Древний город может погибнуть не только во время вражеского нашествия, но и от других причин. Он может быть разрушен землетрясением, наводнением, пожаром, может быть, наконец, просто оставлен жителями вследствие каких-нибудь обстоятельств: перемещения торговых путей, исчезновения источников воды и т. д. Но во всех этих случаях судьба брошенного города одинакова — он обречен на дальнейшее разрушение и погребение под слоями наносной земли, или песка, или ила, он становится городищем — объектом археологического исследования.
Конечно может случиться, что древний город продолжает жить и теперь, что он не пережил никаких катастроф или восстанавливался на прежнем месте после разгрома или пожара. Мало ли на свете городов, чей возраст исчисляется многими столетиями? Например, Киев или Новгород существуют уже более тысячелетия, Москва немного менее, Рим — уже почти 3000 лет; есть и еще более древние города. Сохраняют ли они память о давно прошедших временах? Можно ли их исследовать археологически? Конечно, хотя это и трудно: современные сооружения часто не позволяют производить раскопки там, где это хотелось бы историкам, а более древние постройки обычно оказываются разрушенными в результате нового строительства. В живом городе раскопки можно производить лишь на редких незастроенных участках. Другое дело — заброшенный и невосстановленный город. Он может быть раскопан, если нужно, целиком.
Для археологов особенно благоприятен случай, когда древний город погиб полностью и внезапно во время какой-нибудь большой катастрофы: в таких случаях картина древней жизни вырисовывается с особой полнотой. Ведь когда жители покидают свои дома в спокойной обстановке, например при переезде на новое место жительства, они забирают с собой все, что еще может служить им, оставляя только голые стены. Ясно, что раскопки такого постепенно покинутого жителями древнего поселения дадут минимальное количество находок. А когда разражается внезапная катастрофа, люди не могут или не успевают унести даже наиболее ценное свое имущество и оно остается под развалинами до тех пор, пока раскопки не извлекут его снова на свет. Домашняя утварь и посуда, орудия производства и оружие, запасы продовольствия и товары, украшения и монеты — все это и многое другое погребенное под развалинами дожидается исследователя. Иногда при раскопках удается обнаружить и останки самих обитателей жилищ, застигнутых катастрофой и погибших в домах и на улицах города.
Но как бы ни погиб древний город или любое древнее поселение, оно исследуется археологами со всей тщательностью, которой требует современная наука. Много десятилетий, целые столетия прошли с той поры, когда были произведены первые археологические раскопки, до того времени, когда была выработана современная научная методика раскопок. И сколько археологических памятников было погублено и испорчено неумелыми раскопками! Ведь археолог, раскапывая какое-нибудь поселение или могилу, тем самым уничтожает их. Поэтому так велика ответственность ученого, взявшегося за раскопки, поэтому далеко не всем, а только опытным археологам выдаются «открытые листы» — разрешение на раскопки, поэтому с такой придирчивостью контролирует Академия наук деятельность археологических экспедиций и проверяет их отчеты. Даже в том случае, когда на месте раскопок создается, как это делается, например, в Танаисе, археологический заповедник, когда все находки поступают в музей, археолог все же уничтожает при раскопках очень важный объект исследований, так называемый «культурный слой».
Там, где долго живут люди, накапливаются всякие остатки человеческой деятельности. Это и строительные материалы, и разнообразный мусор, и кости и навоз животных, и пищевые отходы, и утерянные или выброшенные вещи. Все это перемешивается с естественным грунтом (с песком или глиной) и в таком виде и составляет культурный слой — слой, содержащий остатки человеческой деятельности, человеческой культуры, в отличие от стерильного естественного грунта, или, как его называют археологи, материка. Чем дольше живут люди на одном месте, тем больше и больше наращивается культурный слой. Понятно, что новый мусор ложится сверху, и в культурном слое наиболее ранние вещи оказываются внизу, а более поздние — наверху, если только этот слой не перекопан и не поврежден. Если поселение существовало сотни и тысячи лет, культурный слой может достигать в толщину нескольких метров и даже десятков метров. Особенно мощные культурные слои имеют древние восточные города, глинобитные постройки которых, разрушаясь, почти целиком входят в состав культурного слоя. В современных населенных пунктах, где существует регулярная уборка улиц, вывозка мусора и строительных остатков, накопление культурного слоя идет очень медленно. Можно сказать, что, чем чище город, тем незначительнее будет культурный слой. Но в древности о гигиене и чистоте обычно не очень заботились, и ничто не мешало расти этому «некультурному» культурному слою.
Вот этот-то культурный слой и составляет главный предмет археологических исследований при раскопках древних поселений. Он включает в себя не только отдельные вещи или их обломки, но и остатки древних домов и других сооружений; в культурном слое бывают вырыты ямы или погреба, иногда в нем производятся и захоронения умерших. Внимательное изучение культурного слоя может ответить на множество вопросов: и о характере поселения, и о времени его жизни, и о причинах гибели, и о многом другом. Но для того чтобы получить ответы на эти вопросы, надо уметь спрашивать, надо не только умело вести раскопки, но и хорошо знать найденный материал и сделать из его изучения правильные выводы.
