Я в страхе понимаю, что теперь нас двое в моей телесной оболочке. Тот, «другой», продолжает выходить. Это уже не рог, это вытянутый воздушный шарик. Я его вижу и он меня видит.
Вы не поверите, что творится при декорпорации!
Мое "я" колеблется: остаться спрятанным в моем теле или уйти в воздушный шарик, у которого уже появляются ноги. «Вернись», — умоляет тело мою душу. «Иди», — уговариваю я. Я думаю о Розе, о всех моих друзья, сидящих вокруг и рискующих жизнью ради помощи мне и, силой воли, я цепляюсь своим сознанием за прозрачное существо, выходящее из макушки моей головы. Я — другой я. В своем новом прозрачном теле.
Вспышка.
Эктоплазма, я превратился в эктоплазму. Шар, вышедший из моего черепа, уверенно принимает форму моей головы, вытягивает мою прозрачную шею, расправляет мои прозрачные плечи, прозрачный торс, прозрачные руки, живот, ноги, ступни — все прозрачное. Я сам себе отливка, только не из чугуна, а из эктоплазмы! Словно длинная, сморщенная и вся перевитая кишка, прозрачный кабель, сцепленный с моим пупком, связывает меня с каким-то типом, сидящим в кресле в позе лотоса. Это же надо, этот тип — я сам и есть!
Я превратился в душу и вижу, как вокруг меня вылущиваются другие души. Нас сорок, плавающих под потолком танатодрома и сейчас мне очень, очень хочется уйти далеко ввысь.
Фредди, совершенно спокойный и уверенный в своей обычной роли небесного регулировщика, знаком показывает нам подниматься. Идите за слепцом! Ладно, но что делать с потолком?… Он уже пересек его, а за ним ушли все священнослужители, захватив с собой Рауля и Амандину. Я остался один и вижу сорок тел, неподвижных и безжизненных как статуи. Как мне повторить их трюк? Я же не «стенопроходец», но мне страшно остаться далеко позади всех. Собрав в кулак всю свою смелость, я закрываю прозрачные глаза и — хоп! — проскакиваю сквозь потолки и перекрытия, взбираюсь этаж за этажом и вот уже терраса и крыша.
Там меня поджидают другие. Все вместе мы поднимаемся в небо. Париж с высоты, это умопомрачительно! Я еще разглядывал собор Парижской богоматери, когда на нас налетел сверхзвуковой самолет. Слишком поздно отскакивать в сторону, но какая разница? Он беспрепятственно пронзает наши эфемерные тела. По пути я рассмотрел приборную доску в пилотской кабине и заодно познакомился с внутренностями бортмеханика. Фантастика, я просканировал реактивный самолет!
Фредди оторвал меня от восторженных наблюдений. Надо торопиться, если мы не хотим упустить Розу. И действительно, мы слишком поздно добрались до корпуса больницы Сен-Луи. Роза уже ушла и теперь находится между нами и Запредельным Континентом.
Это я виноват, если мы ее не найдем. С этими моими колебаниями под потолком я задержал всю группу. По-прежнему в роли командира, Фредди приказывает нам мчаться изо всех сил мысли. Мы летим, наверное, раза в три быстрее скорости света, подрезая один солнечный луч за другим. Бззз… бззз… Проходим Юпитер, Сатурн, Плутон, Уран, Нептун и… бззз… вот уже межзвездное пространство!
С счастью, эктоплазмы нечувствительны ни к отсутствию кислорода, ни к законам гравитации, не испытывают ни голода, ни жажды. Мы знаем, что здесь царство ледяных температур, но нам ни горячо, ни холодно. Эктоплазма — транспорт будущего! Душа не знает никаких препятствий, побивает все рекорды скорости и практически ничем не рискует (за редким исключением в виде наших религиозных войн).
Я позабавился видом крошечной ракеты, где сидели русские космические пираты, отправившиеся на поиски черной дыры, центра нашей галактики, когда ее обнаружила Роза. Их экипаж совершенно не прореагировал на мои помахивания и заговорщицкие подмигивания.
Впереди меня раввины показывают знаками, что надо торопиться. Хорошо, но как именно можно ускориться? Оказывается, запросто, достаточно лишь об этом подумать. Все такое новое, такое странное, такое неизвестное, чтобы сразу охватить моими узенькими островками воображения.
Стефания мне улыбается. Может, она и прозрачная, как и другие, но я ее тут же узнал. Мы летим плечом к плечу, меж звезд и планет. Справа от меня я вижу Рауля, Амандину и Фредди. Вся наша эктоплазменная танатоэскадрилья летит, планирует, мчится к Запредельному Континенту.
Вскоре я замечаю Розу. Она далеко впереди и, да, направляется прямо, все время прямо, к… смерти. К Смерти, материализованной в виде колоссального многоцветного ореола: входа в черную дыру. Слушайте, да как же ее назвали черной, ведь она такая яркая! Засасываемые ею планеты и звезды взрываются фантасмагорическим фейерверком, образуя бурлящий галактический венец. Звезды, еще не полностью поглощенные, под действием релятивистского эффекта скорости, с которой они проваливаются вниз, меняют свой вид и превращаются в розовые, потом белые, красные, фиолетовые пятна, вспыхивающие лепестками и жгутами слепящего пламени. Даже свет, такой быстрый, и тот здесь отклоняется. Лучи гнутся, свиваются вместе, танцуют спиралями, скрученные абсолютным магнитом.
