— И чао-какао! — со смаком повторил Большой Пинг.
— Теперь еще одно, — сказал Уилсон.
— Ах, почему в конце всегда выплывает «еще одно»! — со смешком ввернул Да Роза.
— На улице меня ждут два друга… Так вот, я хочу, чтобы вы о них позаботились.
Большой Пинг озадаченно нахмурился:
— А вы что, сами не можете с ними расплатиться?
— Вы меня не поняли, — сказал Уилсон. — Я хочу, чтобы вы о них позаботились. Сможете?
Ответом было всеобщее молчание. У Да Розы был растерянный вид. Большой Пинг почесывал самый верхний из своих подбородков. Наконец он повернулся к сыну и с ухмылкой сказал:
— Американец имеет в виду фла сваттах!
Дальше все шло без сучка и задоринки, согласно плану Уилсона.
Наутро, в сопровождении обоих Пингов, он направился в банк. В хранилище Маленький Пинг положил на металлический столик фетровую подстилку, несколько луп разных размеров и маленький микроскоп. Затем Большой Пинг в течение почти трех часов пристально изучал алмазы — каждый по отдельности. Довольный результатом, он дал согласие на сделку. Даже торговаться не стал: четыре миллиона так четыре миллиона!
Но тут же было добавлено, что надо дать пару долларов португальцу как посреднику, кое-что заплатить за трансферт и, конечно, отстегнуть энную сумму «полезным людям».
Уилсон на все реагировал согласным «о'кей, о'кей». Он спешил закруглить переговоры, прежде чем китаец дойдет до налога на добавленную стоимость и расходов на такси.
«Пара долларов» португальцу, кое-что за перевод и энная сумма полезным третьим лицам — все это вылилось в четыреста тысяч долларов. Но и три миллиона шестьсот тысяч были подходящей ценой. Будь Хаким дееспособен, Уилсон получил бы в Антверпене тридцать процентов цены — меньше полутора миллионов.
Большой Пинг должен был перевести деньги из Гонконга на остров Джерси. Уилсон вручил ему листок с индексом банка и номером своего счета.
Встретиться договорились на следующий день в лавке Большого Пинга. Зеро и Халид будут сопровождать Уилсона. А до этого ему было предписано не отлучаться из дворца Лубумбаши — дабы он не учинил никакой каверзы и китайцам было легче за ним приглядывать. Когда трансферт будет подтвержден, Большой Пинг пойдет с американцем в банк и получит алмазы.
Вечером Уилсон побаловал своих телохранителей гигантскими бифштексами и бутылкой «Дом Периньона». Правда, шампанское по вкусу подозрительно смахивало на шипучий винный напиток «Асти».
Он рассказал Зеро и Халиду, что из бронированного офиса Большого Пинга сумел дозвониться по спутниковой связи до Хакима и тот очень рад успешному завершению операции. Через два дня в Кампале всех троих будут ждать авиабилеты на рейс в Антверпен. В Кампалу их доставят сотрудники Большого Пинга, а в бельгийском аэропорту встретит лично Хаким. Словом, все оборачивается наилучшим образом. Плюс еще у Уилсона приятный сюрприз для Зеро и Халида лично.
У простодушных ливанских парней заблестели глаза.
— Вас решено премировать! За верную службу в трудных африканских условиях. Десять тысяч долларов… — Уилсон сделал красивую паузу и закончил: — Каждому!
Халид завопил и стал от радости приплясывать. А Зеро, услышав перевод сказанного, только тихо ахнул. Уилсону почудилось, что громила сейчас расплачется от радости.
Американец похлопал обоих по спине и поблагодарил от себя лично. Ему было приятно порадовать парней, которые прошли с ним все испытания. Хорошие в общем и целом ребята.
Да Роза в одиночестве сидел за столиком в другом конце зала и, потягивая джин с тоником, качал головой. Роскошный тип этот Фрэнк д'Анкония. Такие совершенные сволочи не часто рождаются на свет!
В одиннадцать утра на следующий день явился Маленький Пинг с сообщением, что деньги переведены. Через двадцать минут Уилсон дозвонился до банка в Сент-Хельере, где ему в ответ на пароль подтвердили получение. И в полдень заинтересованные стороны стояли у входа в «Банк Заироз».
Все оставили телохранителей на улице. В результате там образовалась маленькая толпа: Зеро, Халид и четыре мускулистых китайца в теннисках и темных очках — по возрасту ни один из них не получил бы выпивки в калифорнийском баре. Ливанцы и китайцы сгруппировались по разные стороны двери и настороженно переглядывались.
В хранилище Большой Пинг еще раз тщательно и не спеша перепроверил алмазы — убедиться, что это те же, которые он видел в прошлый раз. Все было в порядке. Алмазы пересыпали в накануне арендованный сейфовый ящик Большого Пинга. После этого толстый китаец удовлетворенно потряс руку Уилсона, мотая в унисон всеми своими подбородками.
— Вот и все, — сказал он, весело скаля желтые зубы. — Чао-какао!
Уилсон лукаво наклонил голову:
— Вы мне обещали еще кое-что…
Большой Пинг деловито кивнул:
— Обещал — значит, обещал. Как раз сейчас мы этим займемся. Поехали в мою лавочку.
