— Не обманешь, — серьезно, нахмурившись, сказал Раджаб. — На обмане они собаку съели. Как только я скажу, что дочка с лейтенантом, они тотчас начнут требовать двухчасового коридора на границе. Или объявят, что я их предал, и расправятся со мной… Так уже было, когда убили в соседнем кишлаке одного дехканина…
— Так что же делать? — спросил Сухомлинов.
— Видимо, что-то придумаю. Скажу, норовистая девка, отца не послушалась, сбежала…
— Делай что хочешь, Раджаб. Делай как лучше. Может быть, и мы сможем что-то сделать. Положись на нас — не подведем.
— Все в руках Аллаха, — спокойно сказал Раджаб. — Раньше Худжа подчинялся Ризвану — было легче. А теперь Юсуф отстранил Ризвана. Говорит, что им недоволен Махмуд. С Ризваном я договорился бы…
Раджаб крепко пожал руку лейтенанту.
— Обидно, что в данную минуту ничем помочь не можем, — сказал Сухомлинов.
Раджаб ничего не ответил, только сжал зубы.
Сухомлинов волновался за Раджаба. Он понимал, что Раджаб попал в капкан, который бандиты поставили ему не зря. Не иначе, как они считают его осведомителем. И дочка, возможно, лишь повод для дополнительного вычисления…
Раджаб на заставе не появлялся, и Сухомлинов стал серьезно беспокоиться.
Действительно, дела у Раджаба были плохи. Как-то рано утром заявился Худжа.
— Ну как, познакомил Назирет с лейтенантом?
— Познакомил…
— И как ты ее познакомил, — хитро сузив глаза, вопрошающе посмотрел Худжа.
— Как ты велел, так и познакомил.
— А как я велел? Я велел в постель положить с лейтенантом. Вот как я велел…
— Так и думал. Только дочка сказала: лучше утоплюсь, чем лягу с этим неверным лейтенантом…
— Дура она! Разве он не мужчина!
— Горе мое, — вдруг голова Раджаба задрожала, лицо перекосилось. — Сбежала Назирет! Ночью сбежала.
— Как сбежала?! — удивился, наливаясь злостью, Худжа. — Ты мне голову не морочь. Я вечером зайду. Чтоб дома была. Если Назирет не будет — смотри у меня! Юсуф тебя не простит… — Худжа вдруг смягчился. — У тебя стаканчика не будет?
Раджаб сходил на кухню, плеснул в пиалу местной водки.
Худжа понюхал, покряхтел — и выпил… Закусывать не стал, а только, сверкнув глазами, заметил:
— На Ризвана не надейся. Он теперь у Махмуда не в милости. Теперь я за Ризвана. Понял, Раджаб! Теперь я за Ризвана.
Раджаб давно все понял: кое-как выпроводив Худжу, он поднял руки к небу. Раджаб просил у Аллаха прощения и помощи.
А вскоре к нему заглянул Наби. Слушая рассказ Раджаба, он медленно покачивал головой в такт его слов… Наби был старый друг Раджаба. Иногда Раджаб посылал его вместо себя на заставу. Но чаще всего берег друга, считая, что тот для этого важного дела не очень-то пригоден. Но сегодня Раджаб решил открыть другу всю правду:
— Видишь, как тучи в горах сгущаются. Значит, быть грозе, Наби. Боюсь не за себя — за дочку.
— Не волнуйся — она в надежном месте. Я постарался, кунак.
— Еще попрошу вот что, Наби. Если бандиты, случаем, схватят меня, то на заставу пойдешь ты. Мы не можем оставить все просто так… Ты понял, Наби?
21
Возможно, Раджаба выследили, как он ни был осторожен. Недаром говорят в горах: «Бойся своей тени».
Вместе с Худжой был Ризван, тоже недовольный Раджабом.
— Ты мне не говорил, что на заставу ходишь?
— Если и был когда, то это меня Худжа заставил: дочку подкинуть лейтенанту.
Худжа хмельно засмеялся.
— Я тебя сам выследил.
Раджаба переправили в соседний кишлак, где разговор с ним вел сам Юсуф.
— Напрасно Раджаб ты рядился в овечку. — Юсуф медленно прошелся перед ним. — Так что лучше говори, что ты передал пограничникам. Если сознаешься, может быть, пожалеем — будешь и дальше передавать им сведения, только те, которые скажем мы.
— Клянусь Аллахом. Что мог знать я, простой дехканин?
— Тогда скажи мне по совести, от кого ты все это узнавал? Кто тебя предупреждал о переходе наших людей через границу?
Раджаба так и подмывало сказать: «Худжа вас предал… Это от него я узнавал. Кто знает, для чего он болтал — может, специально, по чужому наущению?» Так хотелось насолить Худже, да Раджаб испугался: получится как собственное признание.
Так и не добившись от Раджаба толкового ответа, Юсуф сказал:
— Может, Ризван? Худжа говорит, что он тебя частенько защищал.
— Неправда. Если я и обращался когда-то за помощью, то к Худже: он надежный парень. За дочкой ухаживал. Жениться собирался. А когда дочка его не захотела… обозлился на меня. А зря обозлился. Я ему ничего плохого не сделал. Может, еще и женится!
— Ты правду говоришь?
— Клянусь Аллахом!
Юсуф пожевал губами. Задумался.
Раджаб стоял, понурив голову, чувствуя, как за день отекли ноги.
Магомед появился в кишлаке неожиданно и застал Назирет врасплох. Она была одна и сильно испугалась прапорщика, тем более что от него тянуло неприятным водочным перегаром.
