– Там были люди?
– Мне показалось, да.
– И тебе никто не помог?
– Вы шутите?
– Ладно, дальше.
Он хотел укрыться в домике смотрителя маяка. Но не успел, потому что раздался второй выстрел. Пуля попала ему в шею, он упал, ударился головой о камень и потерял сознание. Ненадолго придя в себя, понял, что находится в помещении одного из холодильных складов.
– Риццика!
– Не знаю.
– Зато я знаю. Продолжай.
Потом очнулся в лодке, кажется, его перевозили от центральной пристани к западной.
– Я не понял зачем, – сказал Фацио.
– Я тебе объясню. В машине, даже в багажнике, опасно. Охранник у ворот иногда просит открыть багажник.
Сознание возвращалось к Фацио ненадолго. Он понимал, что его куда-то везут на машине. Потом его вытащили на землю и били, чтобы привести в чувство. Дальше пришлось идти пешком.
Они добрались до пересохшего ручья. Бандиты хотели узнать, что рассказал ему Манзелла. Но Фацио даже не помнил, кто такой Манзелла. По правде говоря, Фацио не помнил, кто он сам. В конце концов его привели к колодцу и хотели сбросить вниз. Защищаясь, Фацио удалось расправиться с одним из бандитов, а второго, со шрамом, обратить в бегство. Услышав звук отъезжавшей машины, Фацио понял, что человек со шрамом бежал, и побрел куда глаза глядят. Добрался до заброшенного туннеля. Там он укрылся, но вскоре услышал шум мотора. Он был уверен, это вернулся за ним сбежавший бандит, и начал стрелять. Очнулся уже в больнице.
– В туннеле были мы с Галло на служебной машине, он за рулем, а я рядом.
– Я стрелял в вас?!
– Да. К счастью, ты был не в форме и промахнулся.
– Боже правый! – воскликнул Фацио. – Я же мог убить вас!
Дверь открылась, на пороге появилась надзирательница.
– Время вышло.
– Если вспомнишь адрес Манзеллы, позвони мне!
В лифте Монтальбано посмотрел на часы: стрелка подбиралась к шести. На первом этаже был бар. Посещения закончились, и в баре было пусто. Комиссар сел за столик.
– Будете что-нибудь? – спросил его бармен. И добавил: – Через полчаса мы закрываемся.
– Да, виски безо льда, пожалуйста.
Монтальбано подошел к стойке, взял стакан и вернулся за столик. Он пил маленькими глотками, чтобы потянуть время. На третьем глотке ощутил непонятную тоску.
«Если сомневаешься, позвони ей, придумай любую отмазку и спокойно возвращайся в Вигату», – сказал внутренний голос.
«Анжела тут ни при чем», – отмахнулся Монтальбано.
«Неправда! Анжела очень даже при чем, ты прекрасно знаешь!» – возразил внутренний голос.
В шесть двадцать девять он расплатился и вышел. Походил взад-вперед, выкурив три сигареты подряд, и медленно пошел к опустевшей парковке. Его машина была теперь видна издалека. Сначала ему показалось, что в ней никого нет, но, подойдя поближе, он заметил Анжелу. Она сидела на пассажирском месте, низко опустив голову.
– Можете говорить мне «ты».
– Хорошо, тогда и ты тоже.
– Простите, я не могу.
– Почему?
– Слишком большая разница…
– В чем? В возрасте?
– Нет, что вы! Я хотела сказать, слишком большая разница… в статусе.
– В социальном статусе, ты имеешь в виду?
– Да.
– Думаешь, это важно?
– Конечно, важно!
– Послушай, Анжела, представь, что я твой пациент. Я очень болен… ты будешь со мной на «ты» или на «вы»?
– Не знаю… Возможно, на «ты».
– Вот видишь? Считай, что я твой пациент, пожизненный.
Анжела рассмеялась:
– Убедил. Но не думай, что я буду играть с тобой в медсестру.
Она сказала это полушутя, полусерьезно. На этот раз рассмеялся Монтальбано.
13
– У тебя есть какие-то предпочтения?
– В смысле?
– Я о еде, вдруг ты соблюдаешь диету?
– Нет, я всеядная.
– Рыбу любишь?
– Очень.
– Не возражаешь, если я закурю?
– Нет. Дай и мне одну.
– Завтра утром рано встаешь?
– Завтра выхожу в вечернюю смену.
– Значит, можешь долго гулять?
– Конечно.
И чуть заметно улыбнулась.
– Как я понял, парня у тебя нет?
– Был, до недавнего времени.
Это было сказано таким тоном, что Монтальбано навострил уши.
– Он тебя бросил или ты его?
– Он.
– Как он посмел!
– Что именно?
– Чтобы бросить такую девушку, нужно иметь мужество. Ты любила его?
– Да.
– А он тебя нет?
– Он тоже меня любил!
– Тогда почему вы расстались?
Было очевидно, что разговор девушке не нравится, Монтальбано нашел слабое место.
– Потому что… – начала она.
– Что?
– Потому что есть вещи, которые от нас не зависят.
Дави сильнее.
– Ты хочешь сказать, он был вынужден тебя бросить?
– Да.
– Может, он передумает!
– Нет, уже не передумает.
– Ты не пробовала его переубедить?
