Журналист бежал за нами по пятам. Он должен был заполнить время, отведенное ему на передачу, но не получалось. Он умолял дать хоть маленькое интервью.
Рауль пихнул меня в бок:
– Давай, Мишель, толкни речь!
Словно во сне, я очутился на подиуме. Засверкали фотовспышки.
– Дамы и господа! Мы уже получили главную награду: нам удалось запустить танатонавта, который вернулся живым.
Полная тишина. Один журналист задал вопрос:
– Доктор Пэнсон, вы один из величайших мастеров, ковавших сегодняшнюю победу. Что вы собираетесь делать дальше?
Я подошел ближе к микрофону.
– Сегодня великий день.
Все слушали меня.
– Мы победили смерть. Теперь все изменится. Придется пересмотреть наше отношение к жизни. Мы собираемся освоить новую вселенную, и рано или поздно это произойдет, хотя мне самому трудно в это поверить. Наверное, мы доказали, что…
В этот момент в моей голове проскочил тот самый проклятый вопрос: а чем это я тут занимаюсь?!
– Мы доказали, что…
И вдруг я осознал, что здесь и сейчас я совершил нечто поистине исторического масштаба. Стоит лишь раз подумать об этом, и ты уже не отделаешься от этой мысли.
Толпа продолжала внимать, телекамера показывала меня крупным планом. Миллионы людей смотрели, как я стою разинув рот.
– Доктор Пэнсон?
Я был не в состоянии выдавить даже полслова. Крайне раздосадованный журналист попытался выкрутиться.
– Кхм-м… Господин президент… Вы доказали, что умеете держать слово. Повлияло ли это на ваше отношение к предстоящим парламентским выборам?
Президент Люсиндер не обратил на него внимания. Он прошептал нам:
– Пойдемте, друзья, не будем тратить время на этих плебеев. Покинем этот балаган и займемся делом. Пора рисовать первую карту Континента Мертвых.
– Где?
– На танатодроме Флери-Мерожи. Только там нас оставят в покое.
Наша маленькая группа становилась все более сплоченной.
83. Персидская мифология
Рыбешка – утке, без воды мечась:
«Наполниться ручью придет ли час?»
«Зажарят, – утка молвит, – степь иль море,
Не все ль равно, что будет после нас!»
От зенита Сатурна до чрева Земли
Тайны мира свое толкованье нашли.
Я распутал все петли вблизи и вдали,
Кроме самой последней – смерти петли.
84. Карта
Тюремные стены сотрясались от приветственных криков. Заключенные уже посмотрели по RTV1 прямую передачу о «путешествии» Феликса. Кербоз приветственно махал рукой и подмигивал: «Я же знал, я же говорил!»
Когда мы вернулись на танатодром, Рауль схватил лист плотной бумаги и фломастеры. Мы обступили его, и Феликс стал рассказывать, что видел на том свете, пытаясь говорить как можно понятнее.
Трогательно было смотреть, как этот здоровенный грубый парень подыскивал слова и собирался с мыслями, стремясь помочь нам, его первым друзьям.
Он почесал макушку, он почесал спину, он почесал под мышками. Нахмурился. Наш картограф потерял терпение:
– Ну же, как все было?
– Это… Сначала была воронка, а края у нее как у короны или коробочки хлопка, что-то в этом роде.
Рауль быстро сделал набросок.
– Нет, – сказал Феликс, – она больше. Я же говорю – воронка.
Он закрыл глаза, чтобы лучше припомнить.
– Как неоновое колесо, только вокруг кружева разбрасывает. Что-то жидкое… Ну, как сказать… Огромные волны голубоватой звездной пыли, разбрызгивающие жидкий свет. Кажется, что висишь над океаном, который вертится и превращается в корону из света и искр.
Кто бы мог подумать, что этот питекантроп окажется поэтом! Амандина нежно смотрела на него.
Рауль стер прежний рисунок и изобразил нечто, напоминавшее салат-латук с растрепанными листьями.
– Уже лучше, – одобрил Феликс. – Понимаете, плывешь как в желе из света. И такое приятное ощущение морской прохлады. Точно! Это как я в первый раз был на море!
– Какого это все цвета?
– Голубовато-белого… Но светилось и вертелось, как карусель. Она вроде как всасывала в себя других покойников. Их вокруг были целые толпы, и к пупкам у них были прицеплены белые веревки, которые лопались, когда они уходили глубже в воронку.
– Лопались? – перебил его Люсиндер.
– Ну я же говорю! Как лопнет там внизу, так они раз – и еще быстрее летят.
– А кто были эти люди? – спросила Амандина.
– Да покойники: изо всех стран, всех рас, молодые, старые, большие, маленькие…
Рауль велел нам замолчать. Наши вопросы отвлекали Феликса. Еще будет время разузнать обо всем подробнее.
– Продолжай. Итак, бело-голубая воронка…
– Да. Она все сужалась и превращалась в гигантскую розовато-лиловую трубу. А там, в глубине, ее стенки темнели и становились бирюзовыми. До самой бирюзы я не дошел, но видел, где это все начинается.
– Воронка все время вращается?