— Где отец? — строго спросил Магомед.
— Не знаю. Соседи сказали, что его увели бандиты.
И Назирет всхлипнула.
Магомед смело обнял ее за плечи. Потом крепко прижал к своей широкой груди.
— Отец твой вернется. Так сказал Магомед. Как только будешь моя, отец твой вернется.
Назирет пыталась его оттолкнуть, но у нее ничего не получалось. Справиться с Магомедом было невозможно, и она заплакала.
— Девка всегда плачет, когда хочет…
Магомед с силой повалил Назирет на пол. Она кусалась, брыкалась, но Магомед разорвал ее платье, оголив нежное, упругое тело.
— Сладкая, ты сладкая, стерва!
Назирет ослабла и лишь Тихо хныкала. Магомед прижал ее всей своей тяжестью. Вдруг Назирет вскрикнула от пронзительной боли. Она била кулачками по груди Магомеда, но тот, не обращая внимания, молча, остервенело продолжал свое гнусное дело.
Она уже обмякла, чувствуя, как кружится голова и как тупая боль расплывается по всему телу.
Магомед встал на колени и, потный, посмотрел на ее бледное лицо с закрытыми глазами.
— Открой глаза, — приказал он.
Она открыла отяжелевшие веки.
— Ну вот, ничего страшного. Я не знал, что ты целка. Я на тебе женюсь. Магомед много знал женщин, но… на тебе я женюсь.
В глазах Назирет притаилась глубокая ненависть.
— Ты что, как зверек… Я же сказал, что женюсь. Смотри, смотри, какой толковый прибор у твоего будущего мужа…
Назирет вдруг приподнялась и резко плюнула…
Магомед обозлился. Он снова навалился на девчонку.
На этот раз Назирет даже почувствовала что-то приятное, но тем не менее одновременно с этим в ней нарастала жгучая ненависть к человеку, который так похабно ее изнасиловал…
Предателя надо убрать, и как можно скорее. Таков приказ Махмуда. И так, как будто убрали его пограничники…
Но цепочка шла к Худже. И это Юсуфа насторожило: не подсовывает ли тот ему Раджаба, чтобы запутать свои лисьи следы… Он и сам знал, что Худжа по пьянке всегда нес чушь и легко проговаривался.
Лицо Худжи стало пунцовым. Он не ожидал такого поворота…
— Раджаб врет, что я хотел жениться на его дочке. Ничего я не хотел. Просто она понравилась Магомеду. Магомед горячий парень! Как увидел, так и захотел. Вот и помогал ему, как кунак… ни больше ни меньше…
Юсуф раздраженно сказал:
— Как решил Махмуд, так и будет.
Кто-то пустил по кишлаку слух: мол, Раджаб связался с пограничниками и их обманул. Русские пограничники такого не прощают. Того и гляди повесят его на суку.
22
Двести первая дивизия в Таджикистане была единственной надеждой пограничников. Как наиболее сильная боевая единица, она помогала отбиваться от моджахедов, которые все больше и больше нападали на пограничные заставы.
Старший лейтенант Скобелев со своей ротой не вылезал из горных отрогов. Сам Пашка даже спал в бронетранспортере, потому как они сутками оставались на боевых позициях.
В эту ночь даже прикорнуть не пришлось. Боевики вперемежку с афганцами все время лезли на горную заставу.
Всю ночь шел бой. То и дело взлетали ракеты, то и дело темноту взрывали автоматные очереди.
— Лезут, падлы! — нервничал Пашка. — Жить что ль надоело! Никак понять не могу. Ну что им надо?
Наутро, казалось, все успокоилось. Словно никогда и не было никакого боя. Над горами висела тишина. На вершинах алым огнем горели снега: солнечные лучи настойчиво пробивались к серому, промозглому ущелью, рядом с которым расположилась часть роты Пашки Скобелева.
Скобелев, оставив за себя Тарасика Парамонова, с несколькими солдатами спустился вниз, туда, где находились пограничники.
Там надеялся встретить Сухомлинова. Глеб был на месте и в весьма радушном настроении. На вопрос Пашки, что в самом деле им надо, лишь усмехнулся:
— Пашка! Кому что… Оппозиции нужна власть. А Махмуду, прежде всего, нужны наркотики, которые он сплавляет по «серебряному каравану» на Кавказ.
Разговор зашел о бандитах, и Глеб рассказал приятелю о том, как вчера они помогали органам госбезопасности уничтожить завод для подготовки сырца…
Глеб честно признался, что хоть о наркоте наслышан, но разбирается в этом плохо…
— А чего разбираться! Надо не разбираться, а уничтожать…
На заставе ждали вертолет из отряда. Сухомлинов на операцию отобрал наиболее смекалистых: Романа Босых, Серафима Подоляна, Андрея Нарышкина. Вертолет с сотрудниками госбезопасности опоздал, и на заставе, ожидая его, немного нервничали.
— Всегда так, — недовольно заметил Роман Босых, — как дело серьезное, так накладки.
Наконец вертолет сел на посадочной площадке за заставой.
С майором из разведки Сухомлинов быстро обговорил план операции.
Солдаты уже были в вертолете, когда вдруг пришел приказ задержаться… Думали, что операция откладывается по неизвестным причинам, когда пришла новая команда: вылетать…
Летели недолго. В серых, неуютных памирских горах то и дело попадались маленькие зеленые долинки, которые сверху казались чудом. Вскоре приземлились. Дело было к вечеру, и темнота быстро поглощала горы.