Де Фижак тщательно вытер кисточку и закрутил тюбики с краской, а потом посмотрел на Ленуара.
– Просто рабочего из тебя не получится, – сказал он.
– Мне и не нужно быть просто рабочим. Я должен походить на рабочего-холостяка из Бельвиля. Возьмешься?
– Что ж… Давай попробуем. Это хоть на несколько минут отвлечет меня от сосисок…
Через полчаса Ленуар вышел в Париж в рабочей робе синего цвета с белыми разводами по всей ткани. Де Фижак распушил ему усы, а на голову нацепил старую кепку. На руки Ленуар надел тонкие перчатки: они скрывали отсутствие мозолей и его ухоженные ногти. Края брюк пришлось специально покрасить смесью киновари и синей, чтобы они не выдавали в новоиспеченном рабочем человека, имеющего несколько комплектов одежды на воскресный выход в люди.
Коты и кости Бельвиля
2 июня 1912 г., ночь с субботы на воскресенье
В парижском квартале Бельвиль изысканным было только название – «красивый город». Все остальное в нем было простым, и подчас эта искренняя простота прикрывала собой неприхотливость местных жителей, которую сами они, впрочем, называли «нищетой». С возрастом Ленуар научился относиться с большой долей скепсиса и к «замечательно богатым людям», и к «честным беднякам». Характер и тех, и других развращался, только первые страдали от достатка денег, а вторые – от недостатка. Все они умирали от жажды утолить свои потребности и от ненависти друг к другу. После нескольких лет работы в банке Ленуар давно усвоил, что и богатство, и беднота высушивают в человеке все то прекрасное и индивидуальное, что делает его человеком. Сам Ленуар верил, что каждый должен жить по средствам и при необходимости иметь возможность заработать эти средства, но необходимость не должна приравниваться к модному аксессуару текущего сезона.
Благородные парижане старались избегать Бельвиль. А рабочие и иммигранты Бельвиля старались избегать благородных парижан. У них были свои общежития, свои заводы, на которых они трудились с утра до ночи, и свои кафешантаны, куда они приходили отвести душу. В квартале действовала банда апачей «Коты Бельвиля», которые, не желая ни работать, ни попрошайничать, в основном занимались сутенерством.
Сыщик шел по темным улицам Бельвиля. Обувная мануфактура раскинулась на целый квартал – пройти мимо было невозможно. Для обслуживания такого монстра с длинной дымящейся трубой, походившей на подточенный рог быка, требовалось несколько тысяч мужчин и женщин. Мануфактура предоставляла им общежития, которые располагались поблизости. Во двор одного из таких общежитий и направился Ленуар.
Близилась полночь. Во дворе сидела только пыльная стайка ребят лет двенадцати. Все по-взрослому курили папиросы.
– Заблудился, дядя? – крикнул Ленуару самый бойкий из них. Все остальные сразу затихли.
– Да, котик, заблудился.
Все ребята переглянулись.
– Какой я тебе котик? – спросил малец, отбрасывая докуренную папироску в темноту.
– А разве вы не «Коты Бельвиля»? Извиняй…
Пареньки нахохлились, им явно льстило, что незнакомый дядька их записал в самую авторитетную банду района. Главарь загадочно улыбнулся и сказал:
– Так че ты ищешь-то? Может, мы и подскажем…
– Ищу вот с кем поиграть, – сказал Ленуар. – После грозы не спится. Где ваши отцы-то играют?
Ребята снова переглянулись. Все ждали решения предводителя. Тот сплюнул и сказал:
– Поль, проводи дядю к Рогажке.
В ту же минуту из стайки резво выпорхнул мальчик лет девяти. Он улыбнулся и махнул Ленуару, мол, идем за мной. Они вошли в дом, прошли через коридор, ведущий в следующий двор, и Поль кивнул в сторону группы четверых рабочих. Седой, лысый, толстяк и косоглазый – обозначил их для себя Ленуар. Все они сидели на корточках в кругу и по очереди бросали кости. Ленуар обернулся, чтобы поблагодарить мальца, но того уже и след простыл.
Кости вылетали из разжатых ладоней, и бам! – застывали на старой квадратной фанере, которая лежала на вымощенном камнями дворе. Ленуар не любил азартные игры. Процент случайности в них перекрывал стратегию. Даже на скачках можно было анализировать состояние скакунов, жокеев и владельцев лошадей… Даже в простых карточных играх можно было анализировать статистику взяток… Но начни играть и ставить на орла или решку – и быстро попадешь в западню русской рулетки, где ты можешь выжить, но, скорее всего, просто застрелишься. Так же было и с костями. Случайность или подделанные кости – вот и все развлечение.
– Три поросенка! – крикнул самый старший из рабочих, показывая, что у него выпало три двойки. Все участники игры протянули ему по монетке.
– Тебе сегодня фартит! – обратился к победителю тура толстяк.
– Счастливая рука! – вздохнул косоглазый.
– Давайте следующий тур! – скрипучим голосом сказал товарищам лысый, поднимая глаза на Ленуара. – А ты чего? Новенький? Тебя кто сюда привел?
– Пацан из соседнего двора. Сказал, что с вами можно поиграть.
– Ты откудава такой синий-то? У нас на фабрике синих роб-то уже два года как не носят! – заметил косоглазый.
– Так я недавно устроился, каучуковые подошвы под прессом прогоняю. Форму еще и не выдали, разрешили в старой пока, – Ленуар подошел поближе и присел на корточки.
