— Паша, это первое застолье в моем доме. Вот она жизнь офицерской жены. Ей отпущено совсем немного: ждать и волноваться, когда его нет, волноваться и ждать, когда он здесь, но вот-вот прибежит вестовой…
Пашка оттопырил губу от удовольствия. У Сухомлиновых ему было хорошо.
— Думаю, что моей Кате это будет незнакомо: она — медсестра!
— Вот как?! — всплеснула руками Маша. — Так ты все же решил жениться?
За окном раздался взрыв. Задребезжали окна…
Все бросились на улицу. На заставе зафыркал динамик: «Застава, в ружье!»
На заставу одна за другой посыпались мины. Одна взорвалась посредине двора, распугав кур. Слава Богу, ни одного раненого.
Налет неожиданно стих. Обстреляли и успокоились. В канцелярии Ахметзянов докладывал в отряд начальнику штаба. Рядом стояли Сухомлинов и Скобелев.
Начальник штаба требовал подробностей. Он боялся, что боевики после небольшой артподготовки начнут осаждать заставу. Такое уже бывало…
Но моджахеды не появлялись, и оборона, которую вокруг заставы заняли пограничники, казалась напрасной…
На небе ползли небольшие тучки, но они вскоре рассеялись, и чистое, бледно-голубое небо радовало глаз, словно и не было недавнего обстрела.
Пашка Скобелев заторопился к себе в опергруппу, которая была недалеко, за соседним кишлаком. Маша поцеловала Пашку, что можно было воспринимать как поддержку Скобелева в его желании жениться…
Но Скобелев так быстро не добрался до своего подразделения. На дороге его остановил патрулирующий бронетранспортер. Офицер сказал Пашке, что он перехватил разговор моджахедов и что, наверное, сейчас под видом армейских машин они попытаются проскочить с контрабандой.
Пашка понял, что ехать дальше нельзя: «один в поле не воин». И он остался… Между прочим, ждать долго не пришлось: на змеевидной дороге появилось два грузовика с армейскими знаками на борту. Бронетранспортер остановил движение. Машины с трудом застопорили, и молодой прапорщик, выскочив из передней, стал кричать, чтобы патрули немедленно освободили им дорогу.
— Что везете? — простодушно спросил его патрульный офицер.
— Боеприпасы.
— Можно посмотреть?
— Пожалуйста.
Но не успел офицер сделать несколько шагов, как меткая пуля скосила его. С обеих сторон началась перестрелка. Боевики бросали гранаты, пытаясь подорвать бронетранспортер, откуда, в свою очередь, пулеметным огнем прижали их к земле.
Бой, впрочем, был коротким. Двое боевиков убито. У патрулей ранены офицер и солдат. Скобелев принял команду на себя, приказав осмотреть машины, которые теперь стояли со спущенными скатами.
К старшему лейтенанту подошел солдат и доложил, что в кузове одной машины какой-то связанный офицер…
Скобелев сам полез в кузов и неожиданно увидел за ящиками майора Субботина. Тот не обрадовался и смотрел на Скобелева затравленным волком.
Майора быстро развязали и поставили на ноги. На вопросы Скобелева он только пожимал плечами. Он и сам многого не понимал. Но в конце концов потихоньку разобрались. Оказывается, был он в компании с прапорщиком Магомедом. Здорово «нажрались».
Магомед оставил его выспаться, а сам поехал за «женой», которая, как он заявил, «майору понравится». Магомед не вернулся, и его дружки прихватили Субботина в заложники: пока не появится Магомед, они его не отпустят…
Скобелев иронически оглядел майора. Тот втянул голову в плечи. Ему было, видимо, не по себе: он страдальчески смотрел на старшего лейтенанта.
— Старшой, ты меня понимаешь. Может быть, все это останется между нами?
Пашка добродушно сощурился.
— Эх, майор, майор! Просто так твоя жизнь здесь не кончится…
44
Димка Разин привык к госпиталю. На последнем обходе главный врач похвалил его за мужество и терпение. Да и сам Разин как-то ожил: консилиум врачей решил его ногу не трогать — конечно, будет хромать, может быть, нога даже станет тоньше, но нога-то своя…
Вот с рукой сложней. Она по-прежнему висела плетью и не поддавалась медицине. Надо же, парализовало левый бок, так что Димка бесспорно становился инвалидом первой группы. Врачи ничего не обещали. Задет главный нерв. Со временем, возможно, и отойдет. Такие чудеса, как сказал невропатолог, бывают… Димка Разин всю свою небольшую «мальчишескую» жизнь верил в чудеса!
Лежа на больничной койке, Димка перечитал несколько книг, а больше всего он вспоминал свое недавнее прошлое или думал о Маше с Глебом…
Еще он вспоминал девочку, ту маленькую Розу, что они с солдатом нашли на берегу моря. Димка легко сошелся с нею — маленькие девочки были страстью его с детства. Он и в школе, до суворовского, чувствовал себя с ними превосходно… словно был старшей подружкой. А тут так привязал к себе Розу, что она стала ходить к нему на заставу.
— Пропусти ее, — говорил дежурный сержант солдату на КПП. — Это невеста нашего старшего лейтенанта.
Как-то Роза вбежала к Разину без стука. Он после прохладного душа голышом разминался перед маленьким зеркалом. Он даже не слышал, как открылась дверь и Роза тихонько, сосредоточенно встала рядом, наблюдая за ним яркими глазенками.
