– Крейсерская скорость! Какое остроумие! Да сколько можно собирать чемодан? Полчаса, не больше!
– Хочешь, я тебе помогу?
– Нет, ради бога, не надо.
Однажды Ливия собрала ему чемодан, и, приехав на остров Эльба, он обнаружил, что она положила ему один ботинок черный, а другой – коричневый.
– Что значит – ради бога? – прошипела Ливия сдавленным голосом.
– Да ничего не значит, – ответил он, не желая провоцировать ссору.
Немного помолчали, и Монтальбано вдруг спросил:
– В Боккадассе чайки умирают?
Ливия, которая смотрела вперед на дорогу и все еще сердилась из-за чемодана, повернула к нему изумленное лицо.
– Чего ты на меня смотришь? Я просто спросил, умирают ли в Боккадассе чайки.
Ливия продолжала молча на него смотреть.
– Что, сложно ответить? Да или нет?
– По-моему, это глупый вопрос.
– Ты можешь просто ответить, не оценивая мой ай-кью?
– Я думаю, что в Боккадассе они умирают, как и везде.
– А ты когда-нибудь видела, как они умирают?
– Не думаю.
– Что значит – не думаю? Что тут думать? Видела или не видела! Третьего не дано!
– Не кричи на меня! Не видела! Доволен? Я не ви-де-ла!
– Это ты кричишь, а не я!
– Почему тебя интересуют чайки? Ты какой-то странный сегодня. С тобой все в порядке?
– Со мной все в порядке, в полном порядке, все отлично, прекрасно, лучше не бывает, черт бы побрал этот чертов порядок!
– Прекрати орать и поминать черта…
– Кого хочу, того и поминаю!
Ливия ничего не ответила, и он замолчал. Остаток пути ехали молча.
Почему, интересно, малейшая искра неизбежно высекает между ними ссору? И почему им в голову не приходит, что в таком случае логично пожать друг другу руки и расстаться навсегда?
Молчали всю дорогу, до самой Маринеллы. Вместо того чтобы немедленно отправиться в комиссариат, Монтальбано решил принять душ, чтобы успокоиться после перепалки с Ливией. А та, войдя в дом, немедленно заняла ванную.
Он разделся и робко постучался.
– Тебе чего?
– Давай скорее, я тоже в душ.
– Подожди, я первая.
– Ладно, Ливия, мне надо на работу!
– Я помню, только бумаги подписать!
– Да, но учти, я проехал от Вигаты до Палермо и обратно! Чтобы встретить тебя, между прочим. Мне нужно в душ!
– А я, разве я не проехала от Генуи до Вигаты? Это намного дальше! Сейчас моя очередь!
Значит, километры считать будем?
Чертыхаясь, он натянул плавки и пошел на пляж.
Солнце поднялось уже высоко, но песок под ногами был прохладным.
Холодная вода обожгла тело. Нужно плыть, не медля и энергично. Через четверть часа бодрого брасса он лег на спину и уставился в небо.
В небе, хоть ты тресни, не было ни единой чайки. Набежавшая волна захлестнула лицо, немного воды попало в приоткрытый рот. Вкус ее показался странным. Тогда он зачерпнул целую горсть и глотнул. Сомнений не оставалось, у морской воды был другой вкус, не такой, как раньше. Какая-то она менее соленая, даже горьковатая, как протухшая минералка. Может, поэтому чайка… Но тогда почему кефаль в трактире оставалась по-прежнему вкусной?
На веранде сидела Ливия в халате и пила кофе.
– Как водичка?
– Протухла.
Выйдя из душа, он наткнулся на нее.
– Что?
– Ничего. Ты очень торопишься?
– Нет.
– Тогда…
Он сразу понял. Где-то внутри заиграл целый симфонический оркестр, Монтальбано крепко обнял Ливию и прижал к себе.
Примирение было сладостным.
– В четыре, прошу тебя, не опаздывай! – напомнила Ливия, закрывая за ним дверь.
– Пришли ко мне Фацио, – бросил он Катарелле, входя в комиссариат.
– Нету его на месте, синьор комиссар.
– Он звонил?
– Нет, синьор комиссар.
– Как только появится, пусть зайдет.
На столе у Монтальбано высилась гора бумаг. Он оторопел. Еле-еле поборол искушение послать все к чертовой матери. Что, интересно, с ним сделают, если он их не подпишет? Смертная казнь отменена, пожизненное заключение тоже вот-вот отменят. Что тогда? Хороший адвокат может долго тянуть дело, а там, глядишь, и срок давности выйдет. Бывали ведь в Италии премьер-министры, которые пользовались этим рецептом, чтобы выбраться из куда более серьезных передряг. Но чувство долга все-таки пересилило.
2
Ауджелло вошел без стука и даже не поздоровался. Выглядел он неважно.
– Что случилось, Мими?
– Ничего.
– Ладно тебе, я же вижу.
– Отстань.
– Выкладывай, Мими.
– Всю ночь ругались с Бебой.
– Из-за чего?
– Она говорит, моей зарплаты не хватает, хочет найти работу. Кстати, ей предложили неплохой вариант.
– Ты не рад?
– Нет. Вопрос в том, куда пристроить ребенка.
– Ах да! И как она думает его решить?
– Уже решила, никаких проблем. Хочет отдать его в детский сад.
– И что?
– Я не согласен.
– Почему?
– Слишком мал. Ну хорошо, не слишком. Но мал. Мне его жаль.
