а!
Он повернулся к Владимиру и, скривившись, сказал:
– Извини, брат. Жена баламутит. Опять, говорит, ирод, бабки просаживаешь, а тут дочка приволокла домой стаю дебилов из своего этого... колледжа. Пойду выкуривать этих козлов. Извини. Как тебя, то бишь, зовут?
– Володя.
– Ага. Володя. Вован, значит. А меня, значит, Толян. Так вот, Вован. Завтра в десять на этом же месте. Отказы не принимаю. Таких игроков, как ты, поискать. Не придешь – на дне морском раскопаю. А потом опять закопаю, – добродушно хмыкнул он и, хлопнув Владимира по плечу, выкатился из зала во главе своей своры.
Выслушав этот образчик бандитского юмора, Свиридов выпил еще шампанского, а потом вышел вслед за Виноградовым.
Тот уже уезжал. Амбал распахнул перед ним дверь черного «пятисотого» с большим количеством нулей на номере, Винни плюхнулся на сиденье, и весь кортеж в составе трех авто умчался.
«Ну надо же, – иронически подумал Свиридов, – и у бандитов развито чувство семейственности. Жена позвонила, что дочь набедокурила, – и любящий папаша оставил вожделенное казино, прервав на половине разыгранную бильярдную партию, и поехал разруливать перегибы в воспитании своего избалованного и перекормленного роскошью и вседозволенностью чада».Свиридов подошел к своему новому автомобилю «Фольксваген Пассат», на который только сегодня была оформлена доверенность, – в ней он именовался Полуниным Владимиром Сергеевичем – и открыл его.
И немедленно почувствовал, что в машине кто-то был.
Так гончая чувствует запутанный след зайца, пробежавшего по тропе несколько минут назад.
Очень интересно...
Человек, который был здесь, бесспорно, не заметил нескольких «капелловских» хитростей, которые всегда оставлял Владимир для установки факта проникновения в его авто постороннего лица.
Что-то типа тонкой полосы прозрачного скотча, приклеиваемого особым образом на дверь, и тому подобных мелких и неразличимых хитростей.
Что он тут делал?
Как нейтрализовал сигнализацию?
Если он оставил в автомобиле взрывное устройство, то кто это был и каким образом он вычислил Владимира?
Свиридов быстро осмотрел автомобиль снаружи, потом опустился на колени и посмотрел под днищем. Ничего.
Если его ведут, то это могут быть люди Знаменского или Феликса Величко. Потому что только они знают тип сигнализации, установленной на этой машине, и могут иметь ключ от центрального замка.
Ведь замок не поврежден.
Свиридов вставил ключ в замок и, резко повернув его, отпрыгнул в сторону.
Ничего.
Вероятно, со стороны это выглядит смешно: человек открывает собственную машину и тут же шарахается от нее, словно за рулем расположился сам дьявол.
Владимир открыл дверь и, выждав несколько секунд, сел в салон. Чисто. Но ведь кто-то тут был...
Если нежданный гость не оставил взрывного устройства, то он мог оставить что-то другое. Микрочип, подающий радиосигналы для пеленга, или «жучок» с микрофоном.
Свиридов быстрыми, выверенными движениями, почти вслепую, исследовал салон. Это заняло несколько минут, но теперь он мог поручиться за то, что на осмотренной им площади ничего упомянутого выше нет.
Погодите, дорогие россияне. Ну, конечно. Вентиляционная решетка. Излюбленное место для установления подслушивающих устройств. Как говаривал полковник Платонов: «Если вы ставите „жучок“, никогда не всовывайте его в вентиляторную решетку. Это пошло и ненадежно».
Человек, который был здесь, в «Капелле» не работал, что было очевидно хотя бы из того, что палец Свиридова, просунувшись сквозь решетку вентилятора, нащупал нечто похожее на средних размеров таблетку на внутренней пластинке вентилятора. «Жучок»! Вот это уже веселее.
Свиридов убрал руку и задумался. Теперь очевидно, что его ведут. Быть может, те же самые люди, что снабдили его этой машиной.
Значит, ему не доверяют. Или причины еще более сложны и изощренны, и остается только гадать, каковы планы его работодателей.
Если это они...
Поставив «жучок» на место, Владимир завел двигатель и поехал домой. В квартиру, которая точно так же была предоставлена ему фирмой «Элизеум»...На следующий день Свиридов снова был в казино «Имола». Он ждал Виноградова.
Тот не замедлил явиться. Владимира он заметил сразу, но направился к нему только после того, как выпил бокал с золотистым коктейлем.
– Ну что, Вован, готов для новой партии? – спросил он. – Смотри... сегодня я злой, буду играть до полного разорения.
Стоявший за спиной Винни «питбуль» хмыкнул и принял из рук хозяина пиджак.
– Ну что... для начала по «пятихатке», – сказал Винни и посмотрел на Владимира. Свиридов лишний раз подивился тому, с каким упорством этот тип дразнил фортуну, выбрав себе в партнеры самого опасного человека, которого только можно было найти. Его, Свиридова.
– По «пятихатке» так по «пятихатке», – индифферентно откликнулся Свиридов и пригладил седеющие виски парика.
Игра началась. Официант принес виски со льдом, Виноградов выпил, Свиридов лишь пригубил...
– Ты вообще кто такой? – спросил Толя, нацеливаясь кием в шар. – Чем занимаешься?
