[553]. Перед Дамьеттской кампанией 1249–1250 годов Людовик IX предлагал обратить языческих ханов в христианство и объединиться с ними против султанов Египта и Дамаска. Этот план нельзя назвать совершенно фантастическим: монголы были открыты к религиозным преобразованиям и нередко принимали веру порабощенных народов. Хулагу, расширявший свои владения на запад от Персии к Святой земле, имел любимой женой христианку-несторианку и в 1162 году действительно рассматривал возможность союза с христианами. Он даже отправлял во Францию письма, чтобы прояснить позицию Людовика[554]. Себя Хулагу описывал как «ярого гонителя вероломного сарацинского народа, друга и сторонника христианства, непримиримого к врагам и верного друзьям»[555]. Альянс мечты так и не сложился, но продолжал порождать ложные надежды у некоторых западных правителей и пугать Айюбидов и их преемников мамлюков.
Именно монголы проложили, хотя и неумышленно, путь к власти для Бейбарса, поскольку он сыграл важную роль (которую позже стали называть решающей) в крупном сражении между мамлюкской и монгольской армиями, произошедшем в 1260 году. В конце 1250-х Хулагу завоевал Персию. В 1258 году монголы разграбили Багдад и убили аббасидского халифа, закатав его в ковер и проскакав по нему на лошадях. Уничтожили они и знаменитую городскую библиотеку: рассказывали, что Тигр почернел от чернил плававших в его водах книг. В Каире и Дамаске это было воспринято как катастрофа, угрожавшая самому существованию исламского Ближнего Востока[556]. Два года спустя монгольская орда переправилась через Евфрат, и войска Хулагу оказались на севере Сирии, где захватили и разграбили Алеппо. Казалось, остановить их невозможно. Объединившись перед лицом угрозы полного уничтожения, Бейбарс и египетский султан Кутуз повели свою огромную армию через Палестину, чтобы преградить завоевателям путь. Латиняне Иерусалимского королевства позволили им пройти через свои земли беспрепятственно. Но Боэмунд VI, князь Антиохийский и граф Триполи, занял иную позицию и поддержал монголов, убедив себя, что они – меньшее из двух зол. К нему присоединился еще один христианский правитель – его тесть Хетум, царь Киликии.
Мамлюки встретили монголов 3 сентября 1260 года в Галилее близ источника Айн-Джалут (источник Голиафа) и одержали победу, которая воспринималась как чудо: они спасли мусульманскую Сирию от порабощения. «Монголы были разбиты наголову, преданы мечу и взяты в полон», – писал египетский энциклопедист Шихабуддин ан-Нувайри[557]. Их грозный полководец Китбука погиб. Всегда готовый воспользоваться представляющимися возможностями Бейбарс решил сыграть на своей роли в этом невероятном подвиге и, возвращаясь в Египет, по дороге хладнокровно убил Кутуза. Это был уже второй раз, когда он обагрил руки кровью султана. Бейбарс решил, что третьего быть не должно. Он заявил права на этот титул и основал новый халифат Аббасидов с центром в Каире, а не на руинах Багдада, сделав халифа своей марионеткой, а затем приступил к грандиозному строительству и реформированию войска.
С этого момента Бейбарс преследовал параллельно две цели. Первой было объединение исламских народов Египта и Сирии для создания единого мамлюкского государства при поддержке внушительной, хорошо обученной и дисциплинированной постоянной армии, способной противостоять монголам, если они решат вернуться. Второй – избавить Палестину и Сирию от крестоносцев.
Уничтожение франков было вопросом отчасти религиозного долга, а отчасти практической необходимости. Правда, в Европе после полутора столетий сокрушительных и дорогостоящих провалов интерес к крестовым походам пошел на спад. Теперь крестоносцы предпочитали сражаться ближе к дому. Продолжалась борьба с Альмохадами на юге Испании; кроме того, новыми врагами в священной войне стали еретики-катары на юге Франции, язычники на Балканах, североевропейские славяне, скандинавы, ливы и поляки. Верно и то, что франки на Востоке заметно ослабли. В 1260 году королю Иерусалима, внуку Фридриха Гогенштауфена Конрадину было всего восемь лет, и он находился в Баварии, больше чем в 3200 километрах от Святой земли. В его отсутствие в королевстве не было ни твердого политического руководства, ни серьезной военной силы, за исключением тамплиеров, госпитальеров и тевтонцев. Военные ордены занимали почти все важные оборонительные рубежи территории, еще находившейся под правлением латинян. В Акре и Тире ожесточенно соперничали генуэзские и венецианские купцы, которых поддерживали соответственно госпитальеры и тамплиеры, что только усугубляло разобщенность среди франков[558]. Но до тех пор, пока христиане владели прибрежными городами, такими как Яффа, Кесария, Акра и Тир, они представляли потенциальную опасность. И до тех пор, пока оставалась возможность, что к ним прибудет новый король-крестоносец, желающий прославить свое имя в священной войне, сохранялась и угроза альянса между христианами и монголами[559].