– Как ты не понимаешь, что…
Это был крик отчаяния. Он попал в самую точку. Пусть считает его бестактным.
– Он женился на другой?
– Если бы! Пожалуйста, давай сменим тему.
– Ты плачешь! Прости, я не думал, что…
Ну и скотина ты, сам довел ее до слез, а теперь делаешь вид, что не понял.
– Куда мы едем?
– Здесь на берегу есть один ресторанчик, там прекрасно готовят рыбу!
– Как здорово! Далеко еще?
– Через полчаса будем на месте.
– Это рядом с твоим домом?
– Десять минут.
– У тебя хороший дом?
– Место красивое. Веранда выходит на пляж, я люблю там сидеть.
– Пригласишь в гости?
– Если хочешь.
– Угостишь меня виски на веранде?
– Я сочувствую твоему другу, но рада, что благодаря ему мы встретились. Как он?
– Ему лучше.
Тебе мяч, Анжела.
– Насколько я знаю, он потерял память, это правда?
Неплохой бросок для начала.
– К сожалению, да.
Твой удар, Анжела.
– Она потихоньку возвращается?
Прямой удар, точный.
– В том-то и дело.
– В чем?
– Он многого не помнит. Начинает что-то припоминать, но детали вспомнить не может. Не помнит, как, зачем оказался в порту, когда в него стреляли.
– Да, жаль! А о чем вы говорите, когда ты его навещаешь?
– Он что-то припоминает. Память у него работает странно. Он помнит какие-то действия, ситуации, но совершенно не помнит лица людей и имена.
– А что говорит профессор Бартоломео?
– Что нужно время. Память постепенно вернется.
– А почему его перевели в мансарду?
Ошибка. Этот вопрос ты не должна была задавать, Анжела.
– Ради спокойствия и безопасности. Он боится, что его могут убить.
– Зачем? Он же ничего не помнит!
Правильная доля удивления в голосе.
– Да, но люди, которые хотят его убить, этого не знают.
– Как здесь красиво! Давай сядем поближе к морю.
– Знаешь, мне так стыдно, но ничего не могу поделать.
– Ты о чем?
– У меня такой аппетит… Не могу удержаться, все очень вкусно!
– Мне нравится, когда у женщины хороший аппетит. Попрошу принести еще бутылку?
– Да.
– …Про больницу и не говорю! В отделении неотложной помощи работал врач, он, к счастью, уволился, так он мне проходу не давал! Представляешь, однажды вдруг схватил меня и хотел завалить прямо в больничной палате, сказал, это его возбуждает… Был еще пациент, из легких, председатель суда, так вот, когда я наклонилась…
– …Нет, я не хотела быть медсестрой, я хотела закончить медицинский, но умер отец, а пенсии едва хватало для нас с мамой… Я же тебе говорила! Обстоятельства бывают сильнее нас… нередко мы делаем что-то помимо своей воли.
– А ты, часто ты так делала?
Начинается жесткая игра, дорогая Анжела.
– Что?
Прекрасно знаешь что. Просто хочешь потянуть время.
– Что-то помимо своей воли.
– Случалось иногда.
– А бывало, ты делала что-то против своей воли, но в итоге получала удовольствие?
Она ответила не сразу. Поняла, что это не простой вопрос.
– Бывало и такое.
Переходим к атаке:
– А наша встреча?
– Не понимаю…
Хочешь потянуть время, Анжела?
– Думаешь, тебе понравится завершение?
– Когда она завершится, я тебе отвечу. – Почему-то она больше не смеялась. – Пока мне все очень нравится.
Монтальбано промолчал. Тогда она продолжила:
– С другой стороны, никто не заставлял меня пойти с тобой.
Немного запоздалое уточнение.
– Хочешь, пойдем?
– Да.
– Отвезти тебя во Фьякку?
– Нет.
– Поедем ко мне?
– Да.
Монтальбано завел машину и немного подождал, прежде чем тронуться. Нагнулся и пошарил на полу, будто что-то потерял.
– Ты что-то ищешь?
– Мне показалось, что…
И сорвался с места так, что Анжелу вдавило в кресло. В зеркало заднего вида комиссар увидел, что вместе с ним со стоянки тронулась серебристого цвета машина, которая следовала за ними от самой Фьякки. Все сходится. Он сбавил скорость.
Доехав до Скала-деи-Турки, притормозил. Теперь он тащился со скоростью двадцать километров в час и из каждой обгонявшей его машины слышал в свой адрес отборные ругательства. Серебристый автомобиль с мощным двигателем страдал, но продолжал висеть у них на хвосте. Анжела смотрела в окно на море и молчала. Монтальбано осторожно положил правую руку на левое бедро девушки. Она не возражала. Выждав немного, рука передвинулась и замерла между плотно сжатых ног Анжелы. И на этот раз она не возмутилась и руку не сбросила.
Как только они вошли в дом, не говоря ни слова, Монтальбано обхватил ее руками за талию и прижал к себе. Она не обняла его, но позволила своему телу прижаться к телу мужчины.
Но стоило Монтальбано приблизить свои губы к ее губам, как она отстранилась, качая головой.
– Не хочешь, чтобы я тебя поцеловал?
– Да, только не в губы, пожалуйста.
– Как хочешь, – сказал Монтальбано, лаская ее грудь.
– Угостишь меня виски? – спросила Анжела.