. В нем король сообщал, что на оспариваемых землях на Востоке появилось новое религиозное братство, членов которого «Господь побудил» защищать государство крестоносцев[80]. Это, писал Балдуин, fratres Templarii – братство Храма, – и оно нуждается в признании и уставе, которому могло бы следовать. Потому Балдуин намеревался отправить двоих своих людей, чтобы они могли «добиться для ордена папского одобрения». Он рассчитывал, что понтифик поможет тамплиерам получить деньги и покровительство, дабы те могли успешнее бороться с «врагами веры»[81]. Балдуин призывал Бернарда употребить свое влияние на то, чтобы светские правители по всей Европе поддержали тамплиеров, а папа официально признал новый орден.
Едва ли во всей Европе можно было сыскать лучшую кандидатуру, чтобы обратиться за помощью. Бернард был реформатором, крупным мыслителем и как никто понимал, что заставляет людей искать в жизни новое призвание. Что еще важнее, он умел получать поддержку власть имущих. В сотнях писем, написанных им за долгую жизнь, – на вычурной латыни и часто очень длинных – он льстил, умолял, запугивал и поносил всех – от пап, королей, архиепископов и аббатов до беглых послушников и девушек, собравшихся уйти в монахини, но усомнившихся в своем призвании. Его интересовали как весомые события – война или папский раскол, так и самые незначительные. В одном из писем папе Иннокентию II, написанном от группы бедных цистерцианцев, Бернард сначала просил прощения за то, что беспокоит такого занятого человека, а затем наставлял его, как быть папой: «Если вы верны долгу и традициям апостольского престола, то не будете пренебрегать жалобами бедных»[82]. В другой раз он написал пространное послание юной девушке Софии, веля ей сохранить целомудрие и предлагая сравнить себя с другими женщинами, которые живут свободно и предпочитают духовной чистоте пышные наряды: «Они одеты в пурпур и шелка, но их души в лохмотьях. Их тела сверкают драгоценностями, но их жизни опорочены тщеславием»[83]. Бернард был мастером красноречия и другом сильных мира сего – что ценно в любую эпоху.
Тем не менее не только это делало поддержку Бернарда желанной. Между формирующимся идеалом тамплиеров и цистерцианским движением, в которое Бернард влился еще молодым человеком, было много общего. Оба ордена были духовными организациями нового типа, основанными на бедности, послушании и отказе от мирского тщеславия в пользу тяжких трудов во славу Господа. Кроме того, через своих первых братьев орден храмовников имел тесные связи с Шампанью, тем регионом Франции, где размещалось аббатство Клерво и где провел большую часть жизни Бернард.
Итак, в 1126 году, получив от короля Балдуина письмо с просьбой о содействии, Бернард отнесся к ней благосклонно. А в следующем году, осенью 1127-го, посланники, о которых писал Балдуин, прибыли в Европу[84]. Возглавлял их первый великий магистр ордена Храма Гуго де Пейн.
На Запад его отправили с целью добиться поддержки для христианского королевства на Востоке. Эту миссию он выполнял не один. Гуго стал одним из нескольких высокопоставленных посланников Святой земли, которые посетили Европу между 1127 и 1129 годом, чтобы укрепить связи между двумя частями западно-христианского мира. Среди них был также Гийом де Бюр, королевский коннетабль, который прибыл, чтобы заключить брачный союз между старшей дочерью Балдуина Мелисендой и Фульком, графом Анжуйским, что обещало сделать последнего преемником Балдуина, не имевшего сыновей. В качестве претендента на трон граф Анжуйский был прекрасным выбором: богатый вдовец в возрасте около сорока лет, человек благочестивый, но суровый, опытный крестоносец, питавший неустанный интерес к делам Востока. Говорили, что он содержит за свой счет (и речь, несомненно, шла о немалой сумме) сто рыцарей в Иерусалиме. Во время пребывания в заморских землях в начале 1120-х годов граф познакомился с некоторыми из первых тамплиеров и с тех пор платил им скромное, но полезное ежегодное вспомоществование в размере «тридцати ливров на деньги Анжу»[85].
Тем не менее добиться его согласия на то, чтобы стать наследником Балдуина, было непросто. Это потребовало бы от Фулька передать свои земли во владение сыну, отправиться за тысячи километров, чтобы встретиться с женщиной, которую он никогда прежде не видел, взять ее в жены и стать правителем самых неспокойных земель христианского мира. Чтобы подсластить пилюлю, Гийом привез с собой поистине великолепные дары, в том числе часть Креста Господня и богато украшенный меч, которые должны были быть переданы собору в Ле-Мане, во владениях Фулька[86].
