итка не обойтись.
— Тарья, — Норман старался говорить как можно мягче и протянул жене фужер, — тогда нам тем более придется. Я… — вздох, — я теперь понимаю, отчего от вас пахнет медом. Грешил на мыло, духи, отбрасывая очевидное, только Роншей не проведешь. Брак недействителен, если жена… Словом, один раз придется.
Помедлив, оборотница приняла бокал, но пить не стала.
— Нет, — ответ остался прежним.
— Тарья, я осторожно, в темноте. Можете даже сорочку не снимать, — убеждал проректор.
О, если бы он мог повернуть время вспять, Норман ни за что бы не надел кольца.
— Кьядаш, Тарья, можно подумать, мне это нужно! — взорвался лорд Шалл. — Меньше всего на свете я хочу спать с девственницей. И уж еще меньше — по расписанию. Перестаньте блажить! Быстро, не больно, зато останетесь живы.
— Через-мой-труп! — оборотница сложила неприличную фигуру из пальцев, залпом осушила бокал и всучила мужу. — Доброй ночи, милорд. Меня в вашей постели не будет никогда. Лучше снова в бега.
Уже в дверях она поставила финальную точку, с чувством припечатав:
— Кобель!
Норман не выдержал, вскипел. Он честно пытался держать себя в руках.
— Леди Тарья Шалл, я вас не отпускал, — догнал Тарью в коридоре ледяной голос супруга. — Как ваш начальник, вынужден поставить вопрос о служебном соответствии. Публичные слушанья проведем завтра. Теперь все. Свободны.
Оборотница нахмурилась, замотала головой.
Какие публичные слушания? Он собрался посвящать всех в подробности несостоявшейся первой брачной ночи?
Желание разобраться заставило Тарью вернуться, только вот впускать ее не желали, пришлось барабанить в дверь. Наконец она отворилась, и молодая женщина самым постыдным образом повалилась на пол, к ногам супруга.
— Слушаю.
Тот и не подумал помочь встать.
— Хотела выяснить, какие пункты Устава нарушила.
Тарья поднялась, отряхнулась и демонстративно села.
— Я опасаюсь за ваш рассудок, — Норман говорил на редкость спокойно. Налил себе бокал, выпил, равнодушно скользнул взглядом по напряженному лицу собеседницы. — Немотивированная агрессия, фобии, опасность для общества. Маги требуют особого контроля, особенно владеющие опасными знаниями. Вы неоднократно грозились причинить мне физический вред, оскорбляли — полагаю, довольно для расторжения договора.
— Рабочего или брачного? — хмуро уточнила оборотница и поправила сползшее кольцо.
— Первого. По второму я связан словом, хотя, не спорю, предпочел бы жить с вами в разных частях империи. Но ничего, — обнадежил проректор, — пара месяцев и развод.
Тарья угрюмо молчала. На лбу залегли продольные морщины. Она усиленно думала, искала выход из сложившейся ситуации.
— Я приношу глубочайшие извинения, — сдавленно пробормотала оборотница, пересилив себя. — Согласна отработать. Полагаю, ассистенты нужны.
— Нужны, — не стал спорить Норман и покачал вино в бокале. — Только я вас не возьму. Не люблю истеричек.
— Я не истеричка, просто… Вы с первой минуты ненавидели меня, милорд, — грустно усмехнулась Тарья, внезапно ощутив себя безумно одинокой. Маскировка давила, и оборотница пустила по телу искрящуюся дымку, вновь обретя истинный облик. Так хотя бы легче дышать. Нервы, конечно. — Клан и еще раз клан. Строптивая девица не желает замуж, строптивая девица едва не стала причиной войны, прячется под иллюзией, нагло просит место, а теперь еще и в постель не желает. Как же, милорд, сжалился, а неблагодарная опять показала зубы! — едко закончила молодая женщина.
На кухне ненадолго воцарилось молчание, потом лорд Шалл подтолкнул оборотницу к спальне:
— Пойдем!
Тарья не шелохнулась. Добела сжав сцепленные пальцы, она словно взросла в пол.
Вот и фамильярное «ты»!
— Страшно? — неожиданно спросил Норман и поморщился. Мысль о том, что его считали насильником, отравляла сознание. — Да не стану я! Мое дело предупредить, твое — отказаться. Только ночевать придется в одной постели, чтобы пропитаться запахом.
Сообразив, о чем идет речь, оборотница кивнула и сняла пальто.
— Надеюсь, в академии мало оборотней, — перчатки полетели на полку. — Иначе не отмоешься.
— Промолчат, — заверил проректор.
Оборотни имелись, но на других факультетах. Некромантию его раса не жаловала, только полукровки, однако они безопасны, не учуют.
Вспомнив об обязанностях хозяина, лорд Шалл предложил чаю:
— Мне показалось, вы дрожали. Или от напряжения?
— От него, — призналась Тарья и пожаловалась: — Даже горло саднит.
— А не надо было кричать, — назидательно заметил Норман, но чайник таки поставил. — Теперь все общежитие в курсе нашей бурной супружеской жизни.
Оборотница коротко рассмеялась.
— Истерички, они такие. Можно осмотреться? С утра мне нужно быстро уйти…
— Конечно. Что-то принести? Любимую книгу или шаль?
Молодая женщина покачала головой и не стала уточнять, каким образом проректор собирался проникнуть сквозь запертую дверь. Явно магическим и незаконным образом.
