Анне вдруг стало беспричинно весело.
– Я убью его своими руками, – смеясь, сообщила она, снимая шляпку и чувствуя, что кошмар последних дней уже не так сильно сдавливает грудь.
– Я буду участвовать, – подхватила новая знакомая, подливая им обеим вина.
Анна взглянула благодарно.
В отеле «регина»
Анриетта проводила ее почти до двери отеля.
– У нас по ночам много всякой швали на улицах ошивается. А у тебя вид… Сразу понятно, что нездешняя. Чтобы слиться с толпой, надо одеваться, как парижанка.
– Это как? – поинтересовалась Анна, оглядывая павлиньи перья на шляпке и вышитый розанами корсет красного с зелеными воланами платья Анриетты.
– Я – другое дело! У меня работа выразительности требует, – резонно заметила та. – Тебе, наоборот, надо быть как все.
Анна кивнула, соглашаясь с доводами подруги, и икнула.
– Ладно, ступай. Если что, найду тебя, – дойдя до угла, сказала Анриетта и слегка подтолкнула ее ко входу в отель.
– Спасибо тебе, – с трудом произнесла Анна и с искренним чувством поцеловала новую знакомую в круглую щеку.
Тронутая лаской, Анриетта пожелала смерти врагам и победы нашим, после чего они снова расцеловались.
Занятые проявлением взаимной симпатии женщины не заметили, что за ними следят. За углом, прячась за столбом одной из арок, обрамляющих здание, стояли двое и, осторожно выглядывая, ждали, когда дамы разойдутся. А с обратной стороны того же ждал еще один человек, скрытый от глаз стеной отеля.
До номера Анна добралась без происшествий и без сил упала на кровать. Ей казалось, что заснуть она не успела, ведь прошло всего несколько секунд. Наверное, так и было, потому что негромкий стук рамы тренированный слух сыщика уловил сразу. Анна вскинула голову и увидела, что в окно номера лезет человек.
– Стой! Стрелять буду! – крикнула она по-русски и напугала злоумышленника так, что тот сначала заметался по комнате, а потом, опрокинув стул, ринулся обратно к окну.
Наверное, он смог бы убежать, ведь стремительно кинуться за ним у Анны не получилось: нога запуталась в складках покрывала, и она никак не могла ее высвободить. Однако вслед за первым в номер той же дорогой заскочил второй посетитель.
Анна даже вскрикнуть не успела, как этот второй коротко ударил первого в грудь, после чего тот мешком свалился на пол и затих. Она наконец вытащила ногу и вскочила, готовая защищаться. Хмель мгновенно выскочил из головы.
– Привет, Чебнева, – сказал незнакомец голосом Лазуты. – Пользуешься успехом, как я погляжу.
Дрожащей рукой Анна включила лампу на столике и уставилась на ухмыляющуюся физиономию товарища.
С видимым удовольствием тот наблюдал, как Чебнева пытается поверить своим глазам, и наконец смилостивился:
– Да я это, я… Хватит пялиться. Дырку просверлишь.
– Ты… откуда взялся? – выдохнула Анна.
Лазута прислушался и с удовлетворением кивнул.
– Не успели шуму наделать. Это хорошо. Ты его знаешь?
Она перевела взгляд на неподвижное тело на полу.
– Нет.
– Они за тобой от бистро шли.
– Они?
– Второй не полез. Видно, сигнала ждет. Так что с ним делать?
– Не знаю, – растерянно произнесла она. – А это кто?
– Думаю, просто грабитель. Решили, как видно, что ты – хорошая добыча. Живешь в дорогом отеле, золотые побрякушки носишь…
Анна схватилась за голову. Гребень был на месте. Она перевела дух.
– Жандармов вызывать нельзя.
– Само собой, только и здесь оставлять нельзя. Вынести бы надо. Когда подельник поймет, что друган попался, сразу смоется, так что его опасаться не стоит.
– Ты собираешься тащить его через стойку регистрации?
– Можно просто в окно выкинуть. Вдоль второго этажа балкон тянется. Сбросим его туда. Насмерть не разобьется, но до утра точно не встанет.
Эта идея показалась ей стоящей.
– Посмотрю, что там, – сказала Анна, направляясь к окну.
Но не успела она сделать и пары шагов, как на фоне светлеющего парижского неба в проеме снова появился темный силуэт.
– Ах ты…
Лазута ринулся к окну и мгновенно отлетел к стене. Анна бросилась наперерез лезущему в номер бандиту и услышала:
– Это Яков, мадам. Простите за вторжение.
– Яков? – оторопело переспросила она, и тут до нее наконец дошло.
Яков вошел в круг света и указал на лежащего у стены Лазуту.
– Мой коллега из Ленинграда, – только и смогла вымолвить она, без сил опускаясь на кровать.
Понимающе кивнув, Яков неторопливо достал из кармана пузырек, открутил крышку и сунул под нос Ивану.
Тот замотал головой, дернулся и сел.
– Иван, это Яков, – торопливо представила Анна. – Он помогает мне.
Лазута встал и отряхнулся.
– Это чем ты меня вырубил? – спросил он, разглядывая Якова.
Ответить тот не успел. Грабитель вдруг замычал и сел, ошарашенно тараща глаза на двух стоящих над ним мужчин.
– Мы хотели сбросить его на балкон внизу, – сообщил Лазута и двинулся, чтобы исполнить обещанное.
