Короткая автоматная очередь остановила контрабандистов. Они залегли и резанули ответным огнем. Тем временем один из них бросился бежать к яхте. Но тут же Споткнулся и упал: пожалуй, пуля зацепила его ногу.
Яхта стремительно уходила в море. Контрабандисты остервенело отстреливались, возможно, пытаясь нейтрализовать пограничников.
«Это хорошо, — подумал Разин. — Пусть поупражняются в стрельбе… Авось полегчает!»
Появились проблески раннего утра, едва пробивавшиеся через ливень… Контрабандисты подняли на автомате тряпку — дальше лежать на мокрой гальке было бесполезно. Они встали в рост, подняли руки.
Всех троих привели на заставу. Составили протокол. Затем капитан из спецгруппы забрал их в отряд.
На горизонте еще долго маячила яхта.
Через день, утром, когда только всходило солнце, Разину позвонили, что на берегу какое-то тело. Возможно, выбросило море…
Иногда море выбрасывало мертвых дельфинов, но это был не дельфин.
Взяв солдата, Разин пошел сам. На берегу на спине лежала обнаженная девочка лет четырнадцати. Гладкое, загорелое тело. Бледное с капельками дождевой воды детское лицо…
Солдат толкнул девочку. По телу пробежала судорога.
— Жива, товарищ старший лейтенант.
Димка Разин еще никогда не видел девчонку совершенно голой, в чем мать родила. Он даже растерялся, но с любопытством рассматривал это бесстыдно-странное девичье тело…
— А ну-ка разотри ее немного, — сказал Разин, нахмурившись.
Солдат нагнулся и стал массировать. Тело покрылось красными пятнами. И девчонка открыла глаза.
— Откуда ты явилась такая? — вырвалось у Димки.
Она лежала с широко открытыми глазами и молчала.
— Идти можешь? — пробасил солдат.
Она молчала, словно немая.
— Падлы, надругались — и выбросили, — вдруг с негодованием сказал солдат. — Убить на месте таких не жалко!
— Меньше болтай, — приказным тоном заметил Разин. — Лучше помоги мне, как-нибудь дотащим…
На заставе кто-то насмешливо сказал:
— Набросьте на нее что-нибудь, а то она смущает…
Разин вскипел:
— Хохмачи, а может, она чья-то сестренка!
Девочку отвезли в больницу. И там открылась невероятная история.
Если верить ее словам, она попала на яхту заложницей. Девочку выкрали: не то отец оказался должником, не то бандиты его шантажировали…
Ее раздели догола, чтоб она не убежала, и привезли на яхту. Но девочка была местная, не из боязливых, и хорошо плавала. Она сообразила, что яхта была недалеко от берега, и сумела, обманув бандитов, выпрыгнуть в море. Была ночь, и бандиты, видимо, не сразу ее хватились…
Разин как-то поехал к ней в больницу. Она уже вставала с постели и была приветлива.
Дима спросил, как ее имя. Она заулыбалась.
— Роза.
Разин протянул ей пакет с конфетами. В Абхазии это большая роскошь.
— Ты приезжай к нам на заставу, — сказал Димка. — Ты ведь теперь наша крестница!
29
Юсуф окончательно утвердился в том, что сведения шли через Худжу. Этот глуповатый парень, стараясь быть значительным, по пьянке разбалтывал секреты. Худжа был близок к Ризвану, да и к самому Юсуфу…
Теперь Юсуф понимал, как сведения попадали на погранзаставу. Они передавались через Раджаба. Он и был осведомителем…
Но Юсуф неожиданно перестроился и не торопился с расправой. Он вызвал Ризвана и сказал ему, что с Раджабом они сквитаются всегда, как только захотят. А вот заставить Раджаба, чтобы он работал на них… куда важнее.
Ризван легко согласился, тем более Раджаба прошляпил он, да и Худжа втерся в большое доверие не без его помощи.
Юсуф своим расследованием был доволен. Он надеялся, что его идея понравится Махмуду. Одно огорчало Юсуфа: появление в банде Карима. Впрочем, на это были основания. Когда-то во время пьянки Мурад вытащил его из застолья и отвел в соседнюю комнату.
— Ты, Юсуф, обманщик. Ты сказал, что товар утонул в Пяндже. А Карим сегодня вычислил другое: нашим товаром торгуют в Кулябе.
— Это не наш товар, — почти беззвучно выдавил Юсуф.
— Это наш товар, — с иронией сказал Карим, входя в комнату.
— Я сейчас всем скажу об этом, — нагловато добавил Мурад.
— Махмуд бросит тебя живьем в ущелье к шакалам…
Юсуф понял, что вляпался, как говорится, со всеми потрохами, хотя и не мог сообразить, откуда все это узнали Карим и Мурад. Ведь все было, как никогда, шито-крыто.
Подошел Карим, въедливо вглядываясь в Юсуфа.
— Мурад простит тебя, и никто не будет знать о твоей афере. Но ты всегда будешь в моем распоряжении, когда я захочу.
Понурив голову, Юсуф сказал:
— Прости Мурад, если я что-то сделал не так. Но я всегда был за тебя, за что нередко получал нагоняй от Махмуда. Аллах свидетель этому.
Юсуфа отпустили, но он уже был трезв, как стеклышко, и быстро смотался с гулянки.
Теперь, когда Карим убрал Мурада, Юсуф не обрадовался. То ли дело, когда они были в чужой, вражеской банде. После раздела Юсуф невольно занял лучшее место возле Махмуда и был почти, если не правой, то его левой рукой — это точно.