Квартира произвела на Тарью благоприятное впечатление. Пусть она в ней второй раз, но прежде мысли занимала не обстановка. Ничего так для холостяка, учитывая, что площадь казенная.
Норман застал жену в спальне и протянул чашку чая. Они стояли возле кровати — символично.
— Новое белье? — изогнула бровь Тарья и покосилась на атлас нежно-сиреневого цвета.
Вряд ли проректор питал любовь к пастельным оттенкам, значит, выбирал для женщины.
— Как-никак, у меня сегодня свадьба, — приглушенно рассмеялся лорд Шалл. — Конфеты?
Он тоже испытал облегчение, немного расслабился. Без «колючек» Тарья производила благоприятное впечатление, во всяком случае, с ней можно разговаривать. Другое дело, истинная Хранительница безумно далека от воспитанниц пансиона, в котором они впервые встретились. Как только умудрялась сдерживать характер?
— Спасибо, не люблю сладкого.
Тарья хлебнула чаю и одернула платье, которое не сидело на новой фигуре: одновременно широко и коротко.
— Да снимите вы его, не мучайтесь! Я выйду. В умывальной комнате найдется чистый халат.
— Так, — оборотница поставила чашку на прикроватный столик, — давайте сразу обговорим…
— Лучше обнаженной, — без слов догадался о сути вопроса Норман, — но в свете ваших убеждений оставьте сорочку. И заранее приготовьтесь к некоторым неудобствам: сымитировать близость нелегко.
— Мы говорили о запахе, — напомнила Тарья и вновь ушла в глухую оборону. — Обнимать можете, сколько угодно, а вот куда и как класть руки, решаю я.
Лорд Шалл пожал плечами. Он не собирался спорить.
— Вернусь через полчаса, располагайтесь.
И проректор скрылся в черном прямоугольнике телепорта.
Тарья в нерешительности замерла на пороге ванной. Сначала она думала только умыться, но затем решила залезть по душ, благо он тут имелся, не чета недоразумению в ее умывальной. Быстро раздевшись, оборотница крутанула вентили и подставила лицо теплым струям. Они смывали воспоминания трудного дня, только вот не разрешили сомнения.
С одной стороны, лорд Шалл прав, им лучше заняться любовью. В первый и в последний раз, чтобы сделать брак действительным, поставить метку. С другой, существует мыло, духи — десятки способов обмануть Роншей. Тот же проректор изначально не раскусил ее тайну.
Она не могла. Думала и понимала: дернется, закричит, проклянет.
Страшно и не хочется. Раз так, зачем себя заставлять? Муж тоже не горит желанием, да и вряд ли стал бы возиться. У него любовница, а тут из чувства долга, быстро, болезненно. Словом, решено.
Обернувшись полотенцем, Тарья шагнула на холодный пол и подняла нижнюю сорочку. Быстро облачившись в нее, оборотница растерла мокрые пряди и, накинув халат, скользнула обратно в спальню. Норман еще не вернулся, и она смогла беспрепятственно лечь в постель.
Белье оказалось приятным на ощупь. На такое действительно можно уложить молодую жену.
Заерзав, Тарья улеглась на боку, лицом к двери. Вот она отворилась, явив… Нормана Шалла в халате, который он явно позаимствовал у друга. От предчувствия, что больше на нем ничего нет, у оборотницы засосало под ложечкой, и она зажмурилась.
У проректора хватило такта погасить свет, а у Тарьи не достало смелости открыть глаза. Смешно, но она стеснялась и боялась увидеть обнаженного мужчину.
Кровать прогнулась, и оборотница отползла к самому краю, чтобы в любой момент сбежать.
— Хватит уже, Тарья! — недовольно засопел Норман. — Давайте покончим с дурацкими запахами и спать. Мне рано вставать. Завтра поужинаем, обговорим условно совместную жизнь.
Помедлив, молодая женщина переползла к нему.
Так и есть, обнаженный. Может, она не видит, но чувствует.
Щеки покраснели.
— Ох уж эти девственницы!
Проректор обнял, прижал спиной к себе. Одна рука легла на грудь, другая — на живот. Повинуясь воле Нормана, Тарья сплела их ноги. Крайне непристойная поза! Осталось только чуть выше задрать сорочку и качнуться назад… Однако Норман не собирался приставать, всего лишь погладил, очертив линию бедер.
— Думаю, достаточно, — удовлетворенно пробормотал он и зевнул. — Спокойной ночи!
— А вы точно заснете? — подозрительно поинтересовалась Тарья и приподнялась на локте, укрыв фиктивного мужа водопадом волос. — Ну, рядом с женщиной, — смущенно пояснила она.
— Засну. Меня категорично отшили, пообещали проклятие. Или, — с легкой игривостью поинтересовался Норман и убрал волосы с лица, — крепость передумала?
— Нет! — резко ответила оборотница и плюхнулась обратно. — Я со случайными мужчинами не сплю.
— Вот и я тоже не занимаюсь любовью со случайными женщинами.
Вопреки опасениям, Норман быстро засопел. Его дыхание щекотало кожу, рождая стыдливые мурашки. А еще руки… Хотелось сбросить их, отодвинуться, но нельзя, и Тарья стоически терпела.
Утро застало ее в одиночестве — как и обещал, лорд Шалл рано ушел.
На столе лежала записка: «Не проверяй, не тронул»