— Вы поджидали меня здесь, чтобы сказать только это? — поинтересовался я.
— Нет. Вы же работаете на агентство Пэлла, не правда ли? Сегодня я зашла к мистеру Пэллу за помощью, но он не захотел мне помочь. Вместо этого он принялся рассказывать мне о вас, о деле, которым вы занимались, и о том, что больше никогда не станет ввязываться в подобную историю после того, как вас избили в суде.
Я затянулся сигаретой.
— А мне понравилось это дело. И Пэлл напрасно распускает нюни. Это все, что вы хотели мне сообщить?
— Нет, — ответила она. — Вы уволены и должны подумать о своем поведении и впредь соблюдать нормы приличия. Если исправитесь, Пэлл примет вас обратно, а сейчас он сомневается, что хоть какое-нибудь агентство возьмет вас на работу.
— Очень любезно с его стороны, — с усмешкой произнес я. — Чувство благодарности у Пэлла не в избытке.
Мне стоило большого труда отказаться от страстного желания прикончить бутылку виски, так как описываемые события вызывали некоторый интерес.
К тому же, было очень приятно сидеть, курить и разглядывать эту женщину.
Она относилась к этому спокойно, и, видимо, принадлежала к тому типу женщин, которые добиваются своего любым путем, не обращая внимания на реакцию окружающих.
Минуту спустя, она произнесла:
— Итак, вы ничего не хотите сказать мне, мистер О'Хара? — и потянулась к сумочке. — Кстати, вы даже не предложили даме закурить.
— Обойдите стол справа, и мы исправим эту ошибку.
Я сунул руку в карман за зажигалкой, но она опередила меня с маленьким золотым «Ронсоном» и закурила толстую дорогую египетскую сигарету.
Некоторое время спустя повторила:
— Итак?..
— Итак, что? Вы хотите, чтобы я как-то отреагировал, да? Я выслушал ваше сообщение о том, что Пэлл меня выгнал и что меня не примет никакое другое агентство, даже за мизерную плату, после случая в суде. Ну, я отреагировал?
Она выпустила колечко дыма, сложив губы так, словно целовала кого-то, и я подумал, что если бы ее сейчас видел Пандро Берман из Голливуда, он немедленно предложил бы ей сниматься.
Выудив еще одну сигарету, я продолжил:
— Может быть, мне нужно сказать, что Пэлл — тварь, да еще какая, ведь он свалил всю вину на меня, загреб деньги клиента и остался чистым. Ну, теперь я сделал все, что вы от меня хотели? Впрочем, я не должен был говорить последнего…
Она подняла брови и посмотрела на меня голубыми спокойными глазами.
— Что вы еще можете сказать? — Я усмехнулся.
— Что, черт возьми, мне с вами делать?
Она рассмеялась низким, серебристым смехом и, как ни странно, мне понравился этот смех.
— Конечно, вы правы, я ведь не объяснила цели своего визита. Хотелось просто поговорить…
— Хорошо, мы побеседовали. Я даже старался говорить начистоту. Что же еще вам от меня надо? Может быть, повторить все еще раз?
Она поднялась, и на мгновение мне показалось, что ее визит окончен, но я ошибся. Повернув ко мне стул, незнакомка вновь села и вытянула ноги. Я дал глазам расслабиться, созерцая открывшееся мне зрелище.
Бросив окурок в пепельницу, она сказала:
— Давайте представим, что у меня есть право находиться здесь, и что вы не можете меня выгнать, так как знаете, кто я, и что…
Мой смех прервал ее:
— Давайте лучше представим, что вы платите мне деньги. Мне этот вариант нравится больше.
— Отлично, — улыбнулась она. — Представим и продолжим беседу. Мы остановились на том, что вы сказали не все, что мне хотелось бы слышать о мистере Пэлле. И на том, что он рассказал мне о вас.
— Ну, ладно. Вы не услышали то, что хотели услышать, потому что это было бы неправдой. Я уже знал все об этом деле, когда Пэлл попросил меня вести расследование, причем, знал все заранее, потому что я очень хороший детектив, и у меня были кое-какие догадки по этому поводу. Вести расследование, в котором все готовы заплатить большие деньги лишь за то, чтобы другой оказался в морге, дело не для слабонервных. И вообще, расследование — не очень уж приятное дело, а способы достижения цели не всегда этичны, мягко говоря. Вам понятно? — Она кивнула в знак согласия.
— Я также догадывался, что после всего Пэлл бросит меня на растерзание львам, был даже уверен в этом. Он все равно останется в выигрыше, так зачем же заботиться обо мне? Пэллу остается только умыть руки и заявить, что он очень и очень шокирован происшедшим и если бы только знал, что это за дело, никогда бы не ввязался.
Последовал еще один кивок.
— Так скажите же мне, наконец, что заставило вас пойти на такое?
— Не будьте так глупы, — я поднялся и обошел стол, встав сбоку от нее. — Не будьте так глупы, — снова повторил я. — Как вы думаете, почему я ввязался в это дало? Сотня в убыток, двадцать — на каждодневные расходы, и тысяча фунтов прибыли, в случае успешного завершения дела; и все это-за постановление о разводе. Итак, они получают это постановление, а я — тысячу фунтов.