Он, почувствовав чужой взгляд, повернулся к ней и, увидев Розу, застыл в недоумении, не зная, как себя дальше вести…
— Ты что, не видела голых мужчин?
— Видела.
— А чего так жадно разглядываешь?
— И совсем не жадно.
— Но ты же рассматриваешь…
— Ты — красивый телом, почти такой же, как мой старший брат.
Димка быстренько натянул шорты.
— Ты старшего брата видела голого?
— А чего здесь такого? У него такие мышцы. Он боксер. Всегда ночью спит голышом, хотя его часто за это ругают…
— Так ты образованная, — засмеялся Димка. — А я вот нет. Я даже толком не целовал ни одной дивчины. Словно невезучий!
— Я разрешаю. Ты можешь поцеловать меня…
— Да ты что! Меня за тебя…
— Так я же разрешаю!
Роза была для него находка. Если б не она, эта девочка, он на заставе без друзей и Сухомлиновых мог бы сойти с ума. Разин так ни с кем из офицеров и не сошелся, а к Розе даже ездил домой в гости. Принимали и благодарили. А Роза однажды, провожая, с детской наивностью, заметила:
— Мама у меня совсем ничего не понимает. Говорит мне: не люби его. Он большой и все равно женится на другой. А почему на другой. Когда мне будет шестнадцать… так мне уже будет можно…
Разин хохотал до упаду.
— Чего смеешься? — обиделась Роза. — Вот моя двоюродная сестра вышла замуж в шестнадцать, ей даже еще не хватало несколько месяцев…
… Думать о Розе приятно. Думать о Сухомлиновых… Вчера Димка получил письмо от Маши. Она писала со всей душой:
«Приезжай Димон… Какой бы ты ни приехал, ты наш! Понимаешь, глупенький Димка!»
Внизу была приписка Глеба:
«Димон, ты приедешь не куда-нибудь, а к другу…»
По-другому и быть не могло. «Глупенький Димка!» Раньше эти слова, казалось, невпопад брошенные Машей, обижали его, а сейчас он целовал письмо, целовал именно эти строки.
Как-то в палату пришла старшая сестра. Сквозь очки она строго взглянула на Разина.
— Молодой человек, куда вам выписывать проездные документы?
— Домой я не поеду, — заносчиво сказал Димка.
— Я это слышала, — спокойно заметила сестра.
— Сестра, выписывай проездные на Таджикистан… Там меня ждут любимые люди.
— Это окончательно? Или передумаешь?
Медсестра ушла, а Разин задумался. Короткой оказалась его пограничная служба. Не успел опериться, а жизнь уже захлопнула перед ним «зеленые ворота». Но Димка теперь не переживал все это так остро, как раньше…
Он смотрел в окно и думал о будущей дороге, когда в палату заглянула няня и сказала, что к нему приехали.
— Кто? — удивился Димка: он никого не ждал…
— Так думаю, отец и дочка.
В палату в халатах вошли Роза и ее отец.
— А мы тебя все равно нашли, — приветливо сказал он.
На Розу же, видимо, влияла обстановка. Она немного стеснялась, и прежней бойкости уже как не бывало. Но Димка, увидев ее прекрасное лицо, почувствовал прилив сил… Господи, как она здорово подросла. Тонкая, изящная, и впрямь невеста!
Роза смотрела на него настороженно. Димку это рассмешило:
— Что, коза, не узнаешь?
Она спряталась за спину отца и оттуда хитровато выглядывала.
Отец говорил о том, что они с дочкой давно собирались его навестить, но еле нашли госпиталь. Теперь-то дорожка протоптана, и они смогут бывать почаще…
Вскоре оживилась и Роза. Она смело села на постель к Димке и сказала ему, что у нее родила кошка и что одного котенка, самого красивого, она подарит ему. Иссиня-темные ее глаза поблескивали азартом, излучая тепло.
Димка искренне пожалел, что он ей не пара… Родиться бы попозже!
Роза вдруг осмелела совсем и, нагнувшись, поцеловала его, совершенно не стесняясь отца. Тот заулыбался, а Димка ощутил на ее губах запах гречишного меда.
45
Юсуф сам отпустил Раджаба.
— Не спускай глаз с заставы, — сказал он. И Раджаб понял, что для него это звучало, как приказ.
Раджаб не знал всей истории с дочкой, но смерть Магомеда его сильно напугала.
— Назирет в кишлаке теперь делать нечего. Дружки Магомеда так дело не оставят. Они выкрадут ее…
Первые дни Назирет скрывалась то у одних, то у других родственников. Однажды Раджаб скрытно привел ее на заставу, и она пожила у Сухомлиновых.
Правда, Ризван сказал Раджабу:
— Не волнуйся особо. Девчонка здесь не виновата. Магомеда наказал Аллах за то, что он совсем потерял совесть.
Ризван относился к Раджабу, как и прежде, но не выделял его из других. Просто в глубине души симпатизировал ему.
Маше Назирет понравилась: девчонка бойкая, смышленая…
Однажды даже призналась, что нравится ей один мальчишка. Хоть и малолетка, но крепкий, задиристый. Как-то, поймав в закоулке Назирет, он схватил ее своими жесткими руками за талию и стал горячо целовать… Она не отстранилась и даже отвечала на его поцелуи.