Далее шли пешком по каменистой тропе, готовые в любую минуту вступить в бой. Преодолели небольшую гору и сразу вышли к двум-трем одноэтажным барачного типа строениям. Стояла глубокая тишина, готовая разразиться выстрелами.
Но все было нормально — их не ждали…
Сухомлинов перекинулся с майором: спокойно определили цели. Без единого выстрела ворвались в здания и небольшую электростанцию, которая почему-то не работала.
Толстоватый, мордастый таджик ежился, переминаясь с ноги на ногу.
— Склады пусты, — сказал он. — Весь товар увезли на прошлой неделе по распоряжению Махмуда.
В соседнем сарае оказалось несколько полупьяных охранников, которые ничего не понимали: как в такую глушь могли добраться пограничники.
По приказу майора оборудование на заводике уничтожили, а деревянные склады, облив бензином, подожгли. Огонь весело лизал сухое дерево…
Глеб Сухомлинов по просьбе Пашки Скобелева остановил машину в ближайшем от заставы кишлаке. Решили на минутку забежать в чайхану.
Молодая, бойкая буфетчица, бросив посетителей, подскочила к офицерам.
— Капитан, — громко называя Сухомлинова, она смело подсела на край стула рядом. — Вкусно? Приходите к нам еще. Скажите только одно заветное слово — Биба. И я к вашим услугам. Ведь у меня младший брат тоже пограничник! К тому же я училась в русской школе и хорошо понимаю, что надо русскому капитану: стакан хорошего вина и сочный поцелуй восточной девочки…
Биба была неотразима: яркое восточное лицо, толстые смачные губы.
— Слушай, — шепнул с напряженным лицом Пашка. — Я не могу. Хороша… Сейчас бы трахнул!
Сухомлинов расхохотался.
— Женись, Пашка, пока не поздно!
— Дурак ты, Глеб, хоть и женатый. Жена не то… Для нормального офицера нужны приключения. Хотя бы будет что вспомнить! Не серые же скалы, где одни шакалы воют! Нет, Биба — девочка с перцем!
Офицеры немного послушали музыку и перекусили. Перед уходом подбежала озорная Биба.
— Мы еще подружимся, капитан, — разухабисто говорила она, смеясь озорными глазами. — Честное слово, не пожалеете…
Офицеры сели в машину. Пашка Скобелев разгоряченно молвил:
— С удовольствием вернулся бы.
— За приключениями? — в тон ему засмеялся Сухомлинов.
23
Магомеду подружиться — раз плюнуть. Молодые офицеры из Москвы его привлекли сразу. Тем более нуждались они во многом, да и повеселиться не дураки.
Братья Парамоновы на удочку Магомеда поймались сразу. А те, в свою очередь, потащили Пашку Скобелева. С Пашкой, действительно, было что-то невыносимое: он цеплялся за любую юбку.
В общежитии все чаще поговаривали об итальянском фильме, в котором проститутки сопровождали воинскую часть…
Денис Парамонов стоял на том, чтобы за каждый боевой успех награждали не только медалями, но и девицами…
Тарасик не соглашался:
— Тогда пойдут гулять болезни. Шанкр, триппер и бабон…
— Так они чище, чем ты думаешь, — спорил Денис. — К тому же… А врачи медсанбата на что?
Споры сами по себе вели к Магомеду. У него не только мальчишники, но часто в компании оказываются и девицы.
Там Скобелев и сошелся с медсестрой из медсанбата. С той самой, которая до этого «крутила» с майором Субботиным.
Майор такой наглости от «сопливой молодежи» никак не ожидал. После госпиталя он был немного замкнут и раздражителен. Как-то подошел к Магомеду и пожаловался на судьбу.
— Магомед, ты мне кунак?
— Кунак, — добродушно заметил Магомед.
— Так помоги же отогнать эту собачью свору: налетели «кусочники». Ведь я ее люблю… не как шлюху.
— Согласен, товарищ майор. Хорошая деваха — любить можно. — Магомед хитровато пообещал помочь: — Лейтенанты еще кутята. Глупые. Так что положись на меня… Кунака не обижу.
Но на Пашку Скобелева налетело, словно шлея под хвост…
Медсестра таяла от его внешности: от Пашки так и веяло сексуальной мужественностью…
Прямо с боевого выхода Скобелев пулей летел в медсанбат. Катя ждала его и тут же бросалась ему на шею. Они запирались в каком-нибудь врачебном кабинете. Пашка смотрел на часы.
— Как хочешь, Катя, у меня полчаса. В крайнем случае, могу прибавить пять-десять минут.
Катя понимала его с ходу. Она быстро раздевалась до комбинации. Пашка даже не умел толково обнять — он лапал девчонку медвежьей хваткой; от таких ухаживаний она нередко вскрикивала:
— Медведь, пожалей мои косточки. Подожди немного…
— Не могу больше, — взмаливался он. — Время-то бежит.
Она сбрасывала комбинацию и ложилась на кушетку, покрытую белой простыней. Нередко потом приходилось стирать самой — старшей сестре такую простыню не подсунешь!
Но это были сладкие минуты в их жизни. Посыльные солдаты знали, где искать командира роты. Однажды посыльный сильно стучал сапогами в дверь.
— Ты что там, охренел что ль! Дверь сломаешь!
— Товарищ командир, банда!
Пашка Скобелев торопливо натягивал амуницию.