Она немного повернулась:
— Вы считали это выгодным делом? — Я пожал плечами:
— Не задумывался особенно над ценой, но мне еще ни разу не удавалось заработать тысячу фунтов.
— Так вы получили деньги?
— Пока нет, — ответил я. — Думаю, это произойдет завтра.
— Я так не думаю.
— А что вы думаете об этом?
— Я говорила с мистером Пэллом. Он совершенно откровенно выразил свое мнение по поводу этого дела, К вам он не чувствует ни малейшей благодарности. Он наговорил много такого, чего бы не сказал в обычном состоянии, но, будучи очень возбужденным, он горячо отговаривал меня от этой дурацкой, по его мнению, затеи. Он…
— Допускаю. Но все же, почему я не получу своего?
— Ему кажется, что проигравшему это дело — ответчику — сегодня не очень весело. — По ее губам пробежала улыбка. — Не очень. Это можно понять. С самого утра он предпринимает отчаянные действия, утверждая, что половина всех собранных сведений, такая же фальсификация, как и само расследование, а вам дали взятку, чтобы вы говорили то, что им нужно. Мистер Пэлл сказал, что собирается ждать развязки, так как могут произойти самые неожиданные изменения. Он заплатит вам только тогда, когда эта история завершится, и все станет ясно. Вам неприятно это слышать, не так ли?
— Да, — согласился я, — Даже очень. С вашей стороны было очень любезно прийти и рассказать мне все это. Это по-дружески.
Наступила гнетущая тишина. Я прошел к столу и снова сел.
— Что дальше?
Открыв сумочку, она достала новую сигарету и закурила.
— Вы не очень любопытны, ведь, правда? — Она вежливо улыбалась, поглядывая на меня.
— Я отвык от этого много лет назад. Люди становятся любопытными, когда что-нибудь в жизни их озадачивает, удивляет. Меня уже ничто не удивляет.
— Ничто? — она подняла брови.
— Если вы проработаете частным детективом столько же, сколько и я, то в честь того, что что-то вас удивило, можно устроить праздничный салют из двадцати одного орудия и вывесить государственный флаг.
Она промолчала.
— Меня не удивило и то, — я с усмешкой смотрел на нее, — что Пэлл, который вправе носить звание одного из самых мудрых сыщиков в этой стране, потратил на вас столько времени только для того, чтобы разубедить сделать что-то. Никогда не предполагал, что Пэлл может быть таким конфиденциальным. Наверное, с ним что-то произошло. И скорее всего, именно деньги сделали из Пэлла отъявленного альтруиста.
— Вы совершенно правы. Я собиралась заплатить ему приличную сумму за совет.
— Хорошая работенка. Получать деньги за благозвучные, но плохие советы. Сомневаешься — не делай. Это похоже на Пэлла. Надеюсь, он отработал свой деньги? Понятно, — продолжал я. — Вы находились в смятении, не знали, что делать и, заплатив Пэллу, спросили у него совета, открыв ему свое сердце.
Я раздавил окурок. В последнее время сигареты мне осточертели.
— По-моему, вы даже не можете себе представить, в каком затруднительном положении находитесь. Я заявляю вам об этом со всей ответственностью. Пэлл предостерег вас от того, что вы хотели сделать, но вы попробовали уговорить его. Однако, он остался вне игры, отхватив приличный куш. Я даже представляю его, сидящим за своим столом с пачкой купюр в руках. Но все же, решив «отработать» деньги, он рассказал вам о моем деле и, конечно, упомянул, какой я сукин сын.
Она сидела, откинувшись в кресле и, возможно подсознательно, очаровывала меня. При каждом ее движении мой взор невольно устремлялся на нее, потому что даже самое незаметное было грациозно и величаво. Я подумал, что, как женщина, она вполне может натворить массу бед. А может быть, уже натворила?
— Вы очень проницательный человек, мистер О'Хара. Должно быть, заговорили ваши профессиональные инстинкты.
— Инстинкты моих глаз. Факты вырисовываются, как Брайтонская пристань. Женщина вашего круга не стала бы ожидать возвращения из пивнушки сыщика в этом затхлом офисе, чтобы сказать, что он проницательный человек. Хватит, давайте выкладывайте все начистоту. Я подозреваю, что это очень трудное дело.
— Почему?
— Так должно быть, — ответил я. — Вы передали мне всю эту болтовню Пэлла, кстати со своими добавлениями, готовя меня к чему-то более худшему, нежели сегодняшние события.
Она неожиданно быстро поднялась и встала перед столом, зажав сигарету между пальцами и устремив на меня серьезный взгляд.
— Полагаю, вы глубоко ошибаетесь насчет денег Пэлла.
— Хорошо, что вы придерживаетесь темы, — произнес я. — Как я понял, вы имеете в виду ту тысячу фунтов, которую Пэлл, по его же словам, не собирается отдавать мне?
— Да… Именно это я имела в виду, — медленно проговорила она.
— Послушайте, я действительно выгляжу, как человек, которому не платят? Но Пэлл заключил со мной договор. Я выполнил свою часть договора, а теперь он обязан выполнить свою.
— Вы думаете, что сможете его заставить заплатить? — быстро спросила она.
— Я об этом не думал, — ответил я. — Но заставлю его выложить все любым способом. А теперь, если не возражаете, давайте закончим о Пэлле — он мне порядком надоел. В любом случае, у меня к вам больше ничего нет.