В пути Уилсон гадал, что именно произойдет. Против Зеро и Халида он, собственно, ничего не имел. Однако они работали на Хакима, а не на него. И перекупить их было сложно и хлопотно. После продажи алмазов они становились опасны. Вряд ли ЦРУ или ФБР повязали всех членов организации Хакима, кто-то из его друзей в ближайшее время неизбежно озаботится тем, где денежки за гашиш. И в этой ситуации Зеро и Халид будут их первыми помощниками. Следовательно, таскать их за собой и впредь — себе дороже.
Конечно, поступал он некрасиво, чтобы не сказать отвратительно. Однако правильно говорят остряки: жизнь такова, какова она есть. Маленькие люди — жалкие преступления. Большие люди — грандиозные преступления. От смешного до великого — не один шаг, и шагать приходится в основном по трупам. Человек такого всемирно-исторического значения, как Уилсон, не вправе жалеть козявок вроде Зеро и Халида. Он кладет свою человечность на алтарь эпохальной мечты, чем обрекает себя на гордое одиночество, ибо сам масштаб его личности ставит непреодолимую стену между ним и прочими смертными. Кто в здравом разуме укоряет льва за убийство ягненка? Ведь только это убийство и делает его львом!
Возле лавки сын Большого Пинга тронул Уилсона за локоть и тихо сказал, кивая в сторону Зеро и Халида:
— Велите им оставаться на улице. Я вынесу стулья — им будет удобно. А мы с вами пойдем наверх.
На втором этаже оказалась богато, во французском колониальном стиле обставленная квартира, почти ничем не напоминавшая о Китае.
Маленький Пинг пригласил гостя присесть у окна.
Вверх по лестнице пыхтел отставший от них Большой Пинг, между тяжелыми вдохами он умудрялся говорить с кем-то по мобильному телефону.
Уилсон и Маленький Пинг сидели у окна и молчали. На губах китайца играла вежливая улыбка. Уилсон не знал, почему они тут сидят и таращатся на безрадостный переулок, почему молчат и следует ли ему как гостю сказать что-нибудь любезное или занимательное.
Внизу, оседлав стулья, сидели друг против друга Зеро и Халид и чему-то смеялись.
Дом Пингов замыкал довольно длинный узкий переулок, на который выходили только задние высокие глухие стены сомкнутых мусульманских домов. Уилсон мысленно похвалил Большого Пинга за выбор места. Подход к лавке контролировался издалека и легко. Даже один автоматчик смог бы несколько минут держать такую позицию против двух десятков нападающих.
Когда пикап с открытым кузовом повернул с улицы в пинговский тупик, Уилсон нисколько не насторожился. Его не встревожил даже металлический щит, наклонно приваренный перед капотом пикапа и превращавший его в подобие снегоочистителя с ненормально высоко поднятым плугом.
Здешняя голь была сильна на превращение полуржавых доходяг в бронемашины или сварку разноперых руин в нечто отчаянно дымящее, но ездящее. Уилсон уже навидался всяких диковинных четырехколесных «дворняжек».
Пикап катил по переулку со скоростью пешехода. Халид встал со стула и добродушно замахал водителю рукой: куда, мол, прешь? Потом не развернешься!
Водитель внезапно дал газ, и машина, пронзительно сигналя, понеслась вперед, резко набирая скорость.
Тут встал и Зеро. На пару они что-то орали водителю и грозили ему кулаками. Наконец Халид дал предупредительную очередь в воздух.
Уилсон в панике вскочил. Нападение на дом Большого Пинга!..
Однако Маленький Пинг даже не шевельнулся. Со спокойной улыбкой он наблюдал за происходящим.
Зато Большой Пинг, только что одолевший лестницу, быстро проковылял к окну, сотрясая пол массивными ножищами.
— Би-би-би! — задорно сигналил пикап. — Би! Би-би! Би!
Халид и Зеро поливали его пулями.
Пули со звоном отскакивали от металлического щита, а машина мчалась дальше.
Ливанцы в панике стали пятиться. Бежать им было некуда — стена за спиной, стены справа и слева, а пикап занимал почти всю ширину переулка.
Халид первым кинулся к двери лавки. Дверь была заперта. А окон на первом этаже не было. Халид ломанул в дверь плечом. Не поддалась.
— Мистер Фрэнк! — в истерике крикнул Халид. — Мистер Фрэнк!!!
Сотряся весь дом, машина уткнулась в его фасад. Потом с ревом дала задний ход и быстро покатила прочь. Зеро был разрублен пополам. Халид оседал по стене на землю. Часть его правой руки висела криво, только на рукаве окровавленной сорочки.
Отъехав до середины переулка, пикап остановился и рванул вперед, опять истошно сигналя. Теперь эти «би-би!» походили на кровожадный боевой клич.
Уилсон припал к стеклу, жадно впитывая всю сцену. Это было все равно что наблюдать, как удав пожирает кролика, — жутко, но гипнотизирует. И кролика жалко, и глаза отвести… жалко.
Халид внизу бился в агонии.
Дом опять сотрясся.
Пикап отъехал на несколько метров и остановился.
Из бокового окошка выглянул Да Роза. Халид, добитый окончательно, лежал под стеной в немыслимой для живого позе.
Убедившись, что дело сделано, Да Роза поднял глаза на окна второго этажа, сверкнул веселой улыбкой и показал два больших пальца.
Бо