В пятницу двадцать седьмого числа месяца сафара, в полдень, раджа Дулджин выехал из крепости; его сопровождал Шайх Сададин Аджудани; они направились в ставку убежища вселенной, которая является местом поклонения для могущественных людей всей земли и облобызания для царей мира. Раджа удостоился поцеловать высочайший ковер и в качестве подарков представил охотничьих птиц, три девятки коней под золотыми седлами. Всем принцам и эмирам он подарил лошадей. Ему же были оказаны разные царские милости и царственное благосклонное внимание, были подарены одежды из золотой парчи, золотой пояс и корона. Толпы жителей из разных городов Индии, бежавшие от устрашающего и внушительного вида могущественных знамен его величества и свернувшие с пути повиновения ему, собрались в той крепости. Принц эмир Сулайман-шах и эмир Аллахдад, овладев воротами крепости, занялись там захватом всего. На другой день жители Дибалбура, которых называют рабами, жители Аджудана и других городов явились из крепости в великолепный лагерь его величества. Его величество поручил народ особо доверенным лицам. Около трехсот арабских коней было выведено из крепости и поделено между великими эмирами, эмирами кушунов и великими везирами. Из жителей Дибалбура, выведенных из этой крепости за то, что они вероломным образом убили кабульских путешественников, пятьсот человек было перебито острыми мечами, и земля Индии оросилась их кровью; их жен и детей захватили в качестве пленников. Некоторых жителей Аджудана тоже перебили, а имущество их разграбили, некоторых взяли в плен. Вращение небесной сферы и движение звезд - прошу у великого Аллаха прощения в своем проступке! - есть желание величайшего творца и святейшего владыки судного дня! Его имена связаны с тем, что всякая тварь, опьяненная гордостью и беспечностью, если даже на кончик волоса выступит с дороги повиновения сему счастливому высокомогущественному монарху, то она в конце концов останется без дома, имущества, без тела и души. Много было гордых, головы коих возвышались столь высоко, что терлись о купол неба, которые пали во прахе унижения перед блеском августейшей короны! Много было отважных, которые по своему тщеславию возносились до вершины луны и плеяд, но под влиянием поражающего вида счастливого монарха укрылись на посту слабости и беспомощности.
В воскресенье двадцать девятого числа месяца сафара Камаладдин, брат Дулджина, и его сын, увидев последствия расправы над виновными, стали опасаться и за свою участь. Подобно голубям, дрожащим перед орлом, они затрепетали, и пришли в ужас перед царственною яростью его величества, и знание правильного образа действий они выпустили из рук благомыслящего разума.
Несмотря на то что Дулджин находился в августейшем лагере Камаладдин и сын Дулджина, движимые ложной мыслью, заперли крепостные ворота и, охваченные ошибочными представлениями, укрепились там. Тотчас последовал высочайший приказ, чтобы победоносные войска приготовили осадные машины и приспособления и расположили бы их перед крепостью, подвели бы подкопы и ниспровергли башни.
Когда войска занялись этими мероприятиями, цель которых всё более выяснялась, защитники крепости сообразили, что такими приготовленными орудиями при многочисленном войске крепость в одно мгновение будет разрушена и уничтожена. Их охватил такой страх, что птичка их души вылетела из горестной храмины их тела и из гнезда груди. В конце концов брат и сын Дулджина принесли извинения. Они вышли из крепости, поцеловали губами благовоспитанности прах августейшей ставки и вручили крепостные ключи слугам высочайшей ставки.
В понедельник первого числа месяца раби ал-авваля Шайх Нураддин и Аллахдад прибыли в крепость для получения выкупа за пощаду населения. Но так как начальствующие в крепости лица проявили лицемерие и двуличие, при взимании этого выкупа, а среди них было много гебров, заблудших людей и мятежных, то огонь царственного гнева запылал особенно сильно. Последовал высочайший приказ, чтобы все войска вступили внутрь крепости и подожгли все здания. Население крепости, принадлежавшее к гебрам, само предало огню своих жен, детей и свое имущество. Люди же, считавшие себя мусульманами, отрезали головы своим женам и детям, как баранам. Оба эти народа, гебры и мусульмане, соединившись, приготовились к отчаянной битве. Все осажденные, подобно могучим тиграм и слонам исполинского вида, подобно жестокосердным леопардам и крокодилам с железною печенью, и войска Тимура, как страшное наводнение, как ужасное море, войска, разящие, словно стремительный метеор, и многочисленные, как Плеяды, устремились в атаку друг на друга, и тотчас запылало пламя битвы, и огонь войны высоко поднялся вверх. В конце концов великие эмиры, военачальники, успешно овладевающие вражескими крепостями, и бахадуры, опытные в ниспровержении неприятеля, все вошли в крепость, пронизывающим холодным ветром ярости подняли пыль истребления семейств враждебного государству его величества народа и огнем битвы подняли с поверхности земли дым мести до высшей точки неба. Много из вышедших наружу военных было перебито. А в конечном итоге солнце победы и одоления взошло с востока знамен рабов ставки убежища вселенной; десять тысяч мужчин из числа индусов дурного поведения, словно ветром, смешанным с пылью, были сметены в водоворот несчастья и в огонь боя. Головы гордецов были повержены в прах, и в каждом углу лились потоки крови. Поверхность земли от их тел казалась черной, как смола. Кинжал небытия посеял на их черных, как ночь, лицах желтую траву, а рука смерти посыпала на их черные тела шафран. Тот проступок, который они до этого совершили перед его величеством, отказав ему в покорности, теперь уже дошел до их души. «Такова была казнь от господа твоего, когда он казнил эти города в то время, как они делали злое. Поистине казнь от него бывает болезненна, жестока!»