У Гуго де Пейна столь впечатляющих даров с собой не было, хотя перед ним стояла задача ничуть не менее важная и сложная. Если Гийому предстояло уговорить одного-единственного человека принять корону, то Гуго было поручено убедить сотни мужчин отказаться от своего имущества и, возможно, даже пожертвовать жизнью в обмен на куда более сомнительное вознаграждение.
Гуго нужно было завербовать новых сторонников: Балдуин II планировал поход на Дамаск, полноценную военную кампанию вместо единичных вторжений на территорию противника, которые он начал в конце 1125 года. Король Иерусалима надеялся отвоевать великий город – опору суннитского халифата – у тюркского атабека Тюгтекина[87][88]. Балдуин подсчитал, что взятие Дамаска потребует, говоря словами хрониста Гийома Тирского, «всей военной мощи королевства»[89]. Он предвидел, что ему понадобятся дополнительные силы с Запада; убедить присоединиться к кампании как можно больше рыцарей и опытных командиров – вот что было основной задачей Гуго.
Именно потому, что он был великим магистром ордена Храма, ему поручили возглавить такую важную миссию. Орден был молод, но он уже зарекомендовал себя как элитная военная организация на службе у христианских государств Востока. Позднейшие утверждения, будто в течение первых девяти лет существования ордена в нем состояло только девять братьев, звучали романтично и эффектно с точки зрения нумерологии, но не имели ничего общего с действительностью[90]. В поездке в Европу Гуго сопровождали по меньшей мере пять членов братства: Годфруа де Сент-Омер, Роланд, Пайен де Мондидье, Жоффруа Бизо и Аршамбо де Сент-Аман[91]. Очевидно, что эта делегация привлекала к себе внимание: влиятельнейшие люди в северо-западной Европе изъявили готовность встретиться с нею.
С октября 1127-го до весны 1129-го Гуго де Пейн и его товарищи успели посетить поочередно двух сменивших друг друга графов Фландрии, графа Блуа, графа Анжуйского Фулька, который дал согласие поддержать поход на Дамаск, и даже Генриха I, короля Англии и герцога Нормандии, от которого Гуго пытался добиться разрешения собирать вспомоществование по ту сторону пролива Ла-Манш. В «Англосаксонской хронике» их встреча описана так: «…Гуго Храмовник прибыл из Иерусалима к королю в Нормандию; и король принял его с великими почестями и пожаловал ему многие сокровища золотом и серебром, а после этого он послал его в Англию, и там он был принят всеми добрыми людьми». Летописец оценил успех поездки: «Все давали ему [Гуго] сокровища, и в Шотландии также, и послали большое количество золота и серебра через него в Иерусалим»[92]. Миссии удалось убедить многих отправиться на Восток сражаться, «как не бывало со дней папы Урбана», то есть со времен Первого крестового похода[93]. Это был настоящий успех. В 1127–1129 годах Гуго де Пейн и его товарищи-тамплиеры, по сути, проповедовали свой крестовый поход[94]. У них не было формальной поддержки со стороны папы, и нет свидетельств того, что они проводили массовые сборища, как это было, когда организовывался Первый крестовый поход, но их призыв к воинам Запада нашел небывалый отклик. Это подтверждают и оценки другой стороны. По словам арабского хрониста Ибн аль-Каланиси, когда в 1129 году Балдуин, наконец, предпринял попытку взять Дамаск, христианская армия, получившая подкрепление из-за моря, состояла из десятков тысяч воинов[95].
Вербуя рыцарей для похода на Дамаск, Гуго де Пейн в то же время не забывал об интересах ордена Храма. Задействовав семейные и общественные связи, особенно в своей родной Шампани и соседних регионах, он сумел получить в дар земли, доходы от собственности, права на феодальные платежи, золото, серебро и – что было особенно ценно – обещания вступить в орден. Десятки рыцарей поклялись, что отправятся на Святую землю и присоединятся к тамплиерам, на время или на всю жизнь.
В октябре 1127 года храмовникам были подарены дом, ферма и луг в Барбонне, на западе Шампани. Примерно в то же время им передали право на взимание рельефа (феодального платежа) во Фландрии. Весной 1128 года, когда Гуго прибыл в Анжу, чтобы стать свидетелем того, как граф Фульк принимает крест, тамплиеры получили землю в соседнем графстве Пуатье. Пожертвования ордену приходили со всех концов страны: от Нуайона, епископского города, расположенного севернее Парижа, до Тулузы, находящейся в одном дне езды от Пиренеев.
Стоит отметить, что в то время Гуго еще не пытался создать западную ветвь ордена. Его волновали военные дела на Востоке, и его главная цель заключалась в том, чтобы обеспечить им поддержку и наладить надежную связь между отстоящими друг от друга на 3220 километров богатыми земл