В начале правления Бейбарс угрожал франкам своими войсками, но одновременно демонстрировал готовность к заключению перемирия и к переговорам с отдельными баронами для доступа к торговым портам, в частности к Яффе. Однако перемирие оказалось невозможно из-за тамплиеров и госпитальеров, которые, несмотря на разногласия друг с другом, единодушно возражали против соглашения с Бейбарсом, поскольку тогда им пришлось бы освободить своих многочисленных мусульманских рабов, а те были хорошими каменотесами, а потому весьма полезными пленниками[560]. Ситуация изменилась в 1263 году, когда султан приказал своим людям сжечь дотла церковь Святой Девы Марии в Назарете. Кроме того, он выступил против тамплиеров, уничтожив крепость в Доке, часть кольца обороны, идущего от Акры.
В феврале 1265 года началось настоящее вторжение. Бейбарс ввел войска в Иерусалимское королевство и захватил Кесарию, застав ее жителей врасплох и сокрушив цитадель обстрелом из пяти новых требушетов. Гарнизон прекратил сопротивление 5 марта, уйдя по морю в Акру, а султан приказал сровнять укрепления Кесарии с землей, чтобы христианская армия, если бы и вернула город, не могла бы удержать его.
Эти укрепления были отстроены при Людовике IX из гранита, и предполагалось, что они сделают Кесарию неприступной. Узнав, какая участь постигла ее, гарнизон соседней Хайфы оставил город без боя. Следующим на пути мамлюков стоял замок Шато-де-Пелерин. Бейбарс еще не был готов осаждать крепость тамплиеров, но в качестве предупреждения уничтожил несколько поселений в этом районе. А затем он осадил Арсуф. Гуго III, король Кипра и номинальный регент Иерусалимского королевства, попытался помешать ему, но из этого ничего не вышло, и через несколько недель, 30 апреля, Арсуф пал и был уничтожен, как и Кесария, и Хайфа.
После этого Бейбарс вернулся в Каир, но следующей весной вновь пришел на земли христиан. На этот раз он направился в графство Триполи, по дороге захватив несколько небольших замков и грабя крестьян в окрестностях Акры, Тира и Сидона. Затем одна часть армии мамлюков двинулась на север, во владения царя Киликии Хетума. Он был жестоко наказан за помощь монголам в битве при Айн-Джалуте: его города сожгли, а сорок тысяч жителей царства увели в рабство.
В это же время, в июне 1266 года, сам Бейбарс с другой частью войска отправился к замку тамплиеров Сафед. Это была не менее грозная крепость, чем Шато-де-Пелерин. «Недоступный и неприступный» Сафед имел башни высотой пятьдесят метров, а его гарнизон состоял из восьмидесяти рыцарей и сержантов, пятидесяти туркополов и трехсот арбалетчиков[561]. Строительство крепости было завершено в 1240 году, и самим своим существованием она показывала, на чьих плечах теперь лежала ответственность за защиту Святой земли. Замок стоял на полпути между христианской Акрой и мусульманским Дамаском, на пограничной территории, где находилось множество святых для христиан мест, в частности ров, у которого братья продали в рабство Иосифа, и то место, где Иисус совершил чудо умножения хлебов и рыб. Кроме того, в этих краях родились несколько апостолов и Мария Магдалина. Прежний, меньший по размеру замок был разрушен Саладином, и первоначально восстановить его собирался Тибо Шампанский, король Наварры, во время своего крестового похода 1239 года. Но Теобальд так никогда и не передал обещанные семь тысяч марок, и ордену тамплиеров пришлось самому полностью оплатить и строительство, и оснащение всем необходимым этого форпоста «важного и нужного… для всей христианской земли и губительного… для безбожников»[562]. Ибн аль-Фурат, египетский историк, написавший хвалебную биографию Бейбарса, называл Сафед «костью в горле Сирии, не дающей исламу дышать»[563].
Расположенный в столь значимом месте, этот мощный замок был укомплектован «хорошими солдатами, братьями и сержантами». Встав под его стенами, Бейбарс отправил гарнизону дары в знак того, что отнесется к защитникам благосклонно, если они сдадутся без сопротивления. Но 21 июня эти дары возвратили, перебросив через стены замка при помощи оборонительных катапульт. Оскорбившись, Бейбарс поклялся пророком Мухаммедом, что его обидчики будут уничтожены. Затем, по рассказу хрониста, известного как «тамплиер из Тира»[564], «он подготовил осадные машины, и началась атака на замок»[565]. Его люди рыли подкопы и обстреливали стены камнями и греческим огнем.