– Думаешь, ему будет плохо в саду?
– Что ты! Ему там будет отлично! Но все равно жаль. Меня почти никогда нет дома. Если и Беба пойдет работать, значит, утром уходим – вечером возвращаемся. Так малыш, чего доброго, решит, что он сирота.
– Не говори глупостей, Мими. Быть сиротой – это совсем другое. На личном опыте говорю, ты знаешь.
– Извини. Давай сменим тему.
– Какие новости?
– Никаких. Полный штиль.
– Не знаешь, случайно, где Фацио?
– Нет.
– Слушай, Мими, ты когда-нибудь видел смерть чайки?
– Нет. Почему тебя это интересует?
– Сегодня утром я видел, как чайка умерла, прямо у моей веранды.
– В нее стреляли?
– Не знаю, не думаю.
Ауджелло внимательно посмотрел на Монтальбано. Аккуратно, двумя пальцами, извлек из внутреннего кармана куртки очки и надел на нос.
– Объясни.
– Нет, сначала скажи, зачем ты нацепил очки.
– Чтобы лучше тебя слышать.
– В них что, встроен слуховой аппарат?
– Нет. Слышу я прекрасно.
– Тогда зачем тебе очки?
– Чтобы лучше тебя видеть.
– Нет, Мими, не крути! Ты сказал, что надел очки, чтобы лучше меня слышать! Слышать, а не видеть!
– Какая разница! Когда я лучше тебя вижу, я лучше тебя понимаю.
– А что ты хочешь понять?
– Куда ты клонишь.
– Никуда не клоню! Я просто спросил!
– А я прекрасно тебя знаю, и знаю, чем заканчивается это «просто спросил».
– Чем же оно заканчивается?
– Тем, что нам придется расследовать смерть чайки! С тебя станется!
– Не говори ерунды!
– Ах, ерунды?! А история с лошадью, которую ты нашел мертвой на пляже? Мы все изрядно помучились, чтобы…
– Мими, иди ты знаешь куда…
Монтальбано уже полчаса подписывал бумаги, как вдруг зазвонил телефон.
– Синьор комиссар, тут синьор Миццика, он хочет поговорить с вами лично персонально.
– По телефону?
– Никак нет, он здесь.
– Ты спросил, что ему надо?
– Он что-то говорит про рыбацкие баркасы.
– Скажи ему, что я занят, и отправь к Ауджелло.
Но тут же передумал:
– Нет, давай я сам с ним поговорю.
Если синьор Миццика связан с рыбной ловлей, может, он что-то знает о чайках.
– Здравствуйте, комиссар, я Адольфо Риццика.
Было бы странно, если бы Катарелла по своему обыкновению не переврал фамилию!
– Садитесь, рассказывайте. Предупреждаю, что у меня только пять минут. Изложите мне суть проблемы, а потом поговорите с инспектором Ауджелло.
Синьор Риццика, лет шестидесяти, производил впечатление человека бывалого, но вежливого и с обходительными манерами. У него было обветренное и просоленное лицо, как у настоящего моряка. Риццика робко присел на краешек стула. Он заметно нервничал и теребил в руках носовой платок. На лбу выступили капельки пота. Так он и сидел, опустив глаза и не решаясь заговорить.
– Синьор Риццика, я жду.
– Я владелец пяти рыболовных траулеров.
– Рад за вас. Дальше?
– Я постараюсь кратко. Проблема вот в чем: один из пяти не внушает мне доверия.
– В каком смысле не внушает доверия?
– Пару раз в неделю этот траулер возвращается с опозданием.
– Не понимаю. Он возвращается позже остальных?
– Вот именно.
– А в чем проблема? Сделайте так, чтобы…
– Комиссар, я знаю, где они ловят рыбу, знаю, сколько времени им нужно на дорогу, я все время связываюсь с ними по телефону. В общем, они всегда сообщают, когда закончили и когда возвращаются.
– И что?
– А то, что капитан этого траулера, «Мария Кончетта»…
– Капитан – женщина?
– Нет, конечно, мужчина.
– Мне показалось, это женское имя.
– Женское имя у катера, а капитана зовут Аурели Сальваторе.
– Хорошо, дальше.
– Капитан Аурели говорит мне по телефону, что возвращается, но приходит с опозданием на час-полтора.
– Может, у этого траулера мотор слабый?
– Нет, синьор комиссар, как раз наоборот.
– Тогда почему он опаздывает?
– В том-то все и дело! Я думаю, весь экипаж замешан!
– Замешан в чем?
– Синьор комиссар, в море такой трафик, хуже, чем на автостраде, понимаете?
– Нет.
– Я думаю – но это только мое предположение, заметьте, – я думаю, они где-то берут груз.
– Какой груз?
– Вы не догадываетесь?
– Послушайте, синьор Риццика, у меня нет времени отгадывать загадки.
– По-моему, они замешаны в наркотрафике, комиссар. Не дай бог, все откроется, я не хочу быть соучастником.
– Наркотики? Вы уверены?
– На сто процентов – нет. В общем…
– А капитан Аурели как объясняет эти опоздания?
– У него всякий раз новое оправдание! То мотор заглох, то сети запутались.
– Знаете что? Поговорите об этом с инспектором Ауджелло. Я хотел бы задать вам один вопрос.
– Всегда пожалуйста.
– Вы когда-нибудь видели, как умирает чайка?
Риццика такого вопроса явно не ожидал и удивленно смотрел на Монтальбано: