— О, Великая Богиня! — пропела Эвелина, глядя на Фриду в зеркале. — Ты ве-лико-лепна!
— Х-ха, — только и смогла сказать Фрида, и портниха, бросив на неё быстрый взгляд, приказала помощнице ослабить корсет. Сильно легче от этого не стало.
«Я прокляну этот бал ещё до того, как он закончится», — тоскливо подумала Фрида. Будь её воля, ничего такого роскошного и трудно носимого она бы не заказала. Но матушку точно не переспорить, а значит…
Фрида подозвала портниху и принялась дотошно объяснять ей, где в платье нужно сделать потайную складочку — а лучше и в лифе тоже — и какую сумочку к торжеству успеть сшить, а также как украсить. Сумочка Фриде была очень нужна: куда ещё положить парочку зелий — так, на непредвиденный случай? Это милая, возвышенная Эвелина могла восхищаться балом, а Фрида отлично знала, что отнюдь не все сиятельные лорды галантны и хорошо воспитаны. Особенно после проигрыша в вист и бутылки шерри.
С примеркой управились быстро, и Фрида с превеликим удовольствием сняла свои бальные доспехи, надела простое дорожное платье и пожелала Эвелине, работа над платьем которой была ещё в самом разгаре, удачи.
— Зайди ко мне вечером, сестрёнка! — умильно хлопая ресницами, попросила Эвелина. — Пожа-а-а-алуйста. Я столько всего хочу тебе рассказать!
Фрида предпочла бы выспаться, но это же Эви…
— Конечно, милая. Между прочим, ты не знаешь ли, где сейчас может быть Уилл?
Эвелину вопрос отчего-то рассмешил. Впрочем, она всегда через слово смеялась.
— О, ну конечно же в поле!
— В поле? Эви, что ему делать в поле?
— Ты бы видела, сестра, он такой прекрасный наездник!..
«И его гувернёр позволил десятилетнему мальчику скакать в поле под дождём?» — изумилась Фрида. А вслух сказала:
— Отлично. Как раз и посмотрю.
— Ты обещала, Фрида! — пропела ей вслед Эвелина и тут же снова рассмеялась. Как ручеёк в солнечный день…
У конюшен Фриде пришлось ещё немного подождать, пока ей приведут коня. Юный лорд Уильям действительно поехал в поля, а гувернёр… ну, так с гувернёром и поехал. Фрида, последний раз видевшая Уилла шестилетним мальчишкой под опекой няни, только удивилась, что за странного гувернера наняла матушка. Кататься в полях, в дождь… Ладно бы Уилл сбежал, это было бы понятно — он и раньше был непоседливый, няня ему даже руки пару раз связывала. Всего пару, потому что леди Уайтхилл быстро это заметила и оправдания, что другие благородные семьи одобряют подобный метод воспитания, мисс Витек не помогли. «Девочек — пожалуйста! — возмущалась леди. — А Уилли наследник!» Впрочем, и сбегать Уиллу больше не давали: матушка следила. Действительно, зачем связывать мальчика в поместье, полном слуг? Ребёнку можно испортить жизнь другим способом: против телесных наказаний леди Уайтхилл ничего не имела.
В полях серое небо низко нависало над серой травой — просто туман поднялся и висел в воздухе, а дождь превратился в морось и вмиг намочил Фриде платье (шляпку она оставила в доме). Костюм-амазонка лучше бы подошёл, но Фриде не терпелось увидеть брата. К тому же, она и сама любила верховую езду — а по деревне да мимо школы не больно-то одна поездишь. Особенно когда в деревне ты слывёшь ведьмой, а в школе на тебя косо смотрят за то, что занимаешь место мужчины. Нет-нет, Фрида прилично сидела дома или гуляла по лесу, ну а уж чем она там занималась — её дело.
