Джереми написал Кьюби, но не получил ответа.
Стивен, нарушив данное Россу обещание, написал Клоуэнс, но не получил ответа.
Демельза, принимая все события спокойней, чем прежде, написала Джеффри Чарльзу, но не получила ответа.
Бен, несмотря на требования Клоуэнс, не вернулся на место капитана подземных работ Уил-Лежер. Клоуэнс и Джереми беспокоило, что Бен и Стивен живут слишком близко друг к другу и, случайно столкнувшись, решат завершить начатое.
Демельза, видя тревогу и печаль дочери, сказала ей однажды:
— Клоуэнс, я с самого начала говорила, что предпочла бы, если бы вы с Джереми находились не здесь, когда родится ребенок, как не было вас здесь десять лет назад. Зачем ждать еще месяц? Я могу написать тете Верити, и вы бы поехали к ней на следующей неделе. Можете остаться там почти до Рождества.
Клоуэнс продолжала гладить кошку.
— По правде говоря, — сказала Демельза, — ты уже дважды уезжала, чтобы побыть подальше отсюда и принять решение по поводу Стивена. В этот раз всё по-другому, ты, похоже, уже приняла решение. Но пока он так близко, ты будешь чувствовать себя неловко...
— Именно, неловко. Разумеется, папа пытался поступить по справедливости, но я бы предпочла, чтобы он выкинул Стивена из сторожки. Лучше бы он уехал, и я больше никогда его не видела.
— Что ж, тогда вместо этого ты можешь уехать сама. И ты ведь будешь не так далеко. Всего полдня пути.
— Но если ты будешь относиться к своему здоровью так легкомысленно...
— Чепуха, милая. Там, откуда я родом, женщины на сносях работали на шахте до последнего дня и частенько возвращались к работе уже на следующий день.
— Но всё равно, это не значит... — Клоуэнс собралась уже задать новый вопрос, но сдержалась. Она задала его Кэролайн, когда та заехала на следующий день и неожиданно подверглась перекрестному допросу, пока ждала свою лошадь.
— Твоя бабушка по линии матери? Не знаю. Она была очень юной, двадцать пять или двадцать шесть. А почему ты спрашиваешь?
— Я думаю, она умерла при родах, когда появился на свет дядя Дрейк. Кажется, мама рассказывала.
— Возможно. А почему ты... Ох, Клоуэнс, как глупо! Ты не должна так думать! Какая глупость!
— Почему же глупость?
— Что ж... твоя мать совершенно здорова... во всяком случае, ничего серьезного.
— Так сказал дядя Дуайт?
Кэролайн беспокойно огляделась, удостоверившись, что Демельза их не слышит.
— Он считает, что ей нужно поберечься. Просто мера предосторожности, не более. В любом случае это не идет ни в какое сравнение. Судя по тому, что рассказывала мне твоя матушка, ее мать жила в бедности и грязи, да при пьющем муже. Вряд ли ты назовешь обстоятельства похожими.
— Да, но...
— И она родила семерых детей за восемь лет.
— А у мамы будет пятый. Думаю, это не...
— За двадцать пять лет. А кроме того, неужели ты не веришь в нашего дорогого доктора Эниса?
— Я знаю, он несколько раз помогал мне в тяжелых случаях, — признала Клоуэнс. — Хотя бы те два приступа желудочных колик... Что ж, да, наверное, это глупо. Но этот план сбагрить меня в Фалмут на месяц...
— Мы можем послать за тобой в последний момент.
— И пошлете? Вы можете лично обещать послать за мной, не поддавшись на их уговоры?
— Если так посчитает Дуайт, то да.
— Даже если так, — решительно заявила Клоуэнс, — всё равно слишком рано. — В мое отсутствие мама будет делать то, чего не стала бы при мне. Вы же знаете, за все эти годы она так и не привыкла к прислуге, не то что вы или я. Если ей понадобится иголка с ниткой, она может попросить меня сбегать за ними в ее комнату, если я рядом, но никогда, никогда не станет звонить Эне или Бетси-Марии.
Кэролайн рассмеялась.
— Некоторые женщины рождены энергичными. Твоя матушка — одна из них. Для нее проще двигаться, чем ждать.
— Вот почему я предпочитаю задержаться дома.
— Дуайт вроде бы не считает, что в ближайший месяц ей нельзя ничего делать, просто нужно быть осторожной. Думаешь, твой присмотр заставит ее быть осторожней?
— Уж точно сделает ее более раздражительной, — сказала Клоуэнс, и обе рассмеялись.
Двадцать первого ноября газеты объявили, что Наполеон оставил Москву. О причинах сообщалось скудно. Но весьма вероятно, что армия, полтора месяца простоявшая в сожженной Москве, столкнулась с нехваткой продовольствия. Русские не сделали попыток отбить свой крупнейший город, да и вообще ничего не предпринимали. Но и не капитулировали, как можно было бы ожидать. Приходили сообщения о том, что французы подались южнее, к Калуге, несомненно, в поисках более теплой погоды, пока окончательно не наступила зима.
В день, когда прибыли эти новости, Клоуэнс столкнулась со Стивеном.
В таком тесном сообществе это было практически неизбежно, рано или поздно. Розина Карн, невестка Демельзы, зашла с одеждой для малыша, которую она шила, и осталась на обед. Около трех она отправилась домой, и Клоуэнс решила прогуляться с ней, чтобы размять ноги. От Нампары до мастерской Пэлли было около четырех миль, и когда они добрались, оставалось уже меньше часа до заката. Клоуэнс отказалась от чая и сказала, что сразу же пойдет домой.
