– Манзелла?
Фацио вздрогнул от неожиданности:
– Да-да! Он! Вы молодец!
– Что ему от тебя понадобилось?
Фацио закрыл глаза. Дверь распахнулась, и появилась великанша-сестра:
– Ваше время истекло.
В тюрьме охранники добрее!
– Вы уверены, что ваши часы не врут?
– Уверена. На выход!
Он встал и медленно пошел к двери. Нарочно, чтобы позлить сестру.
– Когда можно снова навестить его? – спросил он, поравнявшись с сестрой.
– Посещения разрешены ежедневно с четырех до пяти.
– Сколько времени у меня будет, если я приду в четыре?
– Пять минут.
– Можно десять?
– Семь.
Все лучше, чем ничего.
В коридоре, прислонившись к стене, стояла синьора Фацио.
– Почему вы не возьмете стул?
– Нельзя. Я сейчас вернусь в палату. Вы поговорили?
– Да. Немного. Мне показалось, он очень слаб.
– Врачи говорят, это нормально. С каждым часом он набирается сил. Когда вы вернетесь?
– Сегодня в четыре.
В конце коридора можно было свернуть вправо или влево. Он в нерешительности остановился. Куда повернуть? Ему показалось, что надо налево. Он шел по бесконечно длинному коридору c бесконечной чередой закрытых дверей, и вдруг увидел лифт. Тот или не тот? Все равно придется ехать, потому что строивший больницу архитектор, кажется, забыл сделать лестницы. Двери лифта открылись, комиссар вошел и понял, что на панели нет кнопки «T», которой обычно обозначается первый этаж. Кнопок было всего три: 4, 5 и 6. Значит, это служебный лифт, он делает остановки не на всех этажах. Между тем двери закрылись, от отчаяния он нажал кнопку «5». Его удручала мысль о том, что придется изрядно попотеть в поисках выхода. Лифт остановился, двери открылись, и перед Монтальбано возникла та самая медсестра, которая провожала его до палаты Фацио. Комиссар едва удержался, чтобы не обнять ее.
– Как мне повезло! Похоже, вы – мой ангел-хранитель! – обрадовался он.
– Нет, конечно, но здесь я могу вам помочь.
– Вы проводите меня к выходу?
– Я могу проводить вас до нужного лифта.
– Спасибо. Как вас зовут, простите?
– Анжела.
– Видите, я не ошибся! А я Сальво. Сальво Монтальбано. Комиссар полиции.
Девушка засмеялась.
– Комиссар полиции заблудился в больничных стенах!
– Трудно не заблудиться! Все коридоры одинаковые. Кстати, я приеду в четыре. Вы будете здесь?
– Да.
– Тогда у меня к вам просьба. Поможете?
– Попробую.
– Давайте встретимся у входа.
– Вы назначаете мне свидание?
– Нет, ну что вы! Умоляю о помощи!
Анжела опять засмеялась и ничего не ответила.
– Как Фацио? – спросил Галло вернувшегося к машине комиссара.
– Еще слаб, но чувствует себя хорошо. К четырем мы вернемся сюда, так что в полтретьего будь готов. И еще: теперь можешь не гнать.
– Как? Сюда – да, обратно – нет?
– Галло, не спорь. Делай как я сказал. Кстати, позвони Катарелле и скажи, что мы были у Фацио, с ним все в порядке. И когда мы вернемся, пусть никто не пристает ко мне с расспросами.
– Значит, ситуация выглядит так, – сказал Галлуццо, вынимая из кармана сложенный лист бумаги. – В Вигате два косметологических кабинета по педикюру и один по мозолям…
– Разве это не одно и то же?
– Нет, синьор комиссар. Первый – «Красивые ножки», у них есть клиент шестидесяти лет, я записал его имя, фамилию и адрес. Второй – «Одной ногой в раю», у них нет клиентов мужского пола.
– А который по мозолям?
– У него четверо клиентов указанного возраста, я записал все имена и адреса.
– Ты в Монтелузе был?
– Не успел. Вчера прождал этого, по мозолям. Еду сегодня.
– Оставь список и скажи Ауджелло, чтобы зашел ко мне.
Монтальбано вернул Мими листок, тот взял его, но даже не взглянул.
– Ты говорил с Фацио?
– Да.
– Что узнал?
– Немного. Что ему звонил некто Манзелла, бывший танцор, его школьный товарищ.
– Чего хотел?
– Фацио не сказал. Он еще слишком слаб. И потом нас прервали. Я вернусь к нему сегодня в четыре.
Мими взглянул на листок.
– Я бы посоветовал «Красивые ножки», был там пару раз, – сказал он.
– Мими, мне не нужен совет насчет педикюра. Видишь имена? Нужно найти всех пятерых.
Ауджелло удивленно покосился на него.
– Зачем?
– Паскуано сказал, что у первого трупа были ухоженные ноги.
– Он мог делать педикюр дома.
– А мог и не делать. Если все пятеро живы, тем лучше для них и тем хуже для нас. Но если кто-то из них неделю не появляется, с него-то мы и начнем. Ясно?
– Куда яснее!
– Удачи!
Теперь предстояло самое трудное. Он повторил про себя заученную речь, а несколько фраз даже произнес вслух, чтобы послушать, как они звучат. Подготовившись как следует, снял телефонную трубку и набрал номер «господина начальника».
