Ещё недавно мэйд-кафе пользовались дикой популярностью, несмотря на дороговизну для обычного жителя. После виар-революции ажиотаж приугас, но и сами девушки теперь, как из генетической лаборатории – идеальные, порой даже нечеловеческих черт и форм. Пока Сергей радует нас заказанными блюдами, глаза впитывают образы горничных, с выразительными вырезами и в самых эффектных позах.
Модуль Танатоса сейчас напитает тело всем необходимым. Это вовсе не обязательно круто пахнет и выглядит, но для организма лучшее из возможного. Получается идеальный вариант – я ем самые вкусные и часто не полезные блюда, но при этом не врежу себе.
И всё таки Свобода – сволочь! Мало того, что популярный влогер и голды нагрёб с золотовалютный запас уже, так ещё и бонусы платные делает. Тем, кто задонатит пятьсот кибер-рублей, будет открыт летсплей, как он уединился с одной из неко-тян. Досадно!
Суть ещё в том, что все топы используют фильтры и постобработку для летсплеев. Чуть усилены одни эмоции, приглушены другие – вариаций множество, и одной из наиболее хорошо оплачиваемых профессий стала эмодзимейкер. Специалист делающий из потенциально хороших лесплеев топовые. Сбалансированные, вкусные, эффектные и особенные. Некоторые умудряются сами это делать, но большая часть блогеров оплачивает услуги. Среди прочего, в постобработку входит замена тех ощущений, которые у данного человека не особо выдающиеся, на запись оных у некоего гения. Есть ведь не только жруны, но и секс-туристы – их ощущения в этой сфере исключительны. И вот, эмодзимейкер от лица того же Сергея Свободы покупает наборы для конкретных летсплеев и заменяет оригинал на исключительные. В итоге летсплей просто взрывоопасно крут.
Сцена с неко-тян, как раз такая. И меня очень тянет пережить её, но…
– Мастер?
– Э-э… да, Марин?
– Мне, конечно, не хочется, чтобы вы забавлялись со всякими там, но в то же время я хочу быть полезной и ублажать вас. Пусть даже столь необычным способом. У этого блогера есть промо-коды для избранных и акций. Так вышло, что я могу достать один.
– Кхе! Если это тебя не затруднит, будь добра.
Передо мной возникло меню паузы, надпись предлагает либо купить бонус, либо завершить просмотр. Также есть вариант ввести промо. Марины помогла это сделать.
Есть среди японских мужчин фетиш на большегрудых красавиц. Причём размер может быть ограничен только фантазией. Эта девушка оказалась именно такой: бёдра широкие, присутствует лёгкая полнота и удивительно большая грудь. Милое и наивное личико только дополняет этот аппетитный образ.
Комнаты для подобных встреч стандартны – небольшие, с минимальным набором мебели и душем. Сергей начал без долгих прелюдий и я с удовольствием окунулся в шикарный летсплей секса.
Тизер таки попал в топ, а за ним, через ссылку, и первый на канале ролик. В коментах творится разварт и содомия, кто-то просит проды, кто-то убеждает убиться об стену, но в целом летсплей и идея зашли. Можно работать дальше. Пока бесплатно, если не считать той мелочи, что попала на счёт без подключения партнёрки.
Время показало четыре, и я решил встречать утро в кровати палаты, чтобы не волновать и так опасающегося Танатоса Владимира. Рё давно видит двоичные сны, развалившись на диванчике, Марина прислала сердечко и пожелание добрых снов, а мне вдруг порядком свезло – в сон таки клонит и пялится в потолок не придётся. Счастливый, я прыгнул в койку и быстро провалился в сон.
Получилось что-то вроде дневного сна – почти три часа, ибо Владимир примчался в семь. Спустя ещё полчаса прибыла большая часть работников лаборатории и мы дружно набились в столовую, чтобы пополнить запасы кофе в организме, да и просто поесть – вряд ли кто-то захочет тратиться на продукты при таких условиях работы.
– Смотрю, вам получше, – бодро и напористо отметил Владимир.
Мы уминаем котлетки с пюрешкой, и отвечаю я с полунабитым ртом.
– Вполне.
– Это прекрасно. Данные с чипа мы получаем регулярно. Исследования идут полным ходом. Экспериментальные модели получили ещё пять человек и у всех хорошая толерантность к образцу. Планируем расширение исследовательской базы, а потом и выход на рынок.
– А в чём разница между ним и напульсником? – я пожал плечами. – Зачем ставить чип, если можно обойтись часами? Да и в модули Танатоса сейчас входит эта функция.
– Какая? – поморщился Владимир, не скрывая, что тема ему неприятна.
– Ну-у…– чуть растерялся я. – Пульс, там, или давление.
– Дмитрий Васильевич, это совершенно невежественно, сравнивать предел инженерной и научной мысли с позапрошлым поколением устройств контроля. Они всего лишь ступень на пути к нынешнему миниатюрному совершенству, мне даже немного грустно, ведь и этот малыш вскоре станет лишь ступенькой.
– Что вы, что вы, Владимир, я просто задаю вопросы, которые могу получить в свой адрес, – поспешил с успокоениями я, немного лукавя. – Вы в любом случае скажете убедительней моего. Останется только повторить.
Он поспешил прожевать котлету, шумно проглотил и говорит, чуть подсевшим голосом:
– Это хорошо, это вы правильно…
Мне отчего-то дорого именно это его отношение, потому и стараюсь.
