суперскроксона, – был сегодня чутким и внимательным.
Монтальбано пошел к криминалистам, надеясь избежать встречи с их начальником, Ванни Аркуа. Его не было, но не было и Гарджуло.
– Комиссар, вы кого-то ищете? – спросил один из криминалистов.
– Да, ищу Гарджуло.
– Сегодня его не будет. Завтра утром.
– Не могли бы вы мне помочь?
– С радостью.
Комиссар достал из кармана письмо от Ж., адресованное Манзелле.
– Пожалуйста, передайте ему это, скажите, что я просил взглянуть. Завтра я ему позвоню.
Выйдя из полицейского управления, Монтальбано зашел в бар, заказал кофе и, пока ждал, пролистал телефонную книгу. Филиппо Манзелла жил на виа Кроче, двадцать восемь. Противоположная часть города. О том, чтобы ехать туда на машине, не было и речи. Монтелуза – лабиринт улиц и переулков, где-нибудь непременно ведутся дорожные работы, все перекопано, проезд запрещен. Комиссар решил прогуляться до виа Кроче пешком, благо времени было предостаточно. Синьора Манзелла ждала его после одиннадцати.
Квартира, расположенная на пятом этаже восьмиэтажного дома, была небольшой, но очень аккуратной и чистой. Синьора Манзелла пригласила его пройти в гостиную и предложила кофе. Монтальбано отказался, попросил лишь стакан воды: путь был не близким, к тому же дорога шла в гору.
Синьору звали Эрнестиной, лет сорока пяти, привлекательная, со вкусом одета, в молодости, похоже, была хорошенькой. Не глупа, что отметил Монтальбано. Она первой начала разговор:
– Скажите мне правду, комиссар, вы солгали про штраф?
Монтальбано вздохнул с облегчением:
– Да. Как вы поняли?
– Не думаю, что комиссар будет заниматься подобными мелочами.
Монтальбано улыбнулся и ничего не сказал.
– Что случилось с Филиппо? – спросила Эрнестина.
Обыденно спросила, спокойно.
– Мы этого не знаем.
– Тогда почему вы им интересуетесь?
– Он пропал.
Эрнестина засмеялась:
– Пропал! Он частенько пропадает! На неделю, на две, на месяц! Вскоре после нашей свадьбы он сказал, что должен уехать. Уехал – и как сквозь землю провалился, даже ни разу не позвонил.
– А вы не спрашивали у него, куда он едет, зачем?
– Разумеется, спрашивала! И не раз! Он неизменно отвечал, что по делу. Но я ему не верю. Хотите совет? Прекратите его искать. Рано или поздно он вернется.
– Боюсь, все гораздо сложнее.
– То есть?
– Пока ничего не могу вам сказать. Можно я задам вам несколько вопросов?
– Задавайте.
– Когда вы поженились?
– Восемнадцать лет назад.
– Это был брак по любви?
– Тогда мне так казалось.
– Если я правильно помню, у вас есть сын.
– Да, Микеле, ему шестнадцать лет, он учится в лицее.
– Скажите, Микеле продолжал встречаться с отцом после вашего развода? Я имею в виду, встречаться просто так, помимо встреч, установленных по обоюдному согласию.
– Да, до того, как Микеле пошел в лицей, то есть год назад, они виделись достаточно часто. Иногда Филиппо встречал его после школы. Но потом Микеле не захотел его больше видеть.
– Почему?
– Он не говорит. Сказал только, что они поссорились. И я внутренне даже обрадовалась.
– Почему?
– Я всегда боялась, что Филиппо может плохо на него повлиять.
– В каком смысле?
– Филиппо в молодости был танцором. Вы знаете, что у нас танцор – синоним…
– Да, непостоянный, склонный к переменам настроения, капризный человек…
– Вот именно: непостоянный. Это проявлялось во всем: в дружбе, в любви, даже в мелочах… У него вкусы меняются в одночасье. Еще накануне обожал, к примеру, мороженое, а на следующий день утверждал, что оно ему никогда не нравилось. Жить с ним было нелегко.
– Когда вы поженились, чем он занимался?
– Работал в мэрии. Это длилось пять лет, и он неплохо зарабатывал. Нам хватало. Мне казалось, что его все устраивало.
– А потом?
– Потом умер его дядя Карло, брат отца, и Филиппо получил огромное наследство. Он никогда не рассказывал об этом дяде, я даже не знала, что он существует, его не было на нашей свадьбе.
– Сколько у вашего бывшего мужа братьев и сестер?
– Две сестры. Но наследство почему-то целиком досталось Филиппо. Я никогда не задавала ему лишних вопросов. Одна из сестер, Лучана, поддерживала с ним связь из-за денег. Про другую, Эльвиру, я ничего не знаю.
– Что он получил в наследство?
– Недвижимость: доходные дома, склады, магазины и маленькая ферма.
– Возможно, он уезжал по делам, связанным с бизнесом?
Эрнестина снова засмеялась:
– Что вы! Филиппо не занимался бизнесом! Ему не нужны были проблемы. Он все продал и положил деньги в банк.
– В какой?
– В разные. У нас был общий счет в Кооперативном банке, и он переводил туда сумму, которой хватало на год. Где он держал остальные деньги, я не интересовалась.
– Почему вы расстались?
