Но самое занятное происходило внутри здания. Те, кто не погиб сразу, наверное, катались по полу в агонии. Уилсона удивило, что было довольно много выживших — из дверей снова и снова выкатывались какие-то обезумевшие люди…
Однако задерживаться было опасно. Он прибавил скорости, но через несколько секунд с ужасом убедился, что приступ идиотской мигрени развивается стремительно. Вскоре он видел дорогу словно через замочную скважину.
Уилсон торопливо свернул на ближайшую парковку.
Там он сидел с закрытыми глазами, слушая вой сирен полицейских машин и машин «скорой помощи». Этот вой не ослабевал, наоборот, с каждой минутой усиливался. Подваливали все новые и новые блюстители порядка и спасатели. Сколько будет трупов? Сто, двести, тысяча?
Уилсон открыл глаза. Нестерпимая головная боль прошла, искры исчезли. Он метнул взгляд на часы. Потерял десять важнейших минут! Теперь из города на машине быстро не выбраться; уже сейчас движение вокруг Дворца правосудия парализовано в радиусе мили. Следовательно, «эскаладу» придется бросить — вместе с трансмиттером. На парковке, если правильно оплатить, ее никто не тронет. А после двадцать второго, может, от всего Сан-Франциско останутся одни головешки, если в результате его удара начнутся пожары… Итак, в аэропорт! В руках у него не будет ничего, кроме обычного ноутбука. Без машины скрыться даже легче.
«Что ж, действуем согласно плану Б», — решил Уилсон, запер «эскаладу» и быстро зашагал в сторону лифта.
На улице, у стойки с хот-догами рыжеволосая продавщица возбужденно рассказывала последние новости негру в тройке и с дорогим галстуком на шее:
— Радио говорит: дикий пожар во Дворце правосудия, вроде бы бойлер взорвался. Трупы не обгорелые, а вареные. Какой же у них там бойлер, чтобы столько народу перекалечить?!
Негр солидно возражал:
— Бойлер ни при чем. Всему виной перегретый воздух при пожаре.
А в аэропорту люди толпились перед экранами телевизоров. У многих был ошеломленно-подавленный вид. Репортерша, хорошенькая латиноамериканка, стояла перед зданием суда и комментировала то, что показывал маленький экран в углу большого: спасатели в оранжевых скафандрах выносили трупы. Было заметно, что девушка потрясена увиденным и с трудом держит себя в руках. С дрожью в голосе она говорила: «Никто — ни единый представитель властей — не мог ответить мне на вопрос, что произошло и кто виновник трагедии. Какова природа этой катастрофы? Террористический акт? Все в полной растерянности…»
45
Немного одурелый от перелета через несколько часовых поясов, Берк решил переночевать в Фаллоне. Снял номер в «Холидей инн экспресс» и поужинал в мексиканском ресторанчике. Уже в десять часов он лежал под одеялом в мотеле и засыпал с досадной мыслью, что он впустую прилетел с другого конца земли и нажил себе неприятности с паспортом. От Мэнди Ренфро почти ничего полезного узнать не удалось.
Он понятия не имел, что делать дальше. Рвануть в казино, ставить по маленькой на красное и смотреть, как вертится рулетка? Или играть в очко до конца света?
Проснулся Берк в десять утра. Кряхтя выбрался из постели, торопясь успеть на континентальный завтрак, цена которого входила в оплату. Не успел. Зато у телевизора в ресторане толпилось столько народу, что он сразу понял: опять.
Люди, похожие на космонавтов, в оранжевых скафандрах, выносили из какого-то огромного здания носилки с трупами. Было много машин «скорой помощи».
Берк быстро отвел глаза.
— Где? — спросил он ближайшего человека.
— Сан-Франциско. Дворец правосудия.
— Что случилось?
— Черт его знает. Покойников уйма. Говорят, заживо сварились. Только как это могло случиться, без пожара?
Берк пошел прочь. За его спиной мэр Сан-Франциско и начальник полиции заверяли репортеров, что нет никаких следов применения биологического оружия. Была ли это атака террористов? Еще рано делать выводы…
В баре за чашкой кофе Берк позволил себе криво усмехнуться.
Дворец правосудия. Дураком надо быть, чтобы не понять. Именно там судили Джека Уилсона. Наверняка в здании находился прокурор Созио, поджарить которого Уилсон, вне сомнения, мечтал все десять тюремных лет.
После обеда Берк сидел в кафетерии и время от времени косился на телевизор под потолком. Власти уже выработали версию для успокоения публики: серьезные неполадки в системе отопления здания. Насчет возможной связи с катастрофой в Кулпепере никто и не вякнул.
Берк раскрыл блокнот и копался в своих заметках, пытаясь найти какую-нибудь ниточку, которую он прозевал. И действительно, после пятой чашки кофе и при десятом пролистывании он обнаружил нечто интересное — торопливую, почти неразборчивую запись: «Украин. нев.». Украинские невесты!
Телефон, полученный от портье в Белграде. Добавь Берк еще двадцать евро, парень и мать родную продал бы.
Звонок на Украину в свое время взбесил Берка: Джек Уилсон между делом еще и жениться намерен! Тогда он в возмущении бросил трубку и тут же начисто забыл про украинских невест. Возможно, напрасно!
