— Уезжает с рассветом? — усмехнулась Фрида. А про себя подумала: «Прекрасно. Чем меньше мы будем друг друга видеть, тем лучше». — И когда его ждут домой?
— Я не знаю, миледи.
Не знала и экономка. Она и дворецкий явились к Фриде ровно через час, готовые, кажется, к новой вспышке гнева герцогини, а, когда поняли, что госпожа настроена скорее благодушно, то оба заметно расслабились. Фрида вздохнула про себя. Она ненавидела манипулировать людьми, но, боги, как часто приходилось!
С прислугой ещё предстояло познакомиться, а узнать получше дом Фрида решила уже сейчас. Миссис Блаут составила ей компанию, пока Мира и другие горничные обставляли спальню герцогини в соответствии с её вкусом, а лакеи вместе с вызванными мастерами убирали с окон решётки.
— Какие прекрасные гобелены! — не сдержала похвалу Фрида, когда спустилась вместе с миссис Блаут в холл. — Боги, это же двенадцатый век! Неужели подлинники?
— Они самые, миледи, — улыбнулась экономка. — Покойный герцог собирал гобелены по всему миру, и раньше они висели во всех комнатах. К сожалению, милорд после смерти отца приказал их снять. Большинство были отправлены в кладовые, в подвале. Некоторые милорд подарил Его Величеству. А эти, — экономка кивнула на гобелен с Флорой, просыпающейся после зимнего сна, — мы снять не смогли.
— Не смогли? — повторила Фрида, заинтригованная.
— Да, госпожа. Мы думаем, покойный герцог зачаровал их.
Фрида подошла ближе, потрогала жёсткую, пыльную ткань и действительно почувствовала чужую магию — как тепло, лёгкое, почти незаметное. Такое бывает от солнца ранней весной: ещё не жарит, но лучи уже приятно целуют щёки.
— Изумительно. Миссис Блаут, а часто у вас чаруют? Я боюсь, как бы магия не помешала нашим с герцогом детям.
— О, миледи, — экономка снова улыбнулась, но улыбка получилась виноватой. — Не беспокойтесь! Покойный герцог чаровал время от времени, но наш хозяин ведь вырос здоровеньким.
— Вы и это застали? — удивилась Фрида. Миссис Блаут старухой не выглядела.
— Я служу здесь с десяти лет, миледи, — с достоинством ответила экономка. — И я помню господина, когда ему было семь. Он был очень милым ребёнком.
Фрида вежливо улыбнулась.
— Полагаю. Что ж, миссис Блаут, вы упомянули подвалы. Я бы хотела спуститься туда.
У дома был прекрасный сад, прекрасные подвалы, свой выход на воздушную станцию, свой поезд, и даже Фрида, привыкшая к роскоши, не могла не удивиться шику, с которым жили Виндзоры. А ведь снаружи дом не выглядел таким уж огромным и богатым…
— Миссис Блаут, у вас здесь много зелёного. — Фрида провела пальцем по малахитовой колонне: они с экономкой как раз осматривали южное крыло. — Это традиция? Мне не кажется, что зелёный один из гербовых цветов дома Виндзоров…
— Нет, миледи. Но милорд выделяет этот цвет из всех прочих. Дом подвергся существенной перестройке после смерти старого герцога…
— Очевидно, — вздохнула Фрида. Ей нравилось бывать в старых домах, и она бы с удовольствием посмотрела, каким был этот дом до… перестройки — очевидно, блажи её нового супруга.
— Милорд расширил комнаты и коридоры, а также убрал некоторые подсобные помещения, перенеся их в подвал, — продолжала экономка.
— Мой муж любит не только зелёный, но и простор, — кивнула Фрида.
Герцог Виндзор много чего любил. Подъём с рассветом, неожиданные и долгие отлучки, пафосные сцены… Фрида бродила по его дому и думала, что даже если узнает Виндзора поближе, то вряд ли полюбит. Кажется, они абсолютно разные…
— Миссис Блаут, а где же портреты?
— Портреты, миледи?
— Да, членов семьи. Виндзоры — древний род, не верю, что не осталось ни одного портрета. Или они все ненавидели позировать?
— О, ну что вы, миледи. Это милорд приказал их снять. Если желаете, мы поищем в запаснике…
Фрида кивнула. Милорд вообще, похоже, был новатором. И порядки в его доме оказались… необычными. Нет, всё шло, как и должно: Фрида осмотрела дом, приказала принести все бухгалтерские книги, обсудила свой и герцога распорядок дня. Тем временем в Зелёной гостиной накрыли обед, и миссис Блаут повела госпожу туда.
Зелёной с равным успехом могла называться любая комната в доме, но Фриду это не смущало — ей нравился этот цвет. Не так маниакально, как герцогу, но… Терпимо. Вот что действительно удивляло, так это постоянные, много раз повторяющиеся лиственные мотивы: резьба, фрески, вышивки на обоях… Как будто кто-то сделал всё возможное, чтобы превратить дом в лес. В то же время оранжерея, которая тоже здесь имелась, не выглядела слишком ухоженной (за что Фрида попеняла садовнику).
Но даже это не было самым необычным. Куда больше удивило Фриду, что обед был накрыт на двоих. Она даже решила, что это на всякий случай — вдруг герцог неожиданно вернётся? Но потом в гостиную зашёл камердинер Виндзора, увидел Фриду, побледнел, тут же склонился в поклоне и замер в дверях, как будто решая: сбежать или не стоит?
— Вы что-то хотели? — поинтересовалась Фрида, вытирая губы салфеткой.