А теперь Махмуд всячески обхаживал Карима, давая ему все новые и новые полномочия.
Юсуф думал, что Карим не забыл того, хотя и прошлого разговора, и что «ты всегда будешь в моем распоряжении, когда я захочу» не за горами… Он ждал этого дня.
И вот как-то Карим потребовал, чтобы к нему явился Юсуф.
Раньше никто, кроме Махмуда, не мог потребовать Юсуфа… Но сейчас Юсуф, сжав «сердце» в кулак, сам явился без лишних разговоров…
Карим был в хорошем настроении.
— Давненько мы не виделись, Юсуф… Как твои дела?
Юсуф заискивающе улыбался.
— Мне приятно увидеть тебя, Карим. Не поверишь мне, как я соскучился… А дела? Какие дела! Все в руках Аллаха.
Карим сам налил в пиалу зеленого чаю.
— Садись, Юсуф. Когда старые друзья встречаются, всегда есть о чем поговорить.
Юсуф, отпив глоток чаю, заинтересованно подался вперед. Он всем видом показывал свое расположение к Кариму.
— Махмуд и я пришли вот к такому выводу. Это славно, когда Биба обхаживает русских офицеров. Она баба, — живо сказал Карим, — это ее профессия! Но мы хотим своими глазами видеть кое-кого из пограничных офицеров.
Кивнув, Юсуф добавил:
— Правду говорят, что лучше один раз увидеть самому.
— Вот-вот. Махмуд будет очень доволен, если мы ему такую возможность предоставим…
— Кандидатура есть, — заметил Юсуф. — Начальник горной заставы из Москвы. Показал себя боевым командиром. Мы сейчас дорожку ищем к нему через своего тайного агента.
Карим, довольный, потянулся, облокотившись на кресло, обтянутое ковром.
— Значит, ты меня понял. Биба Бибой, а ты организуй похищение этого молодого офицера с горной заставы… Я тебе доверяю.
Карим встал и полуобнял Юсуфа. С той же заискивающей улыбкой Юсуф опять заговорил о том, как он рад увидеть Карима в полном здравии…
— Спасибо, Юсуф. О нас заботится Аллах!
Карим проводил его до двери. И когда Юсуф скрылся за нею, про себя подумал: «Хитрый пес, хоть и баран. Но он у меня на крючке. Баран на крючке, это все равно что он уже готов на шашлык…»
30
Анфиса Рублева особой деликатностью никогда не славилась. Все знали, что она девица себе на уме. После женитьбы Глеба она как-то потускнела и полностью переключилась на Карсавина.
Но Карсавин для Анфисы пока лишь веселый мальчик. Это ее просто бесило. В конце концов пора становиться мужчиной, а ему все шуточки. Придумал какое-то «Общество холостяков», крутит голову себе и другим пацанам вместо того, чтобы по-человечески подумать о своей судьбе.
О семейной судьбе Карсавин, конечно, не думал. Но Анфису не обманешь. Уж она-то знала, что это всего-навсего игра. И если, случаем, зазеваешься, другая «кошечка» — раз-два, и в дамки!
Потому-то Анфиса приняла твердое решение: не выпускать Серегу из своих рук…
Все, между прочим, с удовольствием следили за их отношениями. Было интересно — кто кого? Девчонки даже спорили: Карсавина Анфисе не взять. Он холоден как тюлень — одним словом, закоренелый холостяк.
Но Анфиса «перла», как танк… Она без конца звонила по телефону. Застав наконец Серегу, безапелляционно заявила:
— Пойдем в театр.
— А билеты?
— Завтра в шесть вечера. Будь готов, мой милый!
— Господи, она меня изнасиловала. А если завтра генерал ушлет куда-нибудь…
— Никаких генералов. Хочешь, я позвоню генералу. Он поймет, что хотя бы раз в месяц необходим театр.
— Да ты что, Анфиса! Сдурела?
— Ты же покрываешься коростой.
Карсавин приехал со службы пораньше и завалился спать. Звонил телефон, звонили в дверь — он только поворачивался с боку на бок…
Подняв голову, Серега прислушался. Он вспомнил, что должна прийти Анфиса. Накинув халат, пошел открывать дверь.
Анфиса вбежала в квартиру.
— Битый час я толкаюсь у двери! Господи, какой у него бардак! Ты, кремлевский офицер, где твое самолюбие? Ты же утонул в грязи…
Серега, протирая сонные глаза и глядя на роскошную Анфису, как мог, оправдывался.
— Ладно тараторить! Дай хоть умыться!
— Ты пойми, голова садовая, мы собрались в театр! — Анфиса нервничала. — Посмотри своей дурной головой на часы — почти уже опоздали.
В театр они действительно опоздали. Карсавин виновато смотрел на Анфису.
— Ничего страшного не случилось. Айда посидим в кафе. Потанцуем да о жизни поговорим. Ты же любишь говорить о жизни?
Анфиса сказала:
— С тобой только свяжись, — и пошла в кафе.
На столе стояло шампанское. Не дожидаясь, пока официант принесет закуску, она нетерпеливо попросила открыть бутылку.
— Меня мучает жажда.
— А меня мучает иное: вместо театра тебя надо было положить в постель. Пожалуй, ты была бы мягче.
Она сурово посмотрела на него.
— Ты все в том же репертуаре. Смешно!
31
Был человек, который сильно мешал Анфисе — мадам Софья, у которой по субботам собирались холостяки.