Между тем ездил к Его высокоблагородию капитану-командору Берингу для требования работных людей [1], и по прибытии моем возвратно на квартиру, оный Посников с достальными быками стоит на дворе. И я у него спросил, отправил ли на завод казенный провиант? И он сказал: целовальник-де Иван Софронеев напился пьян (…). И я ему за оную противность учинил наказание – бил батожьем, и по наказании паки под караулом (…) с рекрутом (…) послал для (…) отправления оного провианта (…). (Л. 384 об.) При том он, Софронеев, называл меня вором и сказывал за собою «Государево слово и дело» при прочих при том своей братье-счетчиках (…). И я, услыша такие от него слова, приказал его сковать и содержать под крепким караулом (…).
Горный надзиратель Александр Соловьев.
ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 587. Л. 384–384 об. Заверенная копия.
(Л. 235) (…) А ныне принято ко Экспедиции нашей здесь (…) на дубель-шлюпку и на бот с палубою якорей девять, в которых надлежащее число весу 62 пуда 20 фунтов [2]. Под которых надлежит для препровождения три подводы, да к имеющемуся при деле оных якорей команды нашей боцманмату, також одному матрозу (…) одну подводу, итого четыре. Дабы соблаговолено было от оной Канцелярии от Екатеринбурга отправить и дать нам до Тобольска особливую подорожную на сорок на пять подвод (…). Да под якори трои дровни, да для укрепления оных три ужища [3]. А котлы медные, сделанные здесь на бот с палубою на варения служителям каши, нам ныне не подлежат, понеже той препорци[и] приняты в Санкт-Петербурге от Адмиралтейства. Но токмо соблаговолено б было отпустить котел, сделанный к варению смолы на дубель-шлюпку «Тобол».
Да по определению Государственной Адмиралтейств-коллегии велено нам от упоминаемой Канцелярии требовать на место умершего при команде нашей в 1735 году отправленного отсюды рудознатца Захара Медведева другого [4], которого прошу, дабы соблаговолено было без укоснения времени, с нами определить. А принадлежащие к тому инструменты имеются у нас при команде, но токмо (Л. 235 об.) из оных утрачено вышеобъявленным Медведевым пропега [5] одна, топор плотничий один, вместо которых соблаговолено б было отпустить другие (…). Также соблаговолено б было от упоминаемой Канцелярии отпустить к нам по полуфунту разных качеств необожженных медных и железных для признания руд; и не надлежит ли что к сделанию малых проб материалов, о том справясь подлинно с прежним отпуском данных инструментов отсюда объявленному Медведеву, теми дополнить.
Да при сем ко упоминаемой Канцелярии посылаются два человека солдат, а именно Первого морского полку первой роты Андреян Смолянинов, шестой роты Семен Подкорытов, которые даны были для препровождения такелажу от Казанской адмиралтейской конторы, третий – солдат Первого полку первой роты Яков Пожиловской, оный волею Божиею в пути заболел и оставлен в Кунгурском уезде в селе Петровском (…). А данный им, солдатам, мундир и амуниция вся при них.
Да минувшего февраля 26 дня команды нашей подлекарь Ян Паксин рапортом к нам объявил, что утрачено у него во время походу (Л. 236) нашего в пути от беспокойства в шибилях [6] дорогою из отпущенной с нами из Санкт-Петербурга на дубель-шлюпку «Тобол» аптеки медикаментов в трех склянках, которые расшиблись, а именно: в первой склянке – стектюрги олюс этмерой, весу два фунта; во второй – эсенс анто шкорбутико, весу три фунта; в третьей – со эсенсей апсеити компузито, весу два фунта. Токмо из того числа изо эсенци апсеити компазито осталось один фунт. На место которых соблаговолено б было от упоминаемой Канцелярии объявленные медикаменты отпустить, в чем бы не иметь нам в пользовании служителей недостатку, понеже здесь имеется казенная аптека, а при Тобольску достать оных невозможно.
Да при сем ко оной Канцелярии посылается конверт с рапортами, который соблаговолено б было отослать с прилучившеюся посылкою в Государственную Адмиралтейств-коллегию.
От флота лейтенант Дмитрей Овцын.
ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 775. Л. 235–236. Подлинник.
(Л. 391) (…) Прибыли мы обще с управителем Столовым в Якутск августа 28 числа 1734 года и с прибытия под строение завода угодное место, обыскав, усматривали, и между тем кричное железо плавили, и в Камчатскую экспедицию отпускали. И прошлого 1735 года июня 3 дня присмотрено нами обще с плотинным мастером Петром Бронских под строение завода угодное место, а именно речка Тамга. На которой с позволения Его высокоблагородия г-на капитана-командора Беринга чрезвычайными многими моими стараниями июня с 14 числа в строении завода, хотя малыми людьми, вчали. И, хотя не в совершенство, завод построен, а колотушечный молот действовал, и ныне оный завод к совершенству приходит (…).
Однако ж слабым отправлением от Якутской воеводской (Л. 391 об.) канцелярии ничто к порядку к надежде не успевает, но более продолжается. И прошлого ж 1735 года ноября с 26 по нижеписанное число живучи в Якутску, при строении оного завода волею Божиею заболел чахотною болезнию, и от того весьма болен, и заводское правление чрез великую мочь и исправляю. Для которой моей болезни определен был для лечения от высокоблагородного г-на капитана-командора Беринга лекарь, который болезни моей и пособить не мог. И поныне от болезни весьма прискорбен.
К тому ж высокоблагородный г-н капитан-командор Беринг всегда словами навещевает: Сколько в Якутску понадобится железа, толикое число надлежит приуготовить, потом со всею командою идти из Якутска на Камчатку и в Охотск, и тамо завод строить, и железа приуготавливать. И ежели тако на нынешних годах учинится, то, поистине, по моей болезни в пути принять будет смерть, понеже не токмо в пути, но и при заводе работы осмотреть и что надлежит к действию установить силы не имею. А паче и жалованье по окладу получаю малое число и едва тем жалованьем пропитание имею с великою нуждою.
А в указе из Канцелярии Главного правления Сибирских и Казанских заводов июня от 28-го 1735, полученного в Якутске октября 7 дня того ж года, написано: по стату, учиненному на сей год, при Якутске на заводе определено быть мне управителем, и дан ранг горного надзирателя. А я по указам уже определен и послан к строению заводов с прошлого 732 года августа с 18 числа и служу при заводах по сей 736 год апреля по 1 число три года семь месяцев беспеременно и в строении завода неусыпное старание имею, о котором моем старании известен г-н капитан-командор Беринг. Того ради (…) покорно прошу, чтоб повелено было за вышеписанною моею болезнию в Якутске с новопостроенного железного завода переменить и прислать на место мое другого управителя, а меня в Екатеринбург для болезни моей взять (…).
Горный надзиратель Александр Соловьев.
ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 587. Л. 391–391 об. Подлинник.
(Л. 308) По указу Ея ИВ велено в Якутске при строении железного завода быть управителем горному надзирателю Александру Соловьеву, который завод в бытность его при Якутске на речке Тамге прошлого 1735 года сентября 24 числа, хотя и не в совершенство, построен. И колотушечный молот к действию приведен, и в ковку дельного железа пущен, и ковано им дельного железа в отпуск к Камчатской экспедиции, и отправлено несколько пудов. Который молот и поныне действует, и дельное баутное и четыре[х]гранное железо в Камчатскую экспедицию и отправляется без остановки, на которую ковку кричное железо плавкою идет при заводе на тринадцати ручных печках, и тем молот довольствуется.
2. И прошлого ж 1735 года ноября с 26 числа оный надзиратель Соловьев, живучи в Якутску при заводе, волею Божиею заболел чахотною болезнию, и от того весьма стал быть болен, и заводское правление чрез великую мочь исправлял. Для которой его болезни определен был от высокоблагородного г-на капитана-командора Беринга лекарь, который болезни его и пособить не мог.
(Л. 308 об.) 3. А сего 1736 года генваря с 1 числа оный Соловьев сочинил приходные и расходные денежной казне и припасам шнуровых десять книг [2], которые Ангарскою Ея ИВ печатью [3], когда от болезни его было облегчение, и запечатал. Також и со временем, в марте-месяце, денежную приходную и расходную книгу по листам и закрепил. А приходные и расходные припасные девять шнуровых и запечатанных книг закрепить за его тяжкою болезнию время не допустило. И откладывал от времени до времени и ожидал себе облегчения, но оного по Божией воле тако и не сделалось. О которой своей болезни (…) и послал доношение, писанное марта 29 числа [4] (…).
И по отпуске оного доношения противо прежнего весьма стал быть труден, и жил при заводе мая до 26 числа, и, живучи по май-месяц, заводское надлежащее дело, хотя чрез мочь, правил (…).
И мая 26 числа оный Соловьев, не терпя такой тяжкой скорби, выехал с Тамгинского железного завода в Якутск для облегчения от той болезни, а заводское правление и содержание прихода и расхода и прочего заводского состояния до прибытия его, Соловьева, словесно команду приказал плотинному мастеру Петру Бронских. Который по отбытии (Л. 309)