– Программист я, – ответил Свиридов, сказав первое, что пришло на ум. – Из Питера. А тут гощу у брата. Скоро уеду обратно домой.
– Из Питера? – переспросил Толян. – Программист? Значит, в компьютерах жестко шаришь? Типа там хакер? В Интернете рубишь?
– Ага, – сказал Владимир. – Куда ж современному человеку теперь без Интернета.
– Давно в бильярд играешь?
– Да уже лет десять с хвостиком, – честно ответил Свиридов.
– А я с малых лет.
– Да я смотрю, ты и сейчас не очень стар. Помладше меня на десяток, а то и больше.
– Ты че, по возрасту, что ль, паришься? – переспросил Виноградов. – Да не менжуйся. У тебя рука-то, я посмотрю, как у молодого. Удар поставлен классно.
– Что верно, то верно, – без ложной скромности ответил Владимир и нацеленно ударил шаром по другому, который по длинной траектории угодил во второй, а тот свалился в лузу. Впрочем, как и первый. – А как вот тебе такой дуплетик, Анатолий Ильич?
Толян скривился: удар Свиридова был очень удачен и исполнен мастерски.
– Пойду-ка я отолью, – сказал он. – Че-то моча стукнула в брюхо. Погоди, Вован.
– Угу.
– Гусь, со мной, – сказал Виноградов, и длинный, жилистый и в самом деле чем-то похожий на гуся здоровяк последовал за боссом. Перед Виноградовым следовал «питбуль». Вот такая охранная зоологическая коллекция.
Свиридов усмехнулся, вспомнив слова из монолога какого-то известного сатирика: «Жалко „новых русских“! Жалко, что тут скажешь! Они даже в туалет спокойно сходить не могут – сначала секьюрити вперед забежит и посмотрит в унитаз: не блеснет ли оттуда дуло киллера, которое прострелит их хозяину нижнюю голову...»
Он допил свое виски и двинулся вслед за трио Виноградов – два охранника. Гусь и Винни прошли в огромную белую дверь с золоченым мужским силуэтом и буквой G – «gentlemеn». «Питбуль» же остановился перед ней и застыл в стойке плохо дрессированной гориллы, выслеживающей свой гипотетический обед.
Свиридов оглядел пустынный коридор с фигурой охранника где-то метрах в пятидесяти от туалета, у большого стрельчатого окна, а потом шагнул к «питбулю».
– Погоди, – сказал тот. – Там босс.
– А если я в штаны наделаю, так ты мне их стирать будешь? – насмешливо спросил Владимир.
Тот грозно насупился.
– Борзеешь, мужик. Думаешь, сгонял с Толяном три партии в бильярд, так теперь типа сам черт не брателло? Держи дистанцию, баклан.
– Чего-то ты сегодня невнимательный, – сказал Владимир добродушно. – В сортир еще не ходил, а ширинка не застегнута. Все хозяйство засветил.
Тот машинально опустил голову и тут же получил такой удар по голове, что закатил глаза и сделал попытку без чувств рухнуть у двери, но Владимир успел перехватить обмякшее плотное тело и, раскрыв дверь мягким тычком ноги, втащить в «предбанник» и свалить его у белой итальянской раковины.
А затем запер дверь на замок.
Потом Владимир открыл вторую дверь, ведущую уже в туалет, и направился к кабинкам. Их было три. Впрочем, понять, в какой именно был Виноградов, было несложно – у правой кабинки торчала длинная фигура Гуся.
Свиридов шагнул к нему и, прихватив сзади за шею, сжал в жестком захвате. Тот дернулся, как придушенная рыхлая курица, и безжизненно повис в руках Владимира. Владимир аккуратно уложил его вдоль стены с заботливостью, с которой отец укладывает малолетнего сына, и распахнул легкую белую створку, за которой смутно маячил силуэт грузного мужчины.
Тот резко обернулся и посмотрел на Свиридова. Потом дернулся и, резко застегнув ширинку, бросил через плечо:
– Да ты че, Вова, берегов не чуешь совсем? Как тебя эти болваны пустили? Ты че, в нату...
– Молчи, козел, – сказал Владимир и, выхватив пистолет, ткнул им в бок Виноградова так, что тот скривился от боли и открыл было рот для хриплого матерного проклятия, но Владимир схватил его твердыми пальцами левой руки за нос и, бесцеремонно притянув к себе, проговорил: – В общем, так, Толя. Сейчас мы идем отсюда, садимся в твою машину и ведем короткую содержательную беседу. Если вздумаешь нервничать и буйствовать – пристрелю, как собаку. Все ясно?
– Я не понял... – проговорил тот голосом переводчика третьесортных голливудских блокбастеров. – Ты что, Вова... мусор? Так я тебе не советую. Уволят к ебеням, Вова. Лучше пусти, и будем считать, что ты перепил. Ты что, Вова... жить надоело, баклан?
– Не гнуси, Виноградов, – ответил Свиридов голосом, от которого на спине Анатолия Ильича выступил холодный пот. – Не бери меня на понт. Я не из мусарни.
Тот захлопал ресницами, а потом проговорил:
– А кто же ты тогда такой, программист Володя из Питера... ФСБ?
– Почти, – сказал Свиридов. – Так мы пойдем в твою тачку и поговорим или устроим коллоквиум на тему «Основополагающий волюнтаризм Артура Шопенгауэра»?