– Я перестала его интересовать. Полностью, вы понимаете, о чем я? Он смотрел на меня как на пустое место. Я была матерью его сына, и все. Думаю, он изменял мне, у него появились любовницы.
– Как вы узнали об этом?
– Я ничего не узнала. Я сказала: думаю. Все началось, как обычно начинается, да вы и без меня знаете…
– Я не женат.
– А! Таинственные телефонные звонки, встречи где-то с кем-то, ложь, оправдания. Все как обычно. Пока я не потеряла терпение и не выгнала его из дома. Вот и все.
– Я обнаружил в его квартире в Вигате телескоп.
Эрнестина совсем не удивилась:
– Да, это одно из двух его увлечений.
– Он смотрел на звезды?
Эрнестина снова рассмеялась:
– Идемте со мной!
Она встала, и комиссар последовал за ней в спальню. Окно выходило во двор, напротив стоял большой дом с балконами и многочисленными окнами.
– Помните фильм Хичкока, где мужчина со сломанной ногой целыми днями наблюдает за соседями?
– Да, «Окно во двор».
– Вот и мой муж. Я смотрела телевизор, а он смотрел в чужие окна.
– И рассказывал вам?
– О чем?
– О том, что происходит там, за чужими окнами.
– Ах да! Он все время хотел мне что-то рассказать. Вот там живет женщина, к которой приходит любовник. А там – старик, который совращает свою собственную внучку. Но, знаете, мне все это было совершенно не интересно.
– Синьора, извините, а ваш муж только наблюдал?
Эрнестина как будто не поняла вопроса:
– А что еще он мог делать?
– В таких случаях слишком велико искушение вмешаться в чужую жизнь.
Наконец до нее дошло.
– Вы думаете, он их шантажировал?
– В том числе. Возможно, ему доставляла удовольствие власть над людьми.
– Как это?
– Думаю, та женщина не хотела, чтобы муж узнал о ее шалостях. Послать мужу анонимное письмо и наслаждаться тем, что произойдет дальше. Забавы ради.
– Вы называете это забавой?
– Я – нет, синьора, но есть люди, которые так считают.
Эрнестина ненадолго задумалась:
– Нет, вряд ли Филиппо на такое способен. Для забавы, как вы говорите… Он развратник, да. Но коварства я в нем не замечала. Не думайте, что он плохой человек. Вы его не знаете, он…
– Не знаю, и как раз потому задаю вам вопросы. Вы говорили, что он…
– Иногда был совершенно непредсказуем, вот что я хотела сказать.
Они вернулись в гостиную.
– Простите, что спрашиваю, бывший муж вас содержит?
– Я работаю продавщицей в магазине одежды. К тому же сейчас у меня другой мужчина. Мы поженимся, как только я получу развод.
Она ответила очень спокойно, и Монтальбано оценил ее искренность.
– Спасибо. Не буду вам надоедать. Если вдруг ваш бывший муж объявится, позвоните мне в комиссариат. Вы мне очень помогли.
– Я провожу вас.
Уже в дверях Монтальбано вдруг что-то вспомнил и обернулся:
– Простите, вы сказали, у вашего мужа было две страсти. Телескоп. А вторая?
– Его ноги. Он постоянно за ними ухаживал.
Молния сверкнула в коридоре. Комиссар замер, нога повисла в воздухе, не смея опуститься на ступеньку лестницы, а рука судорожно искала перила. Дыхание перехватило, он застыл на месте.
– Комиссар, с вами все в порядке? – Эрнестина обеспокоенно выглянула на лестничную площадку.
– По… почему ваш муж перестал танцевать? – спросил он, немного придя в себя.
– Травма. Он порвал связки.
Монтальбано едва не свалился с лестницы.
– Если труп Манзеллы пролежал в колодце пять дней, выходит, звонок Фацио был ловушкой.
– Черт возьми, Мими, какой ты умный!
– Фацио не верил Манзелле, а все оказалось правдой.
– Оригинальный вывод, Мими.
– Хорошо, Сальво, я молчу. Ты меня достал.
– Кстати, как ты думаешь, почему преступники прострелили Манзелле ногу?
– Манзелле?
– Да. Я не говорил тебе? Нет? Сначала они прострелили ему ногу, потом мучили несколько часов, прежде чем убить. Вопрос: зачем?
– Чтобы развязать язык.
– Нет, Мими. Ответ неточный. Почему именно ногу? Чтобы человек заговорил, ты гасишь об него сигареты или стреляешь в колено…
– Может, попали случайно.
– Холодно.
– Потому, что он любил свои ноги, заботился о них…
– Теплее, Мими.
– Потому, что он был танцором!
– Молодец, Мими! Можешь, если напряжешь извилины! Они знали его слабое место. Чтобы унизить его, отнять самое дорогое.
12
Мими задумался.
– Ты чего?
– Так, вспомнил один старый фильм. Вестерн. Там герою стреляли по ногам… Бандиты так развлекались. Похоже, Сальво, эти тоже так развлекались. Манзелла, раненый, прыгал на одной ноге, а те стреляли, целясь в здоровую ногу, заставляя его танцевать. А он прыгал, и кружился, и прыгал…
Он замолчал.
– Сальво, что с тобой?
Монтальбано побледнел. Перед глазами у него возник предсмертный танец чайки.
– Ничего, все нормально. Просто голова закружилась.
– Ты давление меряешь?
– Мими, мы не об этом. Продолжай.