— Извини, Катя! Не я виноват. Все это паршивая наша жизнь!
Катя к паршивой жизни привыкла. Поцеловав Пашку в губы, коротко бросила:
— Иди. Только возвращайся скорее.
…В воскресенье майор Субботин выжидал, когда появится медсестра. Он настроился на крупный разговор. Если не получится, то майор уже знал, как поступить.
Магомед крутился где-то рядом и старался все сгладить.
— Зачем из-за бабы сыр-бор. В горах это не принято. Мужики из-за бабы не ссорятся. Они бросают их в ущелье к шакалам — и идут пить мировую.
Но майор Субботин считал себя не из трусливого десятка.
— Я должен ей сказать…
И он все же дождался медсестры.
От Субботина попахивало. Катя презрительно смерила его уничтожающим взглядом.
— Виктор Сергеевич… Оставьте меня. Вы намного старше меня. Найдите женщину по себе.
— Вы меня, Катя, оскорбляете. Не вы ли говорили мне обратное…
— Многое говорила, Виктор Сергеевич. Но в любви вам не объяснялась. Магомед может все это подтвердить.
— Но Магомед просил вас…
— Я не продавщица, чтобы меня просить. Я выбираю сама.
Во время этого разговора и появился Пашка Скобелев. Он был в пыльном обмундировании. Жесткое лицо говорило о его решительности.
— Товарищ майор, что вы к ней пристали?!
— Молодой человек, вы забыли о субординации.
— Товарищ майор, разрешите к вам обратиться… Когда вы закончите терзать эту девушку?
— Нет, ты меня, старшой, оскорбил. Хочешь, чтоб влепил!
И майор Субботин толкнул Пашку в грудь. Скобелев озверел:
— Ты, штабная крыса! Ты сначала полежи под минометным обстрелом, а потом уж влепишь…
Между ними встал Тарасик Парамонов.
— Ты, майор, поумерь прыть, пока цел! Иначе из тебя сделаем котлету.
Майор еще хорохорился, но вклинился Магомед и утащил Субботина. Пашка Скобелев удивлялся, как он сдержался. Ведь двинул бы… Майор в мгновение забыл бы о Кате…
24
Пашку Скобелева вызвали в штаб. Помощник начальника штаба подполковник Абросимов к Скобелеву всегда относился душевно. Нравился ему молодой командир роты из суворовцев. Может быть, еще и потому, что сам он закончил Тверское суворовское.
— Вот что, старшой. Не забыл наш разговор? — подполковник улыбался.
— Да вроде не забыл.
— Мы послали на тебя документы в округ. Думаю, интерес их к тебе не напрасен. Оттуда, конечно, и в Академию легче. А вызвал я тебя вот по какому вопросу. Характеристику просят… Ну, еще какие-то уточнения…
После разговора с подполковником Пашка немного «загрузился». Куда его брали, он толком не знал, но подполковник считал, что Скобелев повоевал достаточно и есть смысл послужить в штабе округа.
В Академию Пашке хотелось. Он чувствовал, что нажил кое-какой опыт и мог утереть нос любому штабному офицеру.
Да и братья Парамоновы были «за», хотя жалели, что Пашка уезжает… Очень жалели!
Но Антон Муравьев принял это известие скептически. Он не верил, что Пашка потянет на Академию — «маловато интеллекта».
Все знали, что хоть Антон и не трепется, но про себя уверен, что Академия — это его… А фамилия Скобелев еще ни о чем не говорит.
За эти дни было несколько боевых выходов, и о переводе Пашки в округ как-то позабыли. Интерес появился лишь после того, как Тарасик узнал, что из Москвы приехал какой-то полковник и вызвал на собеседование Антона Муравьева.
Тарасик — пронырливый парень. Он многое разузнал в штабе. Оказывается, полковник вызывал Антона не просто так, а по рекомендации майора, с которым тот сдружился. Они куда-то ездили втроем и даже, как стало известно Тарасику, «крепко» посидели в ресторане.
Смекнув, в чем тут дело, Тарасик по собственной инициативе заявился к подполковнику Абросимову. Тот только развел руками:
— Ситуация, как видишь, изменилась. Я обеими руками за Скобелева. Достойный парень. Но в отделе кадров всегда виднее…
— Так вместо Скобелева подсунули Муравьева? — не унимался Тарасик.
— Как тебе сказать… Полковник, по-моему, предполагает Муравьева. Парень он не промах и в боях с бандитами тоже бывал… Здесь все, как на весах… В какую сторону потянет.
Милая мордашка Тарасика побагровела. Он обидчиво бросил:
— Но это же несправедливо!
— Надо учиться строить отношения, — вдруг Невозмутимо заметил подполковник. — Я вот сам два раза поступал в Академию… Один раз якобы по здоровью, другой раз… Да ладно, служу же — и не хуже других!
— Мы ему морду набьем!
— Прошу только без рукоприкладства. — Подполковник резко посмотрел на Парамонова. — Между прочим, я еще ничего не знаю. Да и рано делить шкуру неубитого медведя. Как говорится, поживем — увидим!
Парамонов не успокоился. Он тут же пошел искать Антона. Но старший лейтенант Муравьев был на «боевых».
Братья Парамоновы ничего не сказали Пашке. Но обсудив проблему, пришли к тому, что Муравьев с майором хитро обошли Скобелева. Как быстро, за короткий срок, сумели обработать полковника! По неписаным законам суворовцев это было западло.