Когда лопата совершеннее экскаватора
Экспедиция прибыла на место работы, на городище. Начинаются поиски участка для раскопок и производится разбивка раскопа. О том, как выбирается место для раскопок, здесь говорить не стоит. Это сложное и ответственное дело — право и обязанность начальника экспедиции или отряда. Разные соображения должны быть приняты во внимание, многие факты учтены, прежде чем будет окончательно определено место раскопок. Но вот начальник сказал свое слово, и можно приступить к работе. При помощи мерных лент и реек, рулеток и компаса предназначенный к раскопке участок тщательно замеряется и рельеф его зачерчивается на миллиметровке. Разделенный колышками и шпагатом на идеально ровные квадраты, лежит он перед нами, готовый открыть свои тайны.
Нелегок труд раскопщиков
Теперь можно начинать раскопки, теперь главная роль принадлежит лопате. Странно, конечно, видеть, как в наш век автоматики и электронно-вычислительных устройств большой объем работ на раскопках выполняется при помощи простой лопаты, той самой лопаты, которой копали землю наши предки тысячи лет тому назад. Но такова уж особенность археологических раскопок, что в огромном большинстве случаев они могут производиться только человеческими руками и самыми простыми инструментами — лопатой, киркой, кетменем. Если бы какой-нибудь сумасшедший археолог пустил бы на городище землеройные машины, например экскаваторы или бульдозеры, он только уничтожил бы памятник древности, не получив ничего: мощные механизмы снесли бы весь культурный слой со всеми находящимися в нем древними вещами и с остатками построек. Поэтому медленная и кропотливая работа лопатой, а часто и более мелким инструментом — совочком, ножом, кисточкой остается и теперь единственным возможным способом раскопок древних поселений.
Правда, все археологи теперь используют на раскопках механизмы. Но они могут использоваться только на подсобных работах, главным образом для удаления от раскопа выброшенной земли и камня. Скреперы и бульдозеры употребляются иногда еще для снятия насыпи при раскопках курганов, но исследование культурного слоя ведется всегда только вручную.
Зато лопатой археолог должен владеть в совершенстве. И каждые раскопки приходится начинать с обучения новичков обращению с этим, казалось бы, всем знакомым и таким простым инструментом. Тем более что при археологических раскопках и при других работах, скажем при вскапывании огорода, лопатой приходится пользоваться по-разному и это обычное орудие требует разного к себе подхода.
Обыкновенная лопата, которой копают землю, нажимая на нее ногой, носит название штыковой лопаты в отличие от лопаты совковой, или грабарки, которой можно только выбрасывать уже вскопанный рыхлый грунт. А штыком в археологии называется пласт земли, который может быть вскопан на глубину штыковой лопаты, т. е. пласт глубиной в 15–20 см.
Осторожно, штык за штыком, снимается грунт в квадратах. После выборки каждого штыка дно квадрата тщательно зачищается, чтобы на нем видны были грунтовые пятна, которые обычно обозначают древние ямы, перекопы и т. п. Глубина каждого штыка в каждом квадрате замеряется и записывается в дневнике. Туда же заносятся и сведения о составе и характере грунта, о наличии камней и других «включений», о цвете и влажности грунта и т. п. Но главное внимание обращается, конечно, на находки в штыке. Каждый черепок глиняного горшка, каждый обломок кости, каждый осколок стекла должен быть поднят, определен и записан. У лаборанта, работающего, на разборочной площадке на борту раскопа, нет свободного времени: ведь каждый штык на каждом квадрате дает сотни и тысячи обломков, а все их надо пересмотреть, вымыть, рассортировать, пересчитать и записать. Бывает, что попадется несколько черепков от одного сосуда — в таком случае нужно их выделить отдельно, чтобы потом можно было склеить из них целую амфору, или миску, или кувшин. Наиболее интересные, важные и характерные находки отбираются и упаковываются для отправки в музей, остальные только определяются и записываются в дневник. И так штык за штыком на каждом квадрате: сбор находок, мытье, классификация, подсчет, запись, замеры — и опять все снова уже в следующем штыке.
Но вот в одном из квадратов круглое пятно более темного и более рыхлого грунта обнаруживает наличие древней ямы. Снятие штыков прекращается и начинается выборка грунта из ямы. Это работа тонкая: по изменению состава грунта следует определить границы ямы и так вычистить ее, чтобы вынуть все заполнение, но не повредить стенок и дна. Если яма выкопана, например, в глине, а заполнена золистым культурным слоем, это сделать совсем нетрудно, с этим справится любой рабочий. Но часто бывает так, что слой, в котором выкопана яма, и ее заполнение почти совершенно одинаковы, и тогда определить ее границы и произвести очистку ямы может только очень квалифицированный археолог, отлично «чувствующий» землю, умеющий по едва уловимым признакам, по незначительному изменению плотности или влажности грунта отличить перекопанную в древности землю от нетронутого культурного слоя. И сидит он в этой яме часами, постепенно выбирая из нее грунт и выбрасывая его наверх небольшой саперной лопаткой с короткой ручкой. Когда же работа окончена, оказывается, что яма имеет грушевидную форму: сравнительно узкую горловину, широкое плоское дно и около 2 м глубины.