А вот, наконец, и венчик черной дыры смерти. Вдоль ее края друг в друга врезаются звезды, окружающие вход в грандиозный туннель фосфоресцирующего круга.
Мы плотно сплетаем пять своих серебристых пуповин в единый спасательный трос и, задействовав один из приемов эктоплазменной хореографии Фредди, идем на абордаж последней зоны.
Первая территория: нас засасывает в водоворот точно так же, как и «светящийся сок», выдавленный из соседних звезд, как всевозможные волны и частицы. Мы достигаем пляжа Запредельного Континента. Мембрана первого коматозного барьера вибрирует как барабанная перепонка. Вот вам, вход в мир мертвых напоминает человеческое ухо! Хлюп! Я прохожу сквозь желе этой стены.
Вторая территория: заново страх прошлого, борьба с неутомимыми монстрами. Эти церберы вечно там, ожидая, когда я попаду в страну конца.
Третья территория: опять мои фантазии, даже еще более красные, даже еще более черные. Я очень рад всех их встретить вновь. Какой ужасной должна быть жизнь без фантазий! Все же я не позволяю себя поглотить ни моим желаниям, ни моим наслаждениям.
Четвертая территория: терпение. Река усопших медленно вливается в оранжевую равнину. Я лечу над кишащей массой, на сей раз уделяя больше внимания тем, из кого она сделана. Чудеса, я увидел всех тех, с кем когда-либо мечтал встретиться! Мэрилин Монро, Филипп К. Дик, Жюль Верн, Рабле, Леонардо да Винчи. Еще имелось несколько легендарных персонажей из моих книжек по истории: Карл Великий, Версинжеторикс, Джордж Вашингтон, Уинстон Черчилль, Лев Троцкий.
Эта толпа такая пестрая. Тут же стоит Джеймс Дин, Фред Астейр (не удержавшийся, чтобы не отбить несколько чечеточных па для препровождения времени), Мольер, Гари Купер, королева Марго, Лилиан Гиш [28], Луиза Брукс [29], Золя, Гудини, Мао Цзэдун, Эрл Гарднер, Борджиа (семейная группа вокруг Лукреции).
Самые нетерпеливые жались к центру реки мертвых, чтобы как можно быстрее присоединиться к свету. Самые недисциплинированные пытались сговориться с соседями. Многие пользовались задержками ради совершенно необычных знакомств.
В семье последнего русского царя шел горячий спор, каждый обвинял друг друга в том, что тот так и не сумел увидеть наступление революции. Луи XVI попытался их помирить: и он тоже не ожидал переворота [30]. Потом он обернулся к Марко Поло, чтобы обсудить с ним что-то о картографии. Да, именно в картографии и заключалась истинная страсть этой симпатичной королевской эктоплазмы. Он также немного интересовался изготовлением врезных замков, но рисование рек Канады и удаление с карт слов Терра инкогнита было наиболее любимым, хотя и малоизвестным коньком Луи XVI.
Рай — это самый настоящий и последний шикарный салон, где можно поболтать! С высоты я заметил Виктора Гюго с его огромной бородой, пытавшегося подцепить Диану-охотницу. Рауль — парень симпатичный, но он всегда норовит задать загадку, а ответов никогда не сообщает. Я приземлился рядом с Виктором Гюго и воспользовался моментом, чтобы он объяснил мне решение своей шарады про кафе. Поначалу он пришел было в негодование, что я отвлекаю его от охоты за богиней, но когда я объяснил ему что к чему, он рассмеялся и просветил меня.
«Во-первых, болтунья-трещетка — это болтливая женщина. Во-вторых, залетная птица — это иностранка. В-третьих, найти это можно в кафе — это и есть кафе. Ответ: болтливая пышка-иностранка в кафе. А вообще, все это настолько просто, что я даже об этом не думал».
Сколько возможностей задать вопросы самым просвещенным людям! Если б у меня было побольше времени, я отыскал бы Страдивари и выведал у него секрет клея его драгоценных скрипок. Я попробовал бы узнать, куда пропал Сент-Экзюпери и почему с высоты птичьего полета в Чили и Перу можно видеть какие-то гигантские рисунки.
Внезапно я увидал знакомое лицо. Моя прабабушка Аглая! Я к ней помчался. Она тут же меня признала и немедленно поняла, почему я так быстро лечу навстречу. Да, она видела, как я себя вел на ее похоронах, но ничуть не сердилась, потому что читала в моем сердце мои истинные чувства. Ведь так много из тех, кто рыдал, оказались всего лишь лицемерами, хотевшими привлечь к себе внимание!
Я был настолько рад этой встрече, что захотел поискать своего отца, чтобы о ней ему рассказать. Но прабабушка Аглая сообщила, что уже поставила его в курс дела и что он, к тому же, сейчас далеко впереди.
Я вновь взлетел, на сердце у меня было много легче.
Внизу Рауль тщетно отыскивал своего отца. Амандина едва не столкнулась с Феликсом, но, казалось, совершенно его не узнала, несмотря на отчаянные оклики первого из танатонавтов. Стефания невозмутимо планировала над толпой мертвецов, следуя своей дорогой к свету. Моя супруга-астроном находилась в голове нашей группы, торопясь проверить, не выходит ли дно черной дыры на белый фонтан.