— Миледи, — тихо начал бедняга. — Мой господин приказывает… — На этом он почему-то запнулся и затих.
Фрида нахмурилась и, оглянувшись, требовательно посмотрела на дворецкого.
— По приказу Его Светлости, — отозвался тот, и по его тону было ясно, что он всецело такой приказ не одобряет, — мистер Ричард всегда обедает с хозяином. Когда же господин отсутствует, мы накрываем мистеру Ричарду здесь.
Фриду изумило даже не очередное экстравагантное желание герцога, сколько то, что камердинера называют первым именем. Очень фамильярно, даже грубо.
— Конечно, если миледи прикажет… — добавил дворецкий, и в его голосе была явная надежда, а во взгляде, который он бросил на несчастного Ричарда, враждебность.
— Отчего же, — улыбнулась Фрида. — Не вижу причин что-то менять. Прошу вас, мистер… Ричард, садитесь. Ну же, черепаховый суп остывает. А он просто бесподобен!
Обед прошёл в молчании. Фрида, поглядывая на камердинера, размышляла. Ричард же откровенно её стеснялся и взгляд не посмел поднять ни разу.
После обеда Фрида вернулась в свои комнаты, чтобы переодеться, потом узнала у горничных, где можно найти этого загадочного мистера Ричарда. Как оказалось — в библиотеке, куда Фрида и отправилась вместе с бухгалтерскими книгами.
Библиотека была огромна. Бесконечные стеллажи уходили ввысь, и ко многим полкам прилагались выдвижные лесенки — иначе до верха было никак не добраться. Ещё здесь стояла тишина — разве что тикали где-то под потолком часы. И вкусно пахло книжной пылью. Фрида с удовольствием бы осталась здесь навсегда, но её взгляд уже нашёл Ричарда — на диване у горящего камина. И Фрида прошла к нему.
— Не помешаю? — улыбнувшись, она села в кресло напротив и попыталась подвинуть к себе стоящий неподалёку круглый столик с вазой, в которой томились розы. Тот неожиданно оказался тяжёлым и не сдвинулся ни на дюйм.
Зато Ричард оторвался от своей книги, и мгновенно — Фрида моргнуть не успела — поставил стол перед ней.
— Благодарю. Ричард… Я могу вас так называть? Это не слишком фамильярно?
— Нет, миледи, — глаза камердинер прятал, прямо как некогда Мира. — Меня все так называют. У меня нет второго имени.
— О, — только и смогла выдохнуть Фрида. Потом, подумав, добавила: — Полагаю, вы тоже можете звать меня по имени. Коль скоро герцог вас выделяет… Меня зовут Фрида.
Неужели этот робкий юноша побледнел ещё больше?
— Благодарю, госпожа Фрида. Это честь…
— Да ладно вам. Лучше откройте мне страшную тайну: чем вы так угодили герцогу?
Улыбка у Ричарда была ломкая и какая-то… болезненная.
— Простите, миледи, но я не знаю, как ответить…
— Ответьте как-нибудь, — посоветовала Фрида. — Я непривередливая: постараюсь понять.
— Я… миледи… Ваша Светлость, простите…
«Боги!» — мысленно застонала Фрида.
— Вы давно здесь служите?
Ричард опустил голову ещё ниже.
— С тех пор, как господин привёл меня сюда.
— И это было?..
— Пятнадцать лет назад, миледи.
— Давно, — выдохнула Фрида и повнимательнее присмотрелась к этому Ричарду. Что-то в нём, конечно, было… Тонкий, даже хрупкий, острые черты лица, тёмные длинные волосы, глаза очень выразительные, прямо-таки говорящие…
— Ричард, скажите… Вы спите с герцогом?
— М-миледи… — Теперь эта бедная овечка залилась краской. Получилось забавно: алые пятна на бледном лице. Выглядеть камердинер стал ещё несчастней прежнего.
— Отвечайте, Ричард, я же всё равно узнаю рано или поздно. Так спите или нет?
— Н-нет, — еле слышно отозвался тот.
— Хм, — протянула Фрида. — Тогда я ничего не понимаю… Впрочем, довольно вас смущать. Между прочим, за обстановку в моей комнате я, полагаю, должна сказать спасибо вам?
— Я только исполнял приказ моего господина, миледи…
— И сделали это блестяще. Книги, что вы принесли, мои любимые. Благодарю. И, может теперь, когда мы узнали друг друга немного ближе, вы рискнёте поднять на меня взгляд? Я не такая уж страшная, честное слово.
Ричард робко взглянул на неё и выдохнул:
— Госпожа прекрасна…
Фрида рассмеялась.
— Право же, это лестно. А что вы читаете? О, Софур. И что же, как, по-вашему, выстоял бы древний Петер, если бы не эти божественные гуси?..
Разговорить герцогского фаворита было сложно, зато интересно. Парень оказался образованный, имел свою точку зрения, а при небольшом нажиме даже мог её отстоять. Спустя час Фрида словно невзначай полюбопытствовала:
— Скажите, милый Ричард, я сегодня видела огненную лису в своей комнате, а вчера — рога у тени нашего герцога. Как вы думаете, это брак с Его Светлостью не идёт мне на пользу, или подобное в этом доме нормально?
— Вы привыкните, миледи. — Ричард улыбался, хотя по-прежнему смотрел в пол.
— А что… что ещё может придумать ваш хозяин, как вы считаете?
Ричард открыл было рот, чтобы ответить, но потом посмотрел куда-то за спину Фриды и снова побледнел.