– Да, у края медленно, а чем глубже, тем быстрее. Потом она сужается и становится ярче. А вся толпа внутри бирюзы… и даже я сам… мы все изменились.
– Как это?
Феликс гордо выпрямился.
– Тело у меня было прежнее, но я стал прозрачный! Такой прозрачный, что мог сквозь себя видеть. Знаете, как здорово! Я совсем забыл о своем теле. Больше не чувствовал вросший ноготь. Я был как… как…
– Перышко? – предположил я, вспомнив египетскую «Книгу мертвых», которую мне цитировал Рауль.
– Да. Или как воздух, только плотнее.
Рауль возился над рисунком: воронка, труба, прозрачные люди, тянущие за собой длинные пуповины… Смерть наконец открывает свое лицо? Издалека она напоминала огромную растрепанную голову.
– Она большая? – спросил я.
– Жуть! Самое узкое место, что я видел, в диаметре с полсотни километров! Представляете, она глотает по сто покойников в час! А, да! Там еще нет ни верха, ни низа. Наверное, можно внутри по стенкам ходить, если хочется. Никаких проблем.
– А животные тоже были? – поинтересовалась Амандина.
– Не-е, не было. Только люди. Но уж этих были толпы. Должно быть, где-то война идет, раз столько набилось. И все валили вперед. Спокойно так, никто не сталкивается, хоть и гонят будь здоров. Летят на свет, как мотыльки.
Рауль многозначительно поднял карандаш.
– В какой-то момент все эти прозрачные мертвецы неизбежно должны будут друг с другом столкнуться, – заметил я.
– Где же вы остановились? – спросил Люсиндер.
Феликс указал место на бело-голубой воронке:
– Тут.
Такая точность меня изумила.
– Я не мог идти дальше, – пояснил Феликс. – Еще сантиметр, и моя пуповина тоже бы лопнула, а тогда… «чао, бамбино, сорри».
– Но вы раньше говорили, что пуповина растягивается бесконечно, – заметил президент.
– Вот именно это в голове и пронеслось. Но чем дальше летишь на свет, тем суше становится пуповина. Потом она становится хрупкой и ломкой. Нет, ребята, это чума – еще сантиметр, и я бы с вами попрощался. Вот здесь – мой предел. Дальше никак. – И он ткнул пальцем в то же место на схеме.
Рауль начертил черным фломастером длинную линию. «Коматозная стена», – приписал он снизу.
– И что это означает? – вмешался я.
– Я думаю, что это как звуковой барьер. Предел, который сначала никто не мог преодолеть, не подвергая себя опасности. Теперь у нас есть эта карта, а вместе с ней появилась и новая цель: пересечь эту линию.
За линией, обозначающей коматозную стену, Рауль жирными буквами написал: «Терра инкогнита».
Неизвестная земля.
Мы с уважением разглядывали рисунок. Именно так и начиналась разведка нового континента. Первый контакт после высадки на берег, а потом, по мере того как первопроходцы продвигались вглубь нового континента, на карте появлялись горы, прерии и озера, а «Терра инкогнита» становилась все меньше, отодвигаясь к краям листа. Именно так было в Африке, в Америке, в Австралии. Понемногу, шаг за шагом люди стирали эти два слова, этот ярлык невежества.
«Терра инкогнита»… Присутствовавшие во время эксперимента во Дворце конгрессов считали, что стали свидетелями окончания научного и политического проекта. Мы же вчетвером – Люсиндер, Рауль, Амандина и я – знали, что это только начало.
Еще предстоит исследовать этот розовато-лиловый туннель, который превращается в бирюзовый. Предстоит закончить карту и стереть с нее слова: «Терра инкогнита».
Рауль хлопнул в ладоши.
– Вперед, только вперед, навстречу неизвестному, – прошептал он, не в силах подавить улыбку отважного конкистадора.
Теперь эти слова станут нашим новым девизом. Мы смотрели друг на друга, и в наших глазах горел один и тот же огонь.
Приключение еще только начиналось.
Вперед, навстречу неизвестному!
Эпоха втораяПервопроходцы
85. Обзор прессы
«Первый человек, официально ступивший на тот свет, – француз. Его зовут Феликс Кербоз. В своих передовицах мы уже неоднократно выражали полную уверенность в успехе дерзкого проекта нашего президента Люсиндера. Благодаря его усилиям научная сборная Франции опередила иностранных соперников и первой достигла Континента Мертвых. Наша газета присудила Феликсу Кербозу титул «Человек года» и обратилась с петицией, чтобы он немедленно был награжден орденом Почетного легиона».
«К смерти можно ходить в гости. Группа европейских исследователей сумела отправить человека на тот свет и вернуть обратно живым и невредимым. Увы, этому успеху предшествовали многочисленные неудачные попытки. Во Франции около ста подопытных сложили головы в ходе эксперимента. Однако Феликс Кербоз с честью вышел из этой маясорубки, несмотря на скептическое отношение французов к «лаборатории запрограммированной смерти», которую они единодушно осудили. Британская группа готова присоединиться к этой эпопее. Читайте наши репортажи в следующих выпусках».