– Не стоит, – остановил его Яков, после чего открыл дверь номера и показал головой. – Убирайся.
Грабитель на карачках рванул к выходу.
– Шум ни к чему, – пояснил Яков, запирая номер на ключ.
– Эти ублюдки присмотрели Анну еще в бистро. Забраться в номер плевое дело.
– Я в курсе, – остановил Яков и протянул ей маленький карманный «Браунинг».
– Вот это дело! – обрадовался Лазута. – А мне можешь достать? Я как голый без оружия.
Яков пожал плечами и взглянул на Анну.
– Лучше объясни, как ты тут оказался, – попросила она, пряча пистолет в сумочку.
Потом поправила прическу, коснувшись гребня. «Спасибо», – мысленно сказала она ему и удивилась: как быстро она становится суеверной.
– Поесть ничего нет? – поинтересовался Лазута и скорчил жалостливую мину. – Пока тебя ждал, оголодал совсем.
Он вел себя так, словно его появление было самым обычным делом.
– Я закажу, – ответила Анна, подавляя огромное желание схватить товарища за грудки и хорошенько потрясти.
Яков молча сел в кресло и сложил руки на груди.
Несмотря на ранний час, еду принесли быстро, и невозможный Лазута, с жадностью поглощая намазанный сливочным маслом тартин и подливая себе кофе, наконец стал рассказывать.
– Ты помнишь, что кроме денег из сберкассы пропал портфель директора? Якобы с бумагами.
– Еще бы не помнить! Вы все были против меня.
– Так вот. Ты оказалась права. Никаких бумаг там не было. В портфеле лежали бриллианты.
Иван посмотрел, оценила ли она новость. Анна оценила.
– Я подозревала нечто подобное. Жаль, что не смогла доказать.
– Ты просто не успела. Но Березин все-таки поверил тебе и зацепился за этот портфельчик. Данилко снова взяли в разработку.
– Надо было с самого начала…
– Ладно. Не кипятись. Короче, стали проверять твою версию насчет того, что директор кого-то боится до полусмерти, и это вовсе не милиция. Сели на хвост плотно. Через три дня засекли, как к Данилко пришли какие-то людишки. Кухарка у него комсомолкой оказалась. Сознательная девка. Договорились с ней связь держать, ну и просили подслушать, о чем разговор. Потом она рассказала, что допытывались они как раз насчет пропажи камешков. Разумеется, в то, что камешки исчезли при ограблении, не поверили. Решили, Данилко все организовал, чтобы их присвоить, и стали убивать. Кухарка само собой к нам кинулась. Так, мол, и так, поспешайте, ребята. Короче, подоспели мы вовремя. В благодарность за спасение Данилко признался, что да, хранил камешки. Как раз перед ограблением собирался передать их владельцам, потому и переложил из сейфа, который у них в другом помещении стоит, в портфель, а портфель – в стол. Чтобы можно было незаметно забрать. Не успел. Получается, преподнес бриллианты грабителям на блюдечке с голубой каемочкой. Дальше – больше. Камешки эти, как водится, нечистые. Принадлежали важным московским людям.
– Московским?
– Да. Они думали, что спрятать камни в Ленинграде надежнее. Директор сберкассы – их человек.
– Подожди-ка, – перебила Анна. – Горовиц об этом знал?
– Точно неизвестно, но камешки тиснул как раз Щелкун.
– После его смерти они попали к Вольдемару и он укатил с ними за границу?
– Те, кому камешки принадлежали, уверены, что так и есть.
– Откуда известно? Ведь они не поверили Данилко.
– Но решили все же проверить. Я думаю, московские про Горовица знали не меньше нашего. Очень быстро выяснили, кто взял сберкассу. Сложили два и два.
– А как они узнали, куда поехал Вольдемар?
– Взяли в оборот одного из банды. Видимо, тот признался, куда свалил их главарь. Мы потом нашли его труп со следами пыток около железнодорожных путей.
– Значит, им известно, что с ним ребенок.
– Наверняка, – осторожно ответил Лазута.
– Кого они послали за Горовицем?
– Опытного в подобных делах человека. По паспорту – Сажин Эдуард Григорьевич. Кличка Сажа. Из бывших, но по плохой дорожке еще до революции пошел.
Он понимал, что каждое его слово многократно умножает боль, которая терзает Анну, но по-другому поступить не мог. Она не только мать. Она – сыщик. Должна справиться.
– Два дня назад Сажин выехал в Париж в составе официальной делегации наркомата внешней торговли, – сказал он.
Анна сжала руки. Яков шевельнулся в кресле.
Иван пояснил:
– Сажин работает в наркомате. Ценный кадр, говорят. Разумеется, выпускать его за границу не собирались. Но если бы он пересек границу нелегально, найти его было бы практически невозможно. Пришлось посодействовать тому, чтобы он вошел в состав делегации.
– Кто на это решился?
– У тебя в верхах есть покровитель, – усмехнулся Лазута.
– Красин? Но он же не у дел. Я слышала, уехал из России два года назад. Вроде бы лечится в парижских клиниках от белокровия после малярии.
– Вот именно. В парижских.
– А сейчас он где? Еще тут?
– Нет. В данное время Полномочный представитель СССР в Лондоне. Но до этого год отработал послом во Франции, – демонстрируя осведомленность и приняв для этого соответствующий важный вид, пояснил Лазута.