Уилла она нашла быстро: хоть поля и были бескрайни, но когда в них загорается маленькое солнце, не заметить его почти невозможно. Светился, конечно, не мальчик — сиял юноша рядом с ним — лет семнадцати на вид, не больше (хотя Фрида отлично знала, что ему за сорок), изящный, тонкий, как молодой тополь. Он что-то рассказывал Уиллу, и голос его так красиво вплетался в шёпот дождя, что Фрида даже не сразу решилась их окликнуть.
— Уилли?
Всадники обернулись — и Фрида подвела коня к ним ближе. Грэгори, она заметила, побледнел: значит, не ожидал, не знал… Что ж, и она не ожидала увидеть менестреля Лесного короля здесь, в Уайтхилле. Да ещё и гувернёром.
— Фрида! — завопил довольный и мокрый, наверное, до нитки Уилл. — Ты правда вернулась! Эви о тебе чуть не неделю трепалась!
— Господин Уильям, не «трепалась», а «говорила», — настороженно глядя на Фриду, поправил Грэг. — Что о вас подумает юная мисс?
— Ой, да чё она подумает, как будто не вместе яблоки тянули у Старого Виктора! — захохотал мальчик, и Фрида не выдержала: рассмеялась с ним в унисон. Почему-то вдруг стало легче — даже дышать.
— Вместе? Ты только на стрёме стоял, малыш, — невольно переходя на «низкий» язык, добавила Фрида.
— Да, а когда ты с яблони свалилась…
— Господин Уильям, уймитесь! — пересёк их веселье строгий (Фрида даже не знала, что он так может) голос Грэгори. — Мисс, прошу и вас вспомнить о приличиях. Не пристало компаньонке…
Уильям снова прыснул:
— Компаньонке!.. Грэг, ну ты скажешь! Это же Фрида, она моя старшая сестра!..
— … и мистеру Грэгори совершенно неоткуда было это знать, — закончила Фрида. — Уилли, правда, уймись. — Она убрала со лба мокрую прядь — с неё противно капало на нос. — Господа, вам пора возвращаться, не так ли? Леди Уайтхилл скоро приедет…
— И будет нам всем хана, как обычно, — вставил юный лорд Уайтхилл.
— Уильям! — шикнули на него в унисон Фрида и Грэгори. Последний добавил:
— Нам действительно пора ехать. Вы наверняка замёрзли, господин…
— Нет!
— Уилли, ты замёрз, — подмигнула Фрида. — И чем скорее ты поскачешь домой, тем быстрее узнаешь, что я тебе привезла…
Уильям, не дав ей закончить, хлестнул коня — и тот стрелой сорвался с места.
— О, он уже умеет ездить галопом? — ахнула Фрида, глядя ему вслед.
— Не умеет! — Грэг тоже пришпорил коня. — Сэр Уильям, прошу вас, потише!
Фрида немного задержалась: в тумане ей почудилась странная фигура — не то волк, не то вставший на четвереньки человек. Но потом вздохнул ветер, туман отнесло, и ничего кроме серебряной травы за ним не оказалось.
«Почудилось», — решила Фрида и тоже пришпорила коня.
Копия императорского поезда восхитила Уилла до глубины души. «Что, и дверцы открываются? И в двигатель залезть можно? Грэг, Грэг посмотри!» Гувернёр тем временем пытался настоять на том, чтобы юный господин хотя бы переоделся, если уж не хочет греться в горячей ванне. Уилл успешно не обращал на него внимания.
— Оставь, — тихо попросила Грэгори Фрида, устав наблюдать за его бесплодными попытками. — Пускай играет. Когда матушка вернётся, уверена, он сразу же понесётся переодеваться.
— Как скажете, миледи, — напряжённо ответил Грэгори и замер, когда Фрида положила руку ему на локоть и ещё тише попросила:
— Не нужно. Мы ведь можем быть знакомы и здесь, не так ли? Неужели ты думаешь, что я тебя выдам?