Волшебный спектакль, но он проносится мимо нас слишком быстро.
Вокруг видны сегодняшние покойники, также устремляющиеся к манящему свету, нетерпеливо стряхивая с себя свои пуповины. Среди них серебряным шнуром бьется оторванная нить Розы. На мгновение проносится мысль, что все кончено. Но нет, Фредди считает, что ее еще можно вернуть. В то же время он сигнализирует нам, что пора проследить за защитой своих собственных пуповин.
По его командам наша эскадра выполняет перегруппировку, чтобы лучше сплести свои спасательные тросы. Это меня несколько обнадеживает. Словно у нас сложное альпинистское восхождение, но зато с отличной страховкой.
Наша группа согласованно скользит в распахнутый зев черной дыры. Ее диаметр немыслимо огромен: наверное, несколько миллионов километров!
Чем ближе мы подходим, тем ярче палит световой ореол, распахивая все новые и новые внутренние круги. Феликс был прав: это не корона, а воронка. Уже можно видеть стенки, уходящие вглубь нескончаемым коридором.
Я тяну свои прозрачные руки к Розе, туда, в бездну.
Мы достигаем своего рода берега. Вокруг нас и впереди будто разлито голубое неоновое море, едва освещаемое флюоресцирующим закатным солнцем. Со скоростью тысячи миль в час я ныряю в голубую волну, обдавшую меня мягким электротоком, успокаивающим и придающим силы. Как хорошо, что я здесь! Я знаю, что все будет хорошо, что бы не случилось.
Меня пронзает пугающая мысль: а ведь Роза правильно сделала, что так сюда торопилась. Мы все ошибаемся, желая вернуться в мир.
Я встряхиваю головой, беру себя в руки. Моя жена уже ушла из поля зрения. Мы пускаемся галопом одной только силой мысли. Достаточно кому-то из нас что-то подумать, как все тут же знают, что у него на уме.
Я еще больше ускоряюсь. Это гигантская страна. Я, наверное, бродил бы и бродил бы здесь неделями и месяцами. Никогда я не испытывал таких сумасшедших ощущений. Гонки на мотоциклах, спортивных машинах, прыжки в воду с отвесной скалы, ничто не может сравниться с этим победным опьянением скоростью.
Я лечу, скольжу, парю, вливаюсь в центральный источник света. Могучая сила овладевает моим восторженным, прозрачным телом. Я мерцаю, словно окружающее нас море. Светящиеся молнии срываются с кончиков моих пальцев.
У входа в водоворот толкается масса покойников. Я с трудом нахожу Розу в этой сумятице.
Вслед за ней мы погружаемся в венчик звездного цветка. Он именно такой, каким я видел его на рисунках, составленных по рассказам танатонавтов-предшественников. Все вращается, все нас засасывает. Фредди бросается вперед, чтобы схватить Розу, пока она не пробила первую коматозную стену, но та слишком быстро летит. Если ученики раввина не сумеют укрепить его пуповину, она оборвется.
Роза исчезла.
Понимая, что мне страшно, Рауль хватает меня за руку, чтобы я вместе с группой нырнул в Мох 1.
Бульк!
Тут же выскочил гигантский монстр. Женщина в белом атласном платье и с маской скелета плавала в черном пространстве, как дирижабль, невесть откуда взявшийся в фильме ужасов. Я глох от ее скрипучего смеха. Я был словно комар перед этим существом, в десять, сотню, тысячу раз больше меня.
У женщины в атласном платье оказались великолепные формы. Она приподняла подол, обнажив длинные, элегантные ноги, которые принялась грациозно разводить в стороны. Грудь стала вздыматься и декольте упало еще ниже, открыв моему взору умопомрачительную впадину.
Она по-прежнему смеялась, приглашая меня потеряться в атласных складках ее белого платья. Маска скелета пристально следила за моей реакций, в то время как она сама стала уменьшаться в размере, чтобы оказаться более доступной.
Сейчас, когда ее рост уже был вполне разумным, я решил воспользоваться моментом и ухватился за края маски. Словно бритвой, они резанули меня по пальцам, заливая ладони прозрачной и липкой кровью. Невзирая на отвращение, я не отпустил добычу. Я тянул за нее всеми своими силами. Там, под маской, находится нечто настолько важное, что я должен открыть эту тайну любой ценой.
Что прячется за маской этой женщины, которая меня так к себе влечет?
Амандина? Роза? Моя мать? Рауль? Моя смерть, та самая смерть, которую я изучаю, чтобы восполнить нехватку я сам не знаю чего?
Медленно приподнялась рука. Очень медленно она начала снимать маску…
Вот сейчас она снимет ее совсем. И я вижу…
Не могу поверить, что я там вижу! Вот этого я уж никак не ожидал! А ведь, оказывается, все так просто…
193 — БУДДИСТСКАЯ ФИЛОСОФИЯ
"Вот, о монахи, святая Правда о том, как подавить боль:
Уничтожение стремлений путем полного разрушения желания, запрета желания, отказа и освобождения от желания, недопущения желания.
Вот, о монахи, святая Правда о дороге, ведущей к подавлению боли. Это священная дорога с восемью ответвлениями, которые называются чистая вера, чистая воля, чистый язык, чистое действие, чистые средства к существованию, чистое прилежание, чистые воспоминания, чистая медитация".