– Ага, там разрешили, а мы не разрешаем, – снова скрипнул лысый. – Мы тут свою канифоль тянем, по-нашенски. А ты иди в другой двор.
Старший крякнул и дал лысому подзатыльник:
– Канитель, а не канифоль, умник!
Лысый упал на одно колено на землю и потер голову, а старший спросил у Ленуара:
– У тебя деньги-то есть, прокатчик?
– Не заработал еще, но, если разрешишь, я просто посмотрю. Не спится мне что-то. Бессонница у меня.
Старик взглянул на сыщика и, помедлив, кивнул:
– Эх, и меня бессонница часто мучает. Ночью мучает, а днем руки скручивает, ха-ха-ха! А то, что денег у тебя нет, так это плохо.
– Конечно, ты у нас сегодня уже все денежки вытянул. Остались гроши одни, – пожаловался вслух толстяк.
– А ты не ворчи, ворчун! Сегодня 3 июня, а это праздник Св. Елены – у меня так мать звали, вот она и помогает мне с того света, – ответил старший и обратился к Ленуару: – Ладно, нет денег, сиди тогда тихо.
И рабочие принялись играть дальше. Старику действительно везло больше всех. Толстяк тоже иногда выигрывал, а лысому и косоглазому не везло. Вскоре у косоглазого осталась только одна монетка и последний тур. Он бросил кости.
– Две звезды и рельсы! – Кости показывали две пятерки и шестерку. Старик оживился: – Рельсы будешь перебрасывать?
Косоглазый уже было потянулся к кубику, но тут вдруг почувствовал, как его за локоть схватил новенький. Ленуар шепнул на ухо:
– Оставь так!
С грустью посмотрев на выпавший результат, косоглазый сказал:
– Перебрасывать не буду.
Следующим бросил кости лысый.
– Подошва и два нуля! – Кости показывали тройку и две единицы.
Затем настал черед толстяка.
– Эх, домик, ноль и звезда! – «домиком» он назвал четверку.
Последним бросил старик:
– Две звезды и подошва! Выигрыш за тобой, Рогаж! – обратился он к косоглазому, впервые называя его по имени. Рогаж просиял и забрал себе все монетки. Игра продолжалась.
Чем дольше они играли, тем чаще теперь косоглазый поглядывал на Ленуара, словно увидев в нем свой талисман, приносящий удачу. И удача к нему постепенно возвращалась. Старик начинал злиться, а лысый смотрел на Ленуара как на ночного призрака.
– Эй, хватит ему помогать! Что ты киваешь-то? – завелся наконец толстяк.
– Так не я ведь решаю, тут как кости выпадут, – ответил Ленуар.
– Ага, демон ты, а не как кости выпадут. С тех пор как ты пришел, Рогажка все сегодняшние ставки отбил!
– Это верно, – вмешался старик. – Мне уже и Св. Елена не помогает. Шли бы вы все отсюда… Припозднились мы. Расходимся.
– А как же игра? Ты все равно больше всех сегодня оттяпал! – спросил толстяк.
– Завтра продолжим.
Старик встал, разогнул спину и, не прощаясь, пошел в дом. Игроки пожали друг другу руки и тоже начали расходиться. Остались только косоглазый и Ленуар.
– Спасибо тебе, что помог отыграться! Я Седрик Рогаж, если бы пришел сегодня с пустыми карманами, жена бы еще выволочку устроила… – рабочий пожал руку Ленуару и спросил: – А ты секретом-то поделись, а? Откуда знал, когда надо перебрасывать, а когда нет?
Ленуар не стал объяснять, что, получив с первого раза высокий результат на костях, девять игроков из десяти перебрасывают одну кость в надежде увеличить счет. Обычно это ошибка. Если не перебрасывать кость, то и у других игроков будет только один ход. А по статистике им сложно получить результат выше, чем у первого игрока. Тут нужно уметь вовремя остановиться. Азартные игры Ленуар не любил и где-то внутри подозревал, что сегодня им с Рогажем просто повезло. Эту простую мысль он и озвучил своему новому знакомому.
– Вот бы мне так каждый вечер везло! Ха-ха! Ладно, пойдем отметим это дело! Я знаю тут одну пивную, там только наши.
– «Наши»?
– Из Па-де-Кале. Мы и в общаге вместе держимся, за нами два этажа. Ты сам-то откуда будешь?
– Из Центра.
– Ну, твои тоже недалеко живут. Если еще не знаешь их, то скоро познакомишься! Пойдем!
– А иностранцы у вас работают? – спросил Ленуар.
– А что? – поднял на сыщика свои косые глаза Рогаж.
– Терпеть не могу этих макаронников и поляков. У нас и так работы не для всех хватает, а тут еще их корми… – Ленуар чувствовал, что идет по тонкому льду, но на дворе стояла ночь, а собрание Моррас будет проводить уже завтра. Надо было идти ва-банк, он сделал ставку на случай. И ему повезло.
– Они еще и размножаются, как тараканы! У каждого – по целому выводку детей! – хмыкнул Рогаж. – У тебя есть дети?
– Нет. А у тебя?
– Трое. Но так мы же в своей стране, черт побери! А ютимся в Бельвиле, как чужие. Моррас всегда говорит, что «политическое место страны следует за ее экономическим ростом». А куда Парижу расти-то, если все нажитое французскими рабочими распределяется между чужаками? – с каждым словом Рогаж заводился все б