Пятая территория: знание. Совершенно случайно, ничуть этого не желая, я открываю рецепт пирога «четыре четырки»: взять в равных долях, например, по сто грамм, масла, муки, сахара и яиц. Да, это тоже часть вселенского знания. Хорошо бы не позабыть рецепт, когда я вернусь на Землю.
Шестая территория: место красоты. Клумбы фиалок следовали одна за другой. Розовато-лиловые, охряные, красные, желтые… Мерцающие фрактальные образы уплывали в бесконечность. Сияющие бабочки увертывались от клювов розовых ласточек. Голубые, черные и белые лягушки разворачивали свои стрекозиные крылья. Золотой единорог стоял на задних лапах. Красота многообразна. Как и страх.
Шестая территория: мы сообща проскакиваем за Мох 6, наши пуповины по-прежнему плотно сплетены.
Может, этот вояж и был менее волнующим, раз он оказался не первым, но никогда полеты не превращались в рутину. Разве «Челленджер» не взорвался лишь только потому, что успехи космонавтики привили чувство безопасности? Нет ничего без опасности, пусть даже выход души из тела и стал тем методом, которым была открыта поистине добрая и нежная страна. Ни на секунду нам нельзя терять чувство осторожности и осмотрительности. Мы идем далеко, слишком далеко и быстро, слишком быстро. При таком темпе малейшая осечка может принять драматические масштабы.
То, что мы сейчас для себя открывали, никогда раньше не удавалось обнаружить, даже с наилучшими телескопами, установленными на космическом спутнике! Мы побывали среди звезд, в центре галактики, в глубине черной дыры и даже имелась вероятность, что мы из нее выскочим. Какой еще астроном мог мечтать о большем?!
Для нас, пятерки мушкетеров смерти, сейчас наступал конец путешествия. Мы достигли великого занавеса, скрывавшего последний образ человеческой кончины. Я продолжал идти вперед, хотя остальные заколебались следовать за мной. Они отлично видели, что река мертвецов проникала сквозь мембрану Моха 6, но зрелище последнего этапа существования наполняло страхом сердце всякого мыслящего существа. Я пожал плечами. В конце концов, я лично там уже побывал. Я приподнял кромку пугающего занавеса и пригласил своих друзей следовать за мной.
Агрессивный и в то же время манящий к себе свет объял меня своим сиянием. Со своей стороны, я констатировал, что — сюрприз, сюрприз! — я рад заново встретиться с этой умопомрачительно огромной, белой, цилиндрической равниной и ее туманными вуалями. Река мертвых подо мной распадалась на четыре рукава.
Появились первые гало ангелов, такие цветистые, такие яркие по сравнению с нами, тусклыми эктоплазмами! Если меня когда-нибудь спросят, в чем состоит самая замечательная мечта человека, то вот теперь я знаю на это ответ: самая замечательная мечта — это чтобы твоя душа стала таким же добрым ангелом. Да, но как реализовать такое супердостижение?
Один из ангелов спортивным аллюром подлетел к нам и поинтересовался, в чем, собственно, состоит причина нашего здесь присутствия с целыми пуповинами. Любопытство? Желание содействовать научно-техническому прогрессу? Даже Стефания, обычно такая неуемная, теперь отмалчивалась. «Он» сам за нас ответил:
— Так вы Великие Посвященные, не так ли?
— Кто-кто? — поразился Рауль.
— Великие Посвященные, — терпеливо повторил ангел.
Судя по всему, наше вторжение в Рай его не слишком удивило. «Великие Посвященные», надо полагать, были термином для обозначения всех тех «живых», что до сюда добирались. Это означало, что другие нас уже опередили и сохранили эту информацию в тайне. Другие танатонавты? Монахи, шаманы, раввины, волхвы, которые — никому ничего не говоря и совершенно без помощи технических средств — занимались такого рода путешествиями с незапамятных времен?
Ангел улыбнулся. Я понял, почему ни он, ни его собратья не видели никакой проблемы в том, что я в прошлый раз оказался в Раю. Все уже привыкли принимать здесь «Великих Посвященных», пусть даже — как мы выяснили позже — их визиты и не были столь уж частыми.
214 — СИБИРСКАЯ МИФОЛОГИЯ
В религии сибирских шаманов говорится, что после смерти все становится ровно наоборот. Человек попадает в страну, где верх оказывается низом, все, что было светлым, превращается в темное.
Иногда в страну мертвых можно попасть в ходе шаманской церемонии, в состоянии опьянения, заболев или во сне. Иногда получается так, что человек совершает экскурсию по стране мертвых, сам этого не понимая.
Именно поэтому надо знать несколько важных особенностей.
В стране мертвых деревья растут корнями вверх, реки текут на-гора, ночь яркая под темным светом луны, в то время как днем сумрачно под бледным отражением солнца.
Вот небольшие подробности, позволяющие тут же понять, что человек уже не находится среди живых.
215 — АСАЛИЯ
По-французски нашего хозяина звали Св.Джером, или Асалия на иврите, что означает «тот, кто указывает на правду». Но у него было много и других имен, на всех прочих языках. Он был Пта для египтян, Энки для шумеров, Аполлон для римлян, Мапанос для галлов, Диансехт для ирландских кельтов, Фрейр для немцев, Сварог для славян, Савитр для индусов, Ксочипили для ацтеков, Иллара для индейцев инка…