– Разница в технологиях и точности огромна. Более того, мы ведь не только пульс с давлением измеряем, – рассмеялся Владимир, как над понятной каждому банальностью. – Там и первичный состав крови, и состояние костной ткани, стенок сосудов, обнаружение известных штаммов вирусов и даже выявление новых – Голиаф способен на это, с хорошей долей вероятности.
Владимира отвлекли коллеги, но после ряда указаний, он с прежним огнём вернулся к беседе:
– Это, конечно, не всё, что мы можем. Я бы даже сказал – сможем. Понимаете, Дмитрий Васильевич, – снова употребил он мои инициалы, пришлось приложить немалые усилия, чтобы не скривиться, – набор микро анализаторов данного импланта, в потенциале даёт массу возможностей. Комбинируя их работу, исследователи могут находить самое неожиданное применение чипу, такое, какое даже мы не предполагали.
– И в том числе вредоносное? – ожидаемо спросил я.
Владимир умолк и сдвинул брови. Меня кольнула совесть, что не дал человеку излить восхищение от своей работы и её плодов.
– Да, всё понятно, – покивал он. – Мне понятно о чём вы. Надеюсь, что сами понимаете роль и необходимость науки, а также, что важнее, условия для уверенного развития. Для скорбных же разумом поясню – научный прогресс неизбежен.
Он дал паузу для придания значимости и продолжает:
– Если смотреть на планету с точки зрения космоса, то здешние условия уникальны. Но даже они не идеальны для нас и зачастую носят экстремальный характер, что в прошлом провоцировало миграцию больших групп населения. И всё же выжить вне Земли мы не можем. Ни сейчас, ни тем более раньше. Поэтому первое, что важно понимать – колыбель человечества уникальна и включает в себя набор первичных условий для существования жизни.
Владимир прервался, словно давая переварить услышанное, а сам пошёл за кофе. Я попросил захватить и мне чашку.
– В то же время, за тысячелетия существования человека разумного, природа нас изрядно потрепала. Совершенно непростительно забывать, сколько людей погибло от морозов и жары, штормов и засухи, всевозможных катастроф природного характера и эпидемий. Только благодаря могучей системе нашего организма, её уникальности и чудовищной выживаемости, включая фактор интеллекта, мы смогли дожить до сегодняшнего дня. И в этой борьбе наука принимала прямое, всевозрастающее значение. Начиная от технологий получения огня и кончая корректировкой ДНК. Спасая и спасая сотни миллионов жизней.
Я отпил кофе – хороший, но у Миланьи всё же лучше. Быстро глянул на экран смартфона – почти девять. Под числами выстроились миниатюрные иконки уведомлений.
– Люди ожидаемо припоминают техногенный вред и приводят тысячу примеров, когда научный прогресс оборачивался негативной стороной. Возьмём ту же Чернобыльскую аварию или проект Манхеттен – губительность ядерной физики на лицо, и особо чувствительным может показаться, что смерть даже одного человека перечёркивает весь существующий прогресс. Что ж, тогда нужно запретить огонь, ведь до сих пор есть случаи ожогов, смертельных исходов и даже массовой гибели в пожарах. Думаю, очевидно, что так считать нельзя. Мы приручили стихию. Начали с дерева, перешли на уголь, потом на жидкие и газообразные энергоносители, обуздали атомную энергетику, а теперь тестируем термояд под Белоярском. Прежде чем, считать жизни погибших, посчитаем тех, кто обрёл жизнь благодаря миллионам выработанных мегаватт?
– Владимир Степанович?!. – внёсся быстрым шагом в столовую лаборант. – Я хотел уточнить насчёт эксперимента с…
– Александр! Вам сколько раз повторять, что можно лично не ходить, а написать в чат или приватно? Мы для кого внедряли эту систему? И самое главное – для чего?!
– Экономить время, – хлопнул себя по лбу юный сотрудник.
– Вот и экономьте!
– Будет сделано. Извиняюсь, Владимир Степанович, – пристыженный лаборант унёсся обратно.
Некоторое время потребовалось на ответ в смартфоне, но продолжать разговор Владимир желания не потерял.
– Человечеством до сих пор правят инстинкты, рефлексы и химия, как бы сказали где-нибудь в вагоне юнитрейна.
– А душа, сердце? Высшие порывы? – взбрыкнул я.
– Если обобщить всё это, как надстройку, – скривил губы он, – как нечто появившееся благодаря обретению разума, то она, конечно, сыграла свою роль в истории и продолжает играть, причём всё больше. Что только подтверждает мои слова. Но мы ведь не будем опускать обсуждение роли науки до дискуссии на тему существования Бога, души и духа. Как говорят сами верующие – это не формула, чувства подтверждения появляются при духовном опыте и не требуют больше доказательств.
– Конечно, конечно! – поднял я руки.
– Замечательно! – заключил он, то ли вкусу глотка кофе, то ли моему решению. – Так вот, до сих пор инстинкты правят бал, и одно из самых распространённых следствий – страх. На самом деле, та его часть, что подкреплена реальной причиной – меньшая, а вот оставшаяся часть айсберга именно подспудная. Это она рождает уйму предрассудков, мифов и легенд перед достижениями науки. Но я бы не хотел, чтобы вы думали, Дмитрий, что я предвзят к нашим родным инстинктам. Вовсе нет. Благодаря им – мы здесь и даже во вживлённом вам чипе заключена концепция исследования, но не вмешательства. Да, сейчас мы уже вплотную подошли к уверенному заявлению, что можем в критический момент перехватить контроль над организмом, адаптировать гомеостаз под нужды, и даже скорректировать, подстроить под виденье будущего человечества. Не аугментация ради аугментации, и точно не из ненависти и страха перед собственным я. Только из уважения перед эдаким… наследием может или…