— С минуты на минуту вернется Сэм, — сказала Розина. — Он с радостью тебя проводит по пути к молельному дому.
— Нет, благодарю. Я сама. Да и его собрание не начнется до шести, верно?
— Или я могу одолжить тебе лошадь. Приведешь ее завтра.
— Не стоит. Я с удовольствием прогуляюсь. В этом месяце я совсем засиделась.
— Тогда позволь завернуть тебе печенье. Я бы сама их принесла, да руки были заняты.
Розина начала упаковывать печенье. И в это время раздался стук в дверь. Она открыла. На пороге стоял Стивен.
— Как поживаете, миссис Карн? Клоуэнс здесь?
— Ну... э-э-э... я не вполне уверена...
— Конечно же, вы уверены, миссис Карн. Вы обе только что вошли. Так вы позволите мне войти? Как дела, Клоуэнс? Идешь домой?
Клоуэнс почувствовала комок в горле.
— Собиралась.
— Тогда я подожду.
В субботу он не был в рабочей одежде. В крохотной комнатке он выглядел слишком крупным, как будто мог одним движением снести стены. Удивительно, но после стольких недель его губа всё еще оставалась припухшей.
— Как поживаешь? — спросил Стивен.
Клоуэнс почувствовала, что краснеет под его взглядом.
— Хорошо, благодарю.
— Ясно... Ты проведешь Рождество дома?
— Если хочешь, Клоуэнс, — нервно сказала Розина, — я оставлю вас наедине. Или останусь, если пожелаешь.
— Оставьте нас, — сказал Стивен. — На пять минут. Хорошо? Как раз упакуете печенье.
Розина посмотрела на Клоуэнс, но та застыла, как портрет на гравюре. Немного поколебавшись, Розина сказала:
— Если я понадоблюсь, то буду на кухне.
— Останься, — попросила Клоуэнс.
— Так вот как теперь обстоят дела, да? — буркнул Стивен.
— Вот так теперь обстоят дела.
— Ты что, боишься поговорить со мной наедине?
— А что мы друг другу скажем?
— А что тут скажешь? Что солнце встает и заходит. А ты принадлежишь мне.
— Я никому не принадлежу! — вспылила Клоуэнс.
— Ах так? Вот увидишь, в конце концов ты сама это поймешь.
— Но конец еще не наступил, ведь так?
— Не наступил. Сначала ты должна получить урок.
— Я уже получила урок, Стивен.
— Наверное, мы говорим о разных уроках. Позволь сказать тебе...
— Я не желаю слушать, — прервала его Клоуэнс и спросила Розину: — Это там не Сэм?
— Да... Кажется, расседлывает лошадь.
Стивен наклонился и выглянул в окно.
— Она не желает слушать, миссис Карн. Вот что она говорит. Ну разве не странно?
Розина не ответила.
— А что, если я скажу вам, а вы передадите ей?
— Мистер Каррингтон...
— Миссис Карн. Скажите ей, что после Нового года я уеду. Скажите, что я снова уйду в море — скорее всего, из Бристоля. И тогда всё закончится. Между нами всё будет кончено. Еще шесть или семь недель, и я уеду. А до тех пор буду в сторожке. Если я ей нужен, пусть пошлет мне записку. Я приду, если я ей нужен, миссис Карн, просто поговорить. Я не буду ни о чем просить. Хотя это совсем не в моем духе. — Он обернулся. — Ты ведь это знаешь, Клоуэнс.
В дом вошел Сэм Карн, пригнувшись в дверях.
— Милая... Ах, доброго тебе дня, Клоуэнс. И тебе, приятель. — Он улыбнулся обычной приветливой и сдержанной улыбкой. — Благослови вас Господь. Вы выпили чаю?
— Я никогда ни о чем не прошу, Клоуэнс, — сказал Стивен. — Я бы женился на тебе хоть завтра, но не в качестве одолжения. Либо ты будешь мне женой, либо никем... — В его голосе послышался намек на угрозу, но Стивен тут же его подавил. — Доброго дня, проповедник. Нет, я не выпил чаю, потому что мне не предложили. Не все в этой комнате так преисполнены Святым Духом, как ты. Я уже ухожу. Могу я проводить тебя домой, Клоуэнс?
— Благодарю, — ответила она. — Я подожду Сэма.
Стивен нахмурился и взглянул на нее, как будто не поверил, потом ослабил воротник.
— Миссис Карн, вы же помните мои слова, правда? Передайте их ей, миссис Карн.
— Не понимаю я вас, — произнес Сэм, переводя взгляд с одного на другого.
— Ага, этого нет в молитвеннике, — отозвался Стивен. — И в сборнике песнопений. Но всё равно это божья истина.
Он вышел, так хлопнув дверью, что затряслись стены.
Все молчали. Потом Розина попыталась снять напряжение и снова стала заворачивать печенье. Клоуэнс села, почувствовав слабость в коленях.
— Не знаю, что тут произошло, — сказал Сэм, — но, похоже, я пришел вовремя. О чем он говорил, Розина?
— Ты пришел вовремя, Сэм, — сказала Клоуэнс. — Это не имеет отношения к Розине, только ко мне, как ты наверняка догадался. Розина... пожалуй, я все-таки выпью чаю.
Глава вторая
Неделей позже Клоуэнс, приободренная матерью и расстроенная встречей со Стивеном, уехала во Флашинг. На следующее утро Демельза упала в обморок на кухне, Джон и Джейн Гимлетты унесли ее наверх — больше в доме никого не было. Вызвали Дуайта, и он прибыл одновременно с Россом, который заглянул на У