9
Начал тихо, дрожащим голосом, таким, как в его представлении говорит умирающий:
– Монтальбано это.
– Что с вами?
Комиссар глубоко вздохнул, потом хрипло покашлял.
– Монтальбано, да что с вами?
– Мне пло…хо… – зашелся он в кашле.
– Монтальбано, говорите уже!
– Простите. Доктор Грюнц сделал мне супер скроксон. Я умолял его отложить. Ни в какую! Супер, вместо дабл! Понимаете? Говорит, экстренная и крайне необходимая мера.
– Что это означает?
– Означает, что супер действует в два раза дольше, чем дабл, то есть до самого вечера.
– Ничего не понимаю.
– Я пальцем пошевелить не могу, не то что двигаться.
– Вы хотите сказать, что сегодня не сможете приехать?
– Мне очень жаль, но…
– Послушайте, Монтальбано, если вы не приедете сами, я пришлю за вами «скорую»!
– Помилуйте, дело не в «скорой», дело в моем состоянии, понимаете?
– Нет.
– Я бегаю в отхожее место…
Почему для пламенной лжи всегда находятся такие изысканные словечки?
– …каждые пять минут. Суперскроксон обладает чудовищным действием, другого определения я не нахожу. Представляете, вышла пуговица, которую я проглотил в 2001 году! Не только пуговица, но и…
– Хорошо, жду вас завтра в девять, – сказал господин начальник, которого явно мутило от этого разговора.
Неужели шеф заглотил такую идиотскую наживку? Конечно, ведь он ценил Монтальбано как человека серьезного, может, слегка сумасбродного, но точно не способного на такое. Огорчаться тому или радоваться? Он вздохнул, оставив вопрос без ответа, и отправился обедать.
Когда комиссар подошел к траттории, живот у него уже сводило от голода. Аппетит разыгрался, поскольку мысли о предстоящем визите к «господину начальнику» не давали покоя.
– Звонил из Монтелузы начальник управления, – сказал Энцо с видом заговорщика.
– Меня искал? – спросил ошарашенный Монтальбано.
Значит, «господин начальник» не поверил, что он лежит дома, не в силах подняться после процедуры суперскроксона! Но Энцо, к счастью, отрицательно покачал головой:
– Нет. Придет пообедать с друзьями. Забронировал столик на шесть человек.
– Когда придет?
– Через полчаса.
Монтальбано выругался и подпрыгнул на стуле, будто сел на гадюку. Вот будет здорово, если «господин начальник» застанет его над тарелкой с кефалью! Устроит ему суперскроксон, только держись! Как минимум – выгонит с работы.
Он немедленно принял решение:
– Прости, Энцо, я ухожу.
– Где же вы будете обедать?
– Лучше остаться голодным, чем столкнуться с шефом.
– Синьор комиссар, я посажу вас в отдельный кабинет, там вас никто не увидит!
– А уходить как?
– Предоставьте это мне! Через заднюю дверь.
Не успел Монтальбано прикончить пасту с моллюсками, как в приоткрытой двери показалась голова Энцо.
– Пришел, – сказал он.
И исчез, но вскоре вновь появился с тарелкой кефали.
Кефаль показалась комиссару необычайно вкусной, может, потому, что рядом сидел «господин начальник», который думал, что Монтальбано дома в обнимку с унитазом.
Ровно в половине третьего он подобрал Галло, чтобы поехать во Фьякку. На этот раз на своей машине, поскольку утром пришло распоряжение «господина начальника» экономить ведомственный бензин.
На въезде в город карабинеры останавливали все машины. Десять автомобилей выстроились друг за другом в ожидании проверки. Галло тоже встал в хвост. Так и до вечера можно простоять!
– Покажем удостоверение? – спросил Галло.
– Нет, – ответил Монтальбано.
Он вспомнил, что еще не прошел техосмотр. А если карабинеры узнают, что он из полиции, выпишут такой штраф, что двух зарплат не хватит.
От группы карабинеров отделился офицер и подошел к ним. Увидев, кто за рулем, расплылся в улыбке:
– Привет, Галло.
– Привет, Тумминелло.
У Монтальбано отлегло: если эти двое друзья-приятели, значит, можно не волноваться.
– Кого ловите? – спросил Галло.
– Приказ задержать на выезде из Фьякки невысокого коренастого мужчину со шрамом на левой щеке.
Комиссару стало смешно. Он обратился к офицеру с язвительной усмешкой.
– Извините, – сказал он, – если у вас приказ ловить человека на выезде из Фьякки, почему вы проверяете всех, кто едет во Фьякку? Вам не кажется, что надо бы развернуться в другую сторону? Прямо как…
Он вовремя остановился. Кто, кто тянул его за язык? Тумминелло переменился в лице.
– А вы вообще кто? – спросил он строго.
– Я бухгалтер Мушетта.
– Это мой друг, он попросил меня… – вмешался Галло.
Но карабинер как будто его не слышал и продолжал, обращаясь к «бухгалтеру»:
– Это ваша машина?
– Да.
– Прошу вас закончить фразу, которую вы начали, бухгалтер.
Дался ему этот бухгалтер!
– Какую? Я ничего не начинал…
– Начинали. Вы сказали: «Прямо как…» Продолжайте!
– Ну… Я имел в виду прямо как в зеркальном отражении…
– Нет, вы хотели сказать: «Прямо как в анекдотах про карабинеров»! Не так ли?