– Я приеду прямо к тебе и останусь до четырех, как сегодня.
– Хорошо.
И раз уж начал звонить…
– Адели? Монтальбано это.
– Чего изволите, синьор комиссар?
– Адели, поменяй, пожалуйста, постельное белье. И на всякий случай приготовь диван, матрац, три стула, ты знаешь. Да, и что-нибудь на вечер поесть.
Тогда еще…
– Катарелла? Монтальбано это.
– Слушаюсь, синьор комиссар.
– Проверь по картотеке двух типов на предмет судимости.
– Обождите, возьму бумагу и ручку. Как их там?
– Одного зовут Анжело Соррентино. Правильно пиши. Записал? Да? Повтори. Нет, не Потентино! Черт! Соррентино. Сорренто. Песню такую помнишь?
– Синьор комиссар, я, когда пою, выходит Суррьенто. А другой, синьор комиссар?
– Второго зовут Кармона Витторио. Ты понял, как его зовут? Повтори!
– Каммона, синьор комиссар.
– Не Каммона, а Кармона, через ре!
– А я как сказал? Каммона через ре и сказал!
– И еще, не клади карточки мне на стол. Когда я вернусь, отдашь мне их лично персонально.
15
Где находится виа Биксио, Монтальбано совершенно не представлял. Конечно, можно спросить у Катареллы, но тот наверняка услышит Пиксио. В машине у комиссара лежала карта Вигаты. По списку улиц виа Биксио значилась в квадрате С4. Похоже на игру в морской бой. Как и следовало ожидать, кусок карты с квадратом С4 был оторван. Однако можно было догадаться, что это в районе Сан-Джузиппуццо, то есть фактически за городом. Через полчаса Монтальбано был там. Виа Биксио переходила в обычную проселочную дорогу. Дом двадцать два был одноэтажным, вокруг раскинулся то ли сад, то ли огород. И дом и сад выглядели неухоженно. Калитка кованой ограды была открыта. Монтальбано прошел по тропинке к дому и остановился перед закрытой дверью. Окна тоже закрыты ставнями. Он долго звонил, но никто не ответил. Ближайший дом, как выяснил, оглядевшись, комиссар, стоял метрах в пятидесяти. На дороге ни души. Тогда Монтальбано вытащил из кармана связку отмычек, подаренных приятелем-вором. С четвертой попытки дверь распахнулась, комиссар даже отскочил назад. В нос ударил тяжелый запах, как в квартире синьора Катальфамо. Только это не был запах чеснока. Это был сладковатый, тошнотворный запах крови, он не спутал бы его ни с каким другим. Комиссар вошел и закрыл за собой дверь. Придется задержать дыхание. Пошарил рукой по стене, нашел выключатель. Вспыхнул свет. Мебель в гостиной стояла вдоль стен. Посреди комнаты – одинокий плетеный стул с потемневшими пятнами засохшей крови. Пятна крови везде – на стенах, на мебели, на полу. Зрелище не для слабонервных. Вокруг стула коричневый след образовывал окружность, будто кто-то окровавленный кружил в комнате…
Монтальбано внезапно понял, что произошло, как будто увидел все своими глазами. Его охватил необъяснимый, панический страх. Комиссар непроизвольно вздохнул – ужасный запах тут же забился в нос, вызвав приступ тошноты. Прочь отсюда, скорее! Монтальбано закрыл за собой дверь, сел в машину, но не успел отъехать, как пришлось остановиться, чтобы освободить желудок.
– Синьор комиссар! Вот карточки, вы просили, на Каммона, который через ре, и Потентино, который Соррентино. Еще хочу сказать, что звонил синьор Гаржуто. Он велел сказать вам, чтобы, как только появится, позвонил.
– Катаре, я не понял. Кто должен звонить, я или Гаржуто?
– Вы, синьор комиссар.
– Что за Гаржуто и куда ему звонить, я не знаю.
– Как не знаете?! – спросил Катарелла, удивленно глядя на Монтальбано.
– Первый раз слышу.
– Синьор комиссар, мне он лично персонально сказал, что лично он, Гаржуто, должен дать вам, лично персонально комиссару Монтальбано, ответ в том, что вы оставили ему читать письмо, написанное в том, что…
Гарджуло, криминалист!
– Я понял, понял. Ауджелло на месте?
– Позвонил, скоро будет.
– Как только приедет, скажи, чтобы зашел.
– Что скажешь, Гарджуло?
– Комиссар, я могу дать лишь приблизительную оценку. Для более тщательного анализа нужно дня три-четыре.
– Давай приблизительно.
– Это почерк ненатуральный.
– Как это? Подделка?
– Нет, конечно. Я имею в виду, человек старался писать не своим почерком.
– Подожди, Гарджу. Автору письма не нравится почерк, которым наградила его мать-природа, и он решил научиться писать по-другому?
– Можно сказать и так. Автор письма – мужчина.
– Ты уверен?
– Более чем уверен. Ж. – это мужчина, который пытается писать женским почерком. Понимаешь?
– Отлично, Гарджу.
– Через три-четыре дня, когда…
– Не беспокойся, Гарджу. Достаточно того, что ты мне сказал. Спасибо. Как сможешь, верни письмо.
– Немедленно отправлю его с нарочным.
– Что у тебя? – спросил Ауджелло, входя в кабинет. Монтальбано уже полчаса подписывал документы.
– Сейчас расскажу. Кстати, как синьора Манзелла?
– Опознала труп.
– Как отреагировала на новость?
