчиненному и подчиненный к начальнику
Хороший слуга должен знать, что его начальник вправе требовать от него то, что он сам требовал бы, имея слугу. Поэтому ему следует проявлять неутомимую деятельность на службе. Если его начальник, после выражения самого искреннего благоволения, делается к нему равнодушным, то он (подчиненный) должен обвинять в этом самого себя, а не начальника.
Добрый слуга привязывается и служит из расположения. Тот, кто не зная дружбы, питает в своем сердце только чувство ненависти, пожнет только несчастье, тогда как успехи и благосостояние преданного слуги будут возрастать со дня на день Преданный слуга не оскорбляется выговорами или равнодушием своего господина, не питает злобы в своем сердце; он обвиняет самого себя в дурном обращении, которое переносит. Такой слуга заслуживает повышения.
Слуга корыстолюбивый будет ленив на работе.
Тот, кто забывает свой долг и повертывается спиной во время дела, не достоин внимания. Слуга, способный отделываться извинениями или просить (извинения) увольнения, когда предстоит сражение, который ищет средств скрыться и откладывает до другого дня дело, не терпящее отлагательства (таково было поведение Була и Тимур Аглана, покинувших меня в самый критический момент), - пусть имя такого слуги предается забвению, и пусть Всевышний его накажет.
Князья не должны лишать подданного власти, раз они его облекли таковою. Пусть они остерегаются низвергать того, кого возвысили. Человек, за которым раз признано достоинство и проницательность, не создан для того, чтобы быть презираемым. Если, по несчастью, такое оскорбление ему уже нанесено, т° необходимо исправить это, возвысить оскорбленного на степень вдвое значительнее и предоставить себя его великодушию, потому что, если у него останется злоба и он задумает отомстить за себя - он не замедлит понести за это наказание. Но подчиненный который заботится сохранить место в сердце своего господина, не замедлит составить свое благосостояние.
Тот, кто после вынужденного или добровольного разрыва возвращается к своему начальнику, заслуживает внимания, так как он дает блестящее доказательство своего раскаяния, своей преданности.
Если слуга неприятельской стороны, дав доказательства своей храбрости и верности, попадал в плен, если же, не надеясь на своих, покидал их, чтобы просить моего покровительства, я возвышал его и обращался с ним, как с верным моим подданным.
Мангали Буга и Идер-Андухуд с эмиром Абу-Сеидом ожидали меня во главе 6000 всадников и разбили меня на берегах реки Балх.
Впоследствии эти офицеры, не надеясь на своего князя, перешли на мою сторону; я принял их с отличием и осыпал почестями. Я дал им области Исад Шадаман, Андижан и Туркестан.
Если слуга, опасный для противной стороны во время действия, разрывает цепи дружбы по наущению врагов своего господина, если, забыв законы соли, власть и подчинение, он старается низвергнуть своего князя, - я строго запрещаю его принимать; судьба, куда бы он ни скрылся, воздаст ему наказание (смерть) за его неверность.
Подданный, который оставляет своего господина в опасности и ищет дружбы других, не заслуживает никакого доверия; однако, если многочисленные заслуги позволяют рассчитывать на его верность, то его услугами можно пользоваться во всякое время, кроме военного. Ему следует оказывать величайшее внимание.
Визирь или подданный, который в видах политики или с предвзятою целью поддерживает близкие отношения с врагами, который под прикрытием этой дружбы вернее действует на пользу своего господина, достоин стать наряду самых умных друзей или рабов. Но раб, который изменяет своему господину и продает его, должен считаться врагом.
Нужно остерегаться давать веру клевете, распространяемой против слуги, который поднимал оружие и выиграл сражение, или забывать добро, которое он сделал. Каждую услугу нужно ценить в десять раз больше, чем она стоит, и в интересах власти возвышать подобного раба, чтобы внушить другим такое же рвение и такое же усердие. Если целый полк или только начальник оставляет всё, чтоб передаться врагу, то ему не должно давать никакого места в армии. Так, когда начальники армии Кеша оставили меня, чтоб соединиться с Хаджи-Берласом, я не оказывал им больше никакого доверия.
Всякий начальник, который изменой предает вверенную ему область врагу, подлежит смерти, но тот, кто сохранит свою часть, должен быть осыпан наградами.
Офицер, верность которого непоколебима в минуту неудачи, среди всех случайностей, поистине достоин имени брата. Та я не забыл этого правила, видел дезертировавшими начальников армии Кеша. Исключая эмира Яку-Берласа, никого не осталось возле меня, чтобы разделить мою участь. Я смотрел на верного берласа, как на брата и товарища по счастью; я дал ему звание главнокомандующего с управлением областями Хиссара и Балха.
Правила обращения с врагами и друзьями
После завоевания Турана, когда утвердился в Самарканде на верху могущества, я не хотел делать более различия между своими врагами и своими друзьями. Эмиры Бадахшана, некоторые начальники племен тюркских и иноземных, которые тайно или с оружием в руках вредили мне, пришли в уныние, помня свое прежнее поведение, но отдавшись на мое произволение, они были смущены моим великодушием и благодеяниями. Я расточал милости и награды всем тем, которых я огорчил; путем почестей и чинов я старался их утешить.
Я предал проклятию эмиров Зельтуза и Зиттеха. Они возвели на трон Набул-Шаха, потомка Чингисхана, и присягнули ему не верность и преданность. При вести о моем возвращении эти изменники, поправ самые священные обязанности, зарезали несчастного хана в надежде на мое благоволение.
Завистник, являвшийся с намерением погубить меня, встречал с моей стороны столько знаков расположения, что, расстроенный моими щедротами, покрывался потом смущения.
Если друг испытанной верности искал у меня помощи, я не затруднялся помогать ему вещами и деньгами, потому что смотрел на него, как на товарища по счастью.
Опыт научил меня, что только тот испытанный друг, кто никогда не оскорбляется, кто считает своими врагами врагов своего друга и кто в случае надобности охотно жертвует своею жизнью. Такова преданность многих моих офицеров, за то и они не могли жаловаться на мою скупость.
Опыт убедил меня также, что благоразумные враги лучше безрассудных друзей. Эмир Хусейн, внук Джархана, принадлежал к числу этих последних. Того, что он сделал мне по дружбе, враг не сделал бы в припадке ненависти.
Эмир Кодадат говорил мне: «Береги твоего врага, как жемчужину или алмаз, но если ты найдешь камень, сотри его так, чтобы не осталось и признаков». Он же прибавил: «Когда враг сдается и просит твоего покровительства, пощади его и оказывай ему благоволение». Поэтому-то я и милостиво принял Тохтамыша, который искал у меня убежища. Если враг, употребив во зло оказанную ему услугу, возобновляет неприязнь, пусть его судит Всевышний!
Истинный друг не злобствует на своего друга или по крайней мере охотно принимает его извинения.
Правила о порядке заседания в Совете
Я повелел, чтобы мои сыновья, мои внуки и мои родственники, смотря по чину, занимали места вокруг трона, как кольцо вокруг луны.