После этого последовал высочайший приказ, согласно которому подожгли дворцы и все постройки города и крепости; всё это разрушили и опустошили, сровняли с землею, так что от них не осталось никакого признака. Ты сказал бы, что в этой стране вовсе не было живой души и в этой окрестности не было никакого человеческого приюта и убежища. Хвала Аллаху, изменяющему положения вещей: к нему - возвращение и в нем - конец всего. С тех пор как светит солнце незыблемого хаканского владычества, всякий, кто, подобно месяцу, выступает против него, неизбежно тает. С тех пор как серп луны августейшего зонта-балдахина взошел на горизонте счастья, каждый, как солнце, обнаживший меч против него, оказался захвачен.
Всё то, что было захвачено в крепости из золота, серебра, лошадей и одежды, его величество соизволил пожаловать войскам. Много людей оказались ранеными, вроде эмирского сына принца Шайха Нураддина, этого льва из чащи мужества, которого гебры окружили и уже близко было к тому, что они его возьмут в плен…
Но Афзун Мазид, Пируз Систани, некоторые другие молодцы-герои и домашние их слуги стали расстреливать гебров и тем освободили Шайха Нураддина из пучины битвы и из омута моря войны. Воздавши им всем должную благодарность, он явился в высочайшую ставку, подобно знаменитому военачальнику, благополучно спасшему свою жизнь в этом водовороте бедствия. Его хаканское величество всех тех лиц, которые стрелами удалили от него гебров, удостоил монаршей ласки и внимания и щедро их одарил. Так как от массы нагроможденных трупов стало исходить зловоние и пребывание там оказалось невозможным, то в ночь на среду третьего раби ал-авваля его величество выступил оттуда. Пронзая блестящими копьями груди врагов и купая в крови неприятелей поверхность извергающих огонь сабель, победоносные войска его величества прошли с боем четырнадцать курухов пути и остановились в местности, называемой Кинара-йи хауз-и аб. Там они остановились на один день. В четверг четвертого числа того же месяца, дошедши до крепости Фируза, рабы его величества прошли ее и в тот же день достигли города Ср.с.ти. Население этого города преимущественно состояло из кафиров, которые ели свиное мясо и держали в своих домах свиней, так что это засвидетельствовано воочию. Когда они услышали о прибытии знамен убежища победы счастливого монарха, то убежали. Отряд из победоносного войска погнался за ними; некоторых нашли, вступили с ними в бой и отправили их в небытие уносящими жизнь саблями и кинжалами, подобными кинжалу Марса; лошадей их взяли, а сопровождавшие их вещи и имущество захватили, и все благополучно вернулись обратно, исключая Адил-фарраша, который был убит в той битве. Его величество соизволил прожить в крепости С р. с. ти один день и затем выступил в дальнейший поход в сопровождении своего непоколебимого счастья и в сопутствии своей неусыпной удачи. Совершивши путь в восемнадцать курухов, остановились в окрестностях крепости Фатхабад. Поскольку помощь предвечного в спокойном состоянии и в перемещениях его величества надзирала за обстоятельствами его жизни и милость бесконечного распоряжалась на привалах и в походах его делами счастья и удачи, поскольку население Фатхабада дьявольским внушением свернуло с правильного пути и с прямого направления, и злосчастье и вождь бедствия стали их покровителями. Подстрекательством демона заблуждения они бежали от сосредоточия счастья, от счастливого монарха. В погоню за ними отправился один из отрядов армии убежища победы, который многих из них лишил жизни блестящими мечами, кинжалами и копьями и захватил у них скот, сокровища и имения.
В воскресенье седьмого числа месяца раби ал-авваля выступили из Фатхабада и, пройдя через укрепление Рахтпур, сделали центральным местом сбора покрытых славой и победами знамен район крепости Ахруни. Так как в той местности никого не было, руководимого здравым смыслом, который бы вышел навстречу его величеству, и не имелось ни одного счастливца, который бы сделал прах высочайшей ставки сурьмою собственной отрады, то естественно, что полки войск его величества некоторых из жителей той местности перебили, других захватили в плен, взяв множество зернового хлеба. Дома обитателей и большие здания правительственного и общественного назначения были сожжены и превращены в холмы золы и мусора.