Грэгори обернулся, ищуще взглянул на Фриду и выдохнул:
— Но как? Как ты можешь быть… леди?
Фрида фыркнула:
— Ты же видел мою мать.
И Грэгори улыбнулся ей знакомой весёлой улыбкой — как улыбался, когда играл на своей скрипке, а Фрида танцевала под неё, заканчивая каждый бал… Каждый, кроме последнего.
— Я рада тебя видеть, — шепнула Фрида на фейрийском. И не выдержала: — Моя мать знает?
— Что я полукровка? — усмехнулся Грэгори. — Полагаю, нет, или меня бы здесь не было. Нет, кажется, ей понравилось моё знание фейрийского. И моя внешность.
— Ну конечно. — Фрида нахмурилась. — Она…
Грэгори снова улыбнулся и уже сам накрыл ладонь Фриды своей.
— Всё хорошо, Ласточка.
Фрида усмехнулась, но развивать тему не стала. Сказала только:
— Я привезла камеристку, ты её наверное встретишь… Не удивляйся, хорошо?
— Ту самую, что ты забрала из работного дома? — поднял брови Грэгори.
— Что, уже весь свет знает? — закатила глаза Фрида. — Она фейри, и на ней проклятье. Я везла её отцу, но меня вызвали сюда раньше, чем я успела её показать. Никто не должен знать, хорошо?
— У тебя моя тайна, у меня твоя, — улыбнулся Грэгори.
Фрида кивнула. И, подойдя к увлечённому поездом Уиллу, словно между прочим заметила, что привезла вместе с ним ещё копию вокзала принца Альберта, но отдаст его только когда Уилл приведёт себя в порядок.
— И ты не сказала?! — завопил тот. — Что, и с рельсами?
Фрида вместо ответа позвала лакеев и приказала готовить юному господину ванну.
Ни леди Уайтхилл, ни её супруг (отправившийся, по словам дворецкого, в клуб) к обеду не вернулись. Фрида, поняв, что получила передышку, приказала накрыть ей в гостевой башне и, так как кусок в горло не лез, угостила ещё и Миру. Девочке особенно понравились устрицы — её даже не пришлось учить, как их есть. Фрида, которая к морепродуктам относилась прохладно, с удовольствием отдала их камеристке, а потом, умиляясь, смотрела, как Мира уплетает за обе щёки.
— Надо будет попросить приготовить суп из креветок, — заметила Фрида, отдавая должное рисовому пудингу со сладким абрикосовым соусом. — Матушкина повариха раньше так его готовила — слюнки потекут от одного запаха.
Мира робко улыбнулась.
— Миледи, мне, наверное, не положено сидеть с вами за одним столом…
— Брось! — фыркнула Фрида. — Пусть такая, как моя мать, делит человечество на слуг и равных. Это так скучно — жить в мире на два этажа!
Мира нахмурилась, но ничего не сказала — ещё бы, Фрида как раз придвинула ей запечённые мидии с заморским розовым соусом.
«А ведь правда, — думала Фрида, разливая ароматный чай в тонкие фарфоровые чашечки, — как это грустно жить в мире, где практически все для тебя — не люди, а так, можно сказать, насекомые». Леди Уайтхилл действительно чётко соблюдала это деление: её никогда нельзя было заметить любезничающей со слугами. Низший класс, да даже и люди из Среднего города — всё это были винтики в механизме, который должен был работать на благо леди Уайтхилл и ей подобным. Фрида не смогла бы разделить мнение матери на этот счёт, даже если бы захотела: когда на «той стороне» ты заводишь дружбу с полукровкой, который обязательно окажется низкорождённым или того хуже, слугой в твоём доме, как тот же Грэг — ты уже не можешь считать его ниже себя. В стране фейри ты смеёшься над его шутками, называешь его на «ты», танцуешь под его музыку — и неужели сможешь задирать нос, возвращаясь в мир людей? Фрида не могла.