По дороге в мотель Берк купил телефонную карточку — без нее звонок из гостиницы в Одессу наверняка обойдется в кругленькую сумму.
Набрав номер и выслушав девицу с магнитофонной пленки, он нажал нужную кнопку. Вместо ответа пришлось слушать музыку. Минуту… вторую… третью… На пятой минуте он решил повесить трубку. Пустые расходы.
Однако в этот момент в трубке наконец раздался человеческий голос:
— Алло? Здравствуйте. С вами говорит Ольга Примакова.
Берк представился.
— Извините, что вам пришлось ждать, — сказала Примакова. — У нас тут ночь.
Берк о разнице времени как-то не подумал и смущенно извинился:
— Я думал, это телефон офиса. И если ночь, то просто никто не подойдет…
— Ничего страшного. Хотя связываться через Интернет в любом случае эффективнее. Там фотографии наших девушек… Или у вас нет компьютера?
— Угадали.
— Может, в библиотеке или в интернет-кафе…
— К сожалению, я сейчас далеко от библиотек и интернет-кафе. Ваш номер у меня от друга, от Джека Уилсона.
— О, конечно, я его помню! Общалась с ним на «Романтическом уик-энде»! Значит, вы его друг? Очень рада. Тоже хотите жениться?
Берк опять со злостью подумал: «Ну и фрукт этот Уилсон! Казалось бы, с уничтожением человечества дел невпроворот — а ему еще и семью подавай!..»
— Да, я тоже человек одинокий и тоскующий по любви, — сказал Берк, и это было правдой. Затем он приврал: — И тоже был бы рад связать себя брачными узами…
— А какое кольцо ваш Уилсон подарил Ирине — закачаешься! — Похоже, Ольга совсем проснулась. Говорила она весело, напористо, на прекрасном английском языке с британским акцентом.
— Да, — проворно солгал Берк, — я видел кольцо. А Ирина просто вне себя от счастья!
— Вы видели Ирину? Правда конфетка? И у нас таких много. Так что не робейте.
— Джек всегда был такой: если выбирать девушку — то самую красивую, если кольцо — самое большое. Кстати, насчет его свадьбы. Я хочу послать подарок, а нового адреса не знаю.
Ольга замялась.
— Разве вы не хотите вручить подарок лично? — спросила она. — Свадьба, насколько я знаю, буквально на днях. Возможно, даже завтра или послезавтра.
— Да, конечно. Но мне бы лучше по почте…
Это прозвучало беспомощно, и Берк от досады прикусил язык.
— Разве вы не приглашены на свадьбу?
— Р-разумеется, приглашен. Просто я сейчас путешествую…
— Извините, — сухо сказала Ольга, — я не вправе разглашать приватную информацию. Попробуйте убедить мою начальницу, госпожу Пулецкую. Но она, как и вы, путешествует. Вернется — и позвонит вам. В среду. Вы сейчас в Штатах?
— Да.
— Какой временной пояс?
— Скалистые горы.
— Хорошо, пишу. Диктуйте ваш телефон. Она позвонит вам в среду с восьми до полудня.
— До среды целая неделя! — взмолился Берк. — Я могу опоздать со свадебным подарком.
— Извините, я и так иду вам навстречу. Обычно о таких справках и речи быть не может.
46
Рей Коваленко рвал и метал. Он перебрал все известные ему ругательства и теперь только непрестанно шептал: «Черт! Черт! Черт!»
Проклятая фамилия не вспоминалась.
Дома, в исступлении злости на самого себя, он перепроверил карманы всей своей одежды, даже той, что год не носил. В офисе перевернул весь кабинет. Нигде не было той чертовой библиотечной карточки, которую Берк сунул ему в пабе «Найтингейл армс»!
И самого Берка как корова языком слизала. К телефону никто не подходил. По просьбе Коваленко сотрудники Гарды звонили в дверь его квартиры. Никого. Эти чистоплюи не решились зайти без ордера. Куда уехал Берк, соседи не знали. А старый козел, его тесть Томми Ахерн, уже с семи утра был накачан виски и на все вопросы отвечал блаженной улыбкой.
Коваленко не счел за труд разыскать родителей Берка в Виргинии, но они вполне искренне удивились, что их сын не в Дублине.
Самое обидное, что из разговора с Берком в памяти Коваленко застряли кой-какие детали. Однако самого главного — настоящего имени «Франциско д'Анконии» — он не мог припомнить, сколько ни силился! Уильямс? Уилберг? Этот тип был в Белграде. Сидел в Алленвуде. Но там тысячи сидели. Закончил… что он закончил, мать вашу? Что-то жутко престижное, с буквы… с какой же буквы?..
Упрямая сучка Андреа Кэбот звонила ему дважды в день. Ему было неловко перед собственной секретаршей — он прятался от Кэбот как мальчишка.
Уистерер? Уиммерсон?
В полном остервенении Коваленко рванул в Дублин. Как он и ожидал, старик Ахерн и сквозь винные пары отлично соображал — сначала сочно послал Коваленко куда подальше, затем предложил сделку: с его конторы снимают все обвинения, разрешают дальнейшую работу, а Берку дают новый чистенький американский паспорт.