– Скажем, ей было немного жаль.
– Я же говорил, что она не будет убиваться! Ей достанется наследство, она снова выйдет замуж.
– А что у тебя? – повторил Ауджелло.
– Во-первых, перенеси встречу с Риццикой на завтра.
– Почему?
– Потому что сегодня после обеда, не позднее пяти, ты должен быть в больнице у Фацио. Возьмешь с собой Галло и Галлуццо. Проверьте оружие.
– Что нужно делать?
– В шесть часов «скорая» повезет Фацио в Палермо. Вы должны ее сопровождать. Незаметно, не бросаясь в глаза, поэтому лучше возьми свою машину. Если преступники хотят убить его, это их последний шанс.
– Ты правда думаешь, что…
– Да, Мими, правда. Они уже пытались сделать это в больнице. Я почти уверен, что рядом со «скорой» будет автомобиль серебристого цвета. Если заметишь его, будьте начеку! Возможно, они подстроят аварию и, воспользовавшись суматохой, убьют Фацио. Больше скажу: из этой машины сегодня утром стреляли в консьержку.
– Черт! Откуда ты знаешь?
Нельзя упоминать Анжелу. Нельзя ее подставлять, ни в коем случае. Она жизнью рискует, между прочим.
– Я нашел медсестру, она спугнула парня, который прошел в отделение. Описала его комиссару Капуто из Фьякки, а тот нашел по картотеке.
– И кто это?
– Витторио Кармона. Три убийства, беглый рецидивист. Из клана Синагра. Взгляни.
Монтальбано открыл ящик письменного стола и вытащил карточку. Вторую, на Соррентино, он спрятал под стопку бумаг, чтобы уничтожить дома, в Маринелле.
– Благородное лицо, – заметил Мими, возвращая карточку комиссару, а потом спросил: – Как ты узнал про машину?
– Поговорил с охранником на парковке. Наш коллега Капуто почему-то упустил этот момент.
Только бы Мими ничего не спросил у охранника или у комиссара Капуто!
– Знаешь, Сальво, у меня из головы не идет убийство консьержки, – перевел разговор Ауджелло.
– Есть версия?
– Да.
– Выкладывай.
– Она вошла в квартиру Манзеллы, из любопытства заглянула в телескоп. Возможно, стала свидетелем какого-то преступления и решила шантажировать этих типов. Они сначала заплатили ей за молчание, а потом решили от нее избавиться. Пробрались в квартиру Манзеллы, забрали телескоп и бинокль и убили консьержку.
– Ошибаешься.
– Где?
– Во второй части.
– Поясни.
– Мими, есть два свидетеля, они могут подтвердить, что синьора Матильда сама передала телескоп и бинокль человеку, который подъехал к дому в пять утра.
– Значит, не то…
– Я больше скажу: одному из свидетелей синьора Матильда сказала, что Манзелла звонил накануне и просил передать ему вещи.
– Она и не подозревала, что его давно нет в живых!
– Вопрос: если телескоп забрал не законный владелец, то кто? Подумай!
Мими немного подумал и выдал:
– Те, кого она шантажировала!
– Я всегда знал, что ты можешь, если постараешься!
– Получается, она отдала им единственное доказательство.
– Мими, сколько денег она положила в банк?
– Пять тысяч евро.
– Ты обыскал квартиру?
– Нет. Зачем?
– Потому что наверняка есть еще конверт с деньгами. Сделка: телескоп в обмен на деньги. По предоплате. Кстати, как там дела?
– Муж где-то пьет, квартира опечатана.
– Хорошо. Когда будет время, сходим туда.
– Ты считаешь, она взяла деньги и за телескоп, расчет произведен полностью?
– По крайней мере, она так думала. В договоре не прописывалось, что через несколько часов ее убьют. Вот в чем проблема.
– Я не понял.
– Давай сначала, ты поймешь. Некто Манзелла хочет рассказать своему другу детства Фацио про контрабанду. Нам Фацио ничего не говорит, но в тот день, когда он исчез, некто Риццика сообщает нам, что подозревает капитана одного из своих судов в наркотрафике. Заметил разницу?
– Ты хочешь сказать, совпадение?
– Мими, я сказал то, что сказал. Я, в отличие от тебя, читаю книжки и хорошо знаю итальянский. Я сказал «разницу», а не «совпадение»!
– И что это такое, что ты сказал?
– Видишь? Как ты выражаешься? Профессор! Разница в том, что Манзелла говорит Фацио о контрабанде, а Риццика приходит к нам, чтобы сообщить о незаконном обороте наркотиков.
– По-твоему, большая разница? Мы же говорим: контрабанда наркотиков.
– Говорим, да. Но обычно для наркотиков используем слово наркотрафик. Контрабанда – это слишком обобщенно.
– Мы что, в школе?
– Нет. Если бы мы были в школе, я бы оставил тебя на второй год. Я просто хочу, чтобы ты понял различие. Контрабандой может быть все что угодно: оружие, сигареты, лекарства, запчасти для атомной бомбы.
– Фацио уверен, что Манзелла говорил ему про контрабанду?
– Абсолютно. У меня все складывается.
– Как?
– Рассуждаем дальше. Манзелла пропадает на несколько дней, потом звонит Фацио и назначает ему встречу в порту. Фацио не знает, что Манзелла убит и это ловушка. Он идет туда и попадает под пули. Эти парни решают избавиться и от него, сбросить в один из пересохших колодцев. Но случается непредвиденное: Фацио удается бежать, столкнув в колодец одного из преступников.