Я отняла руку от его члена, не веря своим ушам. «Ты хочешь чтобы я спала с твоим отцом?»
«Нет!» — он посмотрел на меня как на сумасшедшую. «Боже, ты издеваешься?»
«Но Джек, взрослые так устроены, — они занимаются сексом, если встречаются. Одно без другого не бывает. Прости, что шокирую тебя, но те женщины, что приходили готовить еду, на самом деле были главным блюдом в меню».
«Фуу!..» — Джек скривился, затыкая уши. — «Хватит говорить гадости. Я знаю об этом. Я не имел в виду по-настоящему встречаться. Просто скажи ему, что хочешь узнать его получше или что-нибудь в этом роде.
От мысли, как жесткая щетина Бака трется о мою кожу, я поджала пальцы на ногах. „Это скользкая дорожка, Джек“.
„Ну притворишься, что он тебе немного интересен. А если он вернется рано и увидит тебя, то подумает что ты ждала его. Можешь даже заходить в выходные“.
На экране тем временем добродушный пузатый полузащитник получил сокрушительный удар от защитника соперников. Камера в замедленном повторе проследовала за траекторией полета капы для зубов, вылетевшей из его рта. Она медленно летела над скопищем тел и приземлилась за границей очковой зоны. „Джек“, — настаивала я, — ему недостаточно просто съесть приготовленное мной тушеное мясо и посмотреть Джеопарди! Ему будет хотеться все большего и большего».
Мне представились красные щеки Бака, разгоряченные, как мясо на сковороде, когда он начнет намекать на секс. «В конце концов мне придется либо уступить, либо отказать».
Если бы Джек знал, что когда-то мне придется сделать это и с ним. Про себя я подумала, что, возможно, через несколько месяцев, когда Баку уже будет невтерпеж, Джек вступит в фазу рывка развития, и тогда мне нужно будет, так или иначе, закончить с обоими. Бак будет предлогом, чтобы начать встречаться с Джеком все меньше и меньше, и в конце концов разыграть карту своей совестливости, основывающейся на том, что я причинила им обоим вред своим легкомыслием, и что мне нужно время чтобы покопаться в себе; что мои притворные отношения с Баком привели меня к мысли о том, что Джек должен быть нормальным ребенком, пойти в старшие классы без нитей, связывающих его с тяжелой ношей взрослых отношений.
Джек все еще размышлял над загадкой, которую я ему задала: как мне увлечь Бака, но не допустить физической близости. «Я думаю, если ты скажешь ему, что тебе нужно больше времени, или что-нибудь еще, не важно, он смирится. Скажи, что он может встречаться с другими. Я знаю, что он любит ходить в стрип-клубы. Он больной придурок. Иногда приходит домой ночью и рассказывает мне, что ему делали приватный танец».
«Это ужасно, ужасно мерзко». Джек улыбнулся, отчего в уголках его глаз проступили морщинки, освещаемые синим светом экрана. Может ему стоит принимать ретинол, — интересно, не будет он против? Наверняка, я могла бы аккуратно убедить его, что это полезно ему.
«Знаю, он противный. Но я про то, что ты гораздо моложе и сексуальнее чем все, с кем он встречался. Думаю, ты смогла бы вертеть им очень долго. Хотя бы до того, как я получу права и смогу гулять после комендантского часа. Подумай только: ты сможешь приходить в любое время, когда угодно».
Мысль о неограниченной доступности заставила меня судорожно сжать ноги. Я бы могла прийти рано утром, незаметно пробраться в его кровать и разбудить его, погрузив его член в тепло моего рта. Этой картины оказалось более чем достаточно, чтобы моя алчность затмила все сомнения.
«Думаю, можно попробовать», — согласилась я. — «Но скажи ему, что он не может мне звонить, никогда, так что нет смысла давать ему номер. Я замужем за копом, и он тот еще ревнивец. Невозможно быть чересчур осторожными». Я не стала уточнять, действительно ли мой муж коп, а Джек, как ни странно, не спросил. Думаю, также как мне хотелось избежать определенных обещаний, он не собирался способствовать укреплению моего брака. Это может сработать, решила я. Когда придет время, я объясню Баку, что у нас все равно бы ничего не вышло. Скажу: я никогда не рассчитывала на физическую близость и он должен был это понять. Я просто искала друга. И уж конечно, он свободен с этого дня и может спать с кем хочет. Наши встречи — вовсе не свидания, как ему могло показаться, — я лишь хотела немного отдохнуть от мужа.
На экране тем временем одна из команд сделала тачдаун, последовали разрывы хлопушек с конфетти цветов школы, заполнившие воздух, счастливые игроки бросились в объятия болельщиц, которые осыпали их поцелуями. Джек высосал через соломку остатки колы со дна стакана.
«Это будет круто». — Он улыбнулся и сжал мою руку. Я подбираю определение для этого прикосновения. Наверное, единственное подходящее — «по-мальчишески», — как будто мы на ярмарке аттракционов и он тянет меня за руку к колесу обозрения.
ГЛАВА 10
Теперь не нужно было бояться, что Бак в любое время вернется, а это означало больше времени для игр. На кухне, где Джек, закрыв глаза, дегустировал заправки для салата с моей груди и пытался угадать их по вкусу, и каждый раз получал дружеский шлепок деревянной ложкой, если ошибался. В гостиной, где мы повторяли сцены, увиденные по софткорному порно-каналу, совокупляясь на раскидном электро-кресле Бака, настроенном таким образом, чтобы постоянно двигаться, как будто мы ехали на спине заторможенной лошади. Хотя кое-что меня тревожило: с тех пор как мы стали больше видеться, Джек заладил звонить каждый раз, как только Бак ступал за порог, даже если тот лишь уходил вернуть DVD в прокат. Наши опасные подвиги стали более разнообразными и частыми, и мне сложно было отказать себе в удовольствии задержаться в гостях подольше, даже в те неудачные моменты, когда Бак успевал вернуться, и приходилось притворяться, что я решила зайти на чай. К моему удивлению, он с легкостью удовлетворялся самыми невинными развлечениями — мы просто смотрели вместе пару ТВ-шоу и я уходила. На прощание он лишь обнимал меня, под этим предлогом ощупывая мои ягодицы, сдавливая их пальцами, будто продавец, проверяющий фрукты. Иногда, отпуская меня, он сажал мокрый поцелуй мне на подбородок и шумно вдыхал запах моих волос.
Но эти мучения с лихвой окупались тем, что происходило до его прихода. Например, когда Джек вызывал меня звонком, и встречал обнаженным и с эрекцией, сидя на диване в своей бейсболке, которая мне жутко нравилась (с эмблемой младшей лиги на ней он выглядел более юным). Часто мы знали, что у нас в распоряжении лишь несколько минут, и тогда происходили апокалиптические жестокости. Мы бились о стены телами, сплетаясь в безумные объятия, сотрясаемые лихорадкой удовольствия, на которое мы могли отвести лишь секунды. Для эффективности я сменила штаны на юбки, которые можно легко и быстро снять.
Это была оптимальная одежда, если не считать некоторого стеснения дома. Теперь я виделась с Баком достаточно часто, так что запасы его терпения истощались. Я решила использовать это время для того, чтобы побыть милостивой с Фордом. Вечером, когда он вернулся домой и зашел в спальню, алчущий быстрого и острого секса, его ждало большое расстройство: я предложила ему поискать картинки в интернете или купить видео. «В школе я совсем выматываюсь за день, она забирает всю энергию». Но аппетиты Форда было не так просто удовлетворить без живой плоти. Он стал настаивать, чтобы я, по крайней мере, лежала голой перед ним, пока он удовлетворит себя. Он навис надо мной, сгорбившись, тяжело дыша и роняя капли пота. При этой оскорбительной сцене его тускло освещенное лицо с плотно сжатыми зубами источало агрессивность, словно он готовился убить меня.
Чувствуя, что я дрейфую все дальше от него, Форд совсем слетел с катушек. Недавно он пытался заговорить о том, чтобы завести ребенка, и даже предлагал сходить на прием к врачу, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. «Если у нас и появится ребенок, то только приемный», — заявила я, пытаясь сыграть на его и своем тщеславии. — «Ты не выйдешь за меня, когда увидишь растяжки после родов». У меня не было ни малейшего желания заводить детей. И даже если бы Форд полностью взял на себя воспитание и избавил меня от всех контактов с новорожденным, я бы наверняка сбежала прочь из дома на следующий день после его появления. Это была самозащита — я знала, что если родится сын, то когда он достигнет определенного возраста, я не смогу игнорировать его, и мне ни за что не хотелось толкать себя на это преступление.
«Ты сама знаешь, что в этом есть свои плюсы», — напомнил он. Это было так — за родительство можно было бы получать дополнительные деньги из фонда отцовства.
«Тебе что, нужно больше денег?» — спросила я. Он мотнул головой, сначала бездумно, потом в его глазах появился гнев. Он вскочил со стула и зашагал по комнате, сжимая кулаки. «Меня не волнуют деньги», — почти зарычал он, выпячивая грудь. — «Но это не значит, что я не хочу больше».
«Больше скольки?» Этот мой вопрос окончательно вывел его из себя. Стена из гипсокартона затрещала под ударом кулака. «Больше!» — гаркнул он, затем что-то неразборчиво пробормотал. Он еще несколько раз ударил по стене ладонью. Потом, тяжело дыша, сгреб в охапку куртку и вышел в дверь, оставив ключи. Шел дождь, когда Форд вернулся через три часа, хлюпая водой в кроссовках. Войдя, он прошел прямо на кухню к телефону, оставляя за собой маленькие лужицы. Я протянула ему полотенце. Он взял его, но вытираться не стал. Пока он звонил в кабельную компанию, заказывая три новых премиум-подписки на спортивные каналы, вода стекала по нему от волос до кончиков пропитанных джинсов.
Осенний семестр закончился. Я задала на каникулы прочитать «Повелитель мух». «Это идеальная история в канун Рождества», — сказала я. — «Вспомните об этих ребятах, когда будете смотреть новости об очередных покупателях, задавленных толпой обезумевших потребителей, несущихся за игровыми консолями со скидкой.»
«Эта книга наподобие программы „Выжить любой ценой“?» — спросила Марисса. Красные от леденцов языки учеников казались мне обагренными кровью в ходе